Versus. Без страха - Том Черсон
– Спасибо, я сейчас приеду. А если он проснется, и я ничего не смогу прочитать?
– Ну, могу прислать копию файла на почту. За дополнительную плату.
– Марат ещё не знает, что совершил ошибку, – посмеялся продюсер. – Даже не представляет, насколько большую.
***
– Ну что ж, одиннадцатый «А», – с присущей важностью говорила строгая учительница в очках и чёрном платье-футляре. – Как вы знаете, у нас осталось ровно две недели для того, чтобы дотянуть ваши знания по русскому языку до должного уровня. Экзамен будет проводиться в другой школе и там за вами присмотрят чужие люди. Будьте к этому готовы. Эти две недели старайтесь решать больше заданий, а не тянуть оценки на год. В институте на них смотреть никто не будет. Если кому-то интересно, то дополнительные занятия каждый день после двух. У меня всё. До свидания.
После задушевного монолога учительницы по русскому языку и литературе Анны Степановны все, будто зомби, направились на обществознание. Учитель обещал какую-то интересную заключительную тему. Поэтому на урок пришёл весь класс.
– Здравствуйте, дети! – начал урок молодой учитель. – Сегодня пройдёт последний ваш урок обществознания. Остальные уроки по расписанию предназначены только для тех, кто сдаёт ЕГЭ по предмету. Сегодня же я расставлю оценки, которые пойдут в аттестат. Так что, принимайте участие в дискуссии и, может быть, вам удастся улучшить результаты.
– А какая тема? – спросил один из учеников.
– Толерантность в обществе и борьба с ксенофобией. Для начала, нужно дать определение ксенофобии, чтобы понять, о чём речь. Кто-нибудь знает?
Руку поднял Паша.
– Давай, Косарев.
– Ксенофобия – это страх или ненависть к кому-либо или чему-либо чужому, незнакомому, непривычному; восприятие чужого как непонятного, непостижимого, а поэтому опасного и враждебного. Воздвигнутая в ранг мировоззрения, может стать причиной вражды по принципу национального, религиозного или социального деления людей.
– Вау, откуда такая энциклопедическая точность? – удивился учитель.
– Да он же с книжками спит, – съязвила Элла, вызвав смешки с задних парт.
– Кобякова, не мешай умным людям, – с дерзкой ухмылкой ответил ей Серёжа. – Ты-то всё равно не соответствуешь.
– Дебил! – крикнула Элла в его сторону.
– Так, так, успокойтесь, – сделал замечание учитель. – Действительно, ксенофобия – это отрицательное явление. Нам всем нужно уважать друг друга. Никакой ненависти быть не должно.
Тут неожиданно вопрос задала Лиза.
– А что делать с кавказцами, которые насилуют наших девушек и ведут себя как дома?
– Лиза, не стоит судить по обложке, – ответил учитель. – Нам нужно всем просто понять, что они не все такие. Среди любых, абсолютно любых народов есть плохие и хорошие люди. Добро должно поощряться, а зло наказываться. Всё же просто!
– А геев тоже нужно защищать? – с прищуром поинтересовалась Элла и театрально глянула на Алекса.
– Они же тоже люди. Тут всё аналогично.
– Геи не наследуют царства божия!
– Геи снижают рождаемость! Растлевают детей! Пропаганда!
– Да никого они не трогают, оставьте их в покое!
– Я не гомофоб, но пусть тихо занимаются своими делами у себя дома!
– Каждый имеет право любить.
Началась бурная дискуссия. Впрочем, учитель полностью контролировал обсуждение и обошлось без драки. Никто не был обижен, унижен, оскорблён, но неоднозначные взгляды в сторону Серёжи с Алексом читались всё чаще и чаще. Они старались не замечать этого, но у обоих от излишнего внимания оставался неприятный осадок.
13. Звонок последний
Марат сидел, закутавшись в одеяло, и пил Мартини без остановки. Марчин зашёл в комнату и решил с ним заговорить. По его взгляду можно было понять, что беседа предстояла серьёзная.
– Марат, привет, – улыбнулся Марчин. – Опять бухаешь? Побереги силы. Ты в курсе, что нам завтра лететь в Екатеринбург?
– Чего тебе надо? – пьяным голосом ответил Марат, наливая вермут в стакан. – Не видишь, что мне плохо? Никуда я с тобой не поеду.
– Всё верно! Не поедешь, а полетишь!
– Нет! Отвали от меня.
– Ты меня плохо слышишь? – от дерзкого ответа Марчин разгневался и прижал Марата головой к стене. – Хватит пить!
– Да пошёл ты! – закричал тот. – Я увольняюсь! И поступаю в университет. Никто не сможет мне помешать жить, как я хочу!
– Притормози-ка, – произнёс Марчин. – Наивный! С сегодняшнего дня ты, мой дорогой Маратик, будешь делать то, что я тебе скажу.
– Почему это? Я, итак, посвятил тебе полтора года своей жизни. Может, уже достаточно? Не хватило?
– Нет, дорогой мой. Или ты хочешь отвечать за все поступки Робина?
– Что? Откуда ты знаешь? – лишь выдавил Марат, услышав имя погибшего возлюбленного. Он выронил стакан, закрыл руками лицо и едва сдерживал себя, чтобы не заплакать.
– А помнишь, ты искал частного детектива? – довольно сказал Марчин. – Мы с ним давно знакомы. Так что, ты попал. Сегодня же я звоню Алексу. А там посмотрим. Я отпущу тебя, как только закончим это дело. Обещаю.
– Ты скотина! Ненавижу.
– Успокойся. Мне нужна правая рука ещё некоторое время.
– Ненавижу! – срывая голос, закричал Марат.
– Прошу тебя, не делай глупостей. Сейчас ты на волоске от смерти. Знаешь же, что с такими как ты на зоне делают.
– Сволочь! Я тебе этого никогда не прощу! Никогда!
– Ты принимаешь предложение?
Марат понял, что не в силах больше держаться, плотину прорвало.
– Я сделаю всё, что ты хочешь, – навзрыд ответил он. – Но после ты оставишь меня в покое!
***
«Дорогой дневник, у меня осталось девять дней. Не знаю, как это получится, но я обязан! Хватит распускать нюни и разводить сопли.
И да, Серёже пора всё рассказать. Но, стоп! Сначала экзамены, потом уже всё остальное. Вот сижу, рядом с ним, спящим, пишу тут. И думаю, что будет с нами дальше? А я не могу больше сопротивляться. Я хочу его, чёрт возьми! Но разум пока берёт верх».
Алекс снова черкал мысли в дневник, пока гости спали. Серёжа лежал рядом, игриво раскинувшись на кровати.
– Серёжа, вставай! – Алекс заботливо прикоснулся к его плечу.
– А? Уже пора? – сквозь сон прошептал он.
– Конечно, пора. Сегодня важный день.
День был самый, что ни на есть, важный. Последний звонок – это вам не шутки. Конец десяти лет бесконечных уроков, детских радостей и забот. Наверное, детство уходит именно в этот день. По крайней мере, у большинства. Последний звонок подводит черту, ставит точку в многолетнем учебном марафоне со всеми его уроками и переменами, контрольными работами и домашними заданиями.
Алекс начал собираться. Паша и Серёжа поехали домой за парадными нарядами. Но это не помешало всем троим приехать вовремя. Девушки в форме, парни в строгих костюмах, цветы, конфеты, шарики, торжественная музыка – всё наполняло атмосферу праздником. К Серёже подошёл Денис.
– Серёж, можно поговорить?
– Чего тебе? Праздник решил испортить? – с сарказмом спросил тот и надул щёки.
– Нет.
– Я слушаю, – ответил он, но слова эти звучали всё так же скептично.
– Серёга, давайте мириться? Я так больше не могу.
– А что поменялось?
– Анжела. В последнее время она стала какой-то злой. Ты же меня понимаешь?
– Ну, конечно, как она скажет, так и будет, – усмехнулся Серёжа. – Алекс
