Чалдоны - Анатолий Константинович Горбунов
— Ну да, чтобы дров наломал, тюрьму себе заработал… — Емельян перекрестился на древнюю икону Божьей Матери, оседлал коня и поскакал в Еловку.
Братья Мышкины не заставили себя ждать. Долго клянчили у Пелагеи через кондовую дверь выпивку. А когда ворвались в избу, выхлестнув кухонную раму, Пелагея упала на пол от разрыва сердца. Не обращая на нее внимания, карлики обшарили избу и нашли за курятником бутылку настоянной на спирту ядовитой сон-травы, которой Емельян лечил радикулит. Быстро сообразив застолье, братья разлили поровну дармовуху по граненым стаканам и, чокнувшись, выпили. Отдали они свои души черту, даже не успев выскочить из-за стола…
До главы администрации района Емельян Москвитин дозвонился сразу. Объяснил ситуацию и добавил в конце:
— Мы за вас голосовали, вот и помогите своим избирателям.
Тот помолчал и ответил сухо:
— Ничем, к сожалению, помочь не могу. Открыть леспромхоз в Недобитках — инициатива районной думы. Разбирайтесь с депутатом Спартаком Феофановичем Мышкиным, он у нас заправляет экологией.
И положил телефонную трубку.
— От того… свинья чужим голосом запела, что чужого хлеба поела, — выругался Москвитин.
Вернулся он в Недобитки уже в сумерках. У ворот выли собаки, на задворках мычали недоеные коровы; испуганно сжавшись в комочек, на столбике заплота жутко мяукал кот. Емельян через полое окно ворвался в избу…
— А-а-а-а… — Нечеловеческий вопль заставил вздрогнуть даже Божью Матерь на полочке. Покатились из Ее печальных глаз огненные слезинки и застыли на лике.
Не помня себя, Емельян метнулся в тайгу. Бросая горящие спички в просохший до звона хворост, обежал по кольцу стоянку лесорубов и замкнул его последней спичкой. Выбраться из пылающей тайги Емельян не смог. Куда ни повернет, огонь обгонял его и радостно смеялся. Тяжелые колодины, подхваченные горячим воздушным потоком, взлетали высоко в небо, как перышки. На восходе ветер переменился, огненный вал окатил и несчастные Недобитки. Взорвались цистерны с топливом, изба Москвитиных тут же превратилась в пепел.
Стоявшая на отшибе пятистенка Кормадоновых осталась целой, лишь картофельную ботву в огороде жаром сварило, да местами гниловатое прясло обуглилось.
Оседланный конь с оборванным поводом, коровы и овцы сгрудились на песчаной косе, спасаясь от смерти. Как будто ничего не случилось страшного — в закурейках весело пересвистываются поручейники, а над широкой, вьющей водяные воронки Росью плавающий кругами коршун просит дождя:
— Пить, пить, пить…
4
Поднял на ноги заспавшихся Георгия и Полинку гам на пастбище: ревел бык, лаяли собаки, всхрапывали кони.
Выскочили пастух и пастушка с ружьями, прислушались. Чуть ниже косарни, с утеса с грохотом катились в Ледянку глыбы камней. Сталкивая их с утеса, кто-то явно старался напустить страху на живущих внизу.
— Зверь приперся. — Георгий выстрелил наугад по ночному бродяге. Медведь рявкнул и ломанулся обратным следом в чащу.
— Жди теперь неприятностей, — расстроилась Полинка.
— Скот резать начнет, если волю дадим, — хмуро согласился Георгий.
Днем достал из-под крыши косарни ржавое ботало, надел на дойную коровенку: с малолетства знал — боится медведь металлического бряканья. Наловил на «мушку» хайрюзов для приманки и насторожил кулемку, найденную в распадочке Емельяном. Рыба за день протухла, издавала такой аппетитный запах, что медведь, не выдержав, отправился угоститься еще с вечера. Только зашел в кулемку, западня — толстая лиственничная плаха позади него — тут же захлопнулась.
Ермак и Кучум метнулись на медвежье рявканье, как молнии.
— Пусть до утра побесится, кобелей посердит, а там… видно будет, — решил осчастливленный удачей Георгий.
— Грех убивать, — пожалела приговоренного к смерти зверя Полинка. — Он же хозяин здесь…
— Ага, хозяин… того и гляди оставит от стада рожки да ножки. Век не расплатимся, — хмыкнул Георгий, проверяя пулевые заряды в патронташе.
Как ни крепка была кулемка, разворотил-таки ее медведь и задал куда глаза глядят такого стрекача — Ермак и Кучум едва успевали хватать его за гачи. Понял смекалистый зверь: чем дальше отсюда будешь, тем дольше проживешь.
Следующая ночь прошла спокойно. Досыта выспавшись, пастух и пастушка поехали искупаться на соседнее озеро, где вода была намного теплее, чем в Ледянке. Привязав коней к береговой иве, разделись. С раскосыми синими глазами, в синем купальнике Полинка была обворожительна! Забыв про все на свете, Георгий рывком притянул ее к себе, обжег поцелуем упругие девичьи губы. Она, дрожа, прильнула к нему.
— Гошенька… миленький… — и затрепетала раненой ласточкой на небесном шелке незабудок.
Ходит по пастбищу Рыжик, рокочет грозно, зорко оглядывая все вокруг. Принюхивается к посторонним запахам, прислушивается к посторонним звукам.
Увидел Ермака и Кучума, бегущих ленивой рысцой по берегу Ледянки, налились глаза кровью. Ударил в гневе передним копытом по березке, как топором срубил. Прижали уши удалые медвежатники и юркнули под крыльцо косарни: свяжись с дураком, отхватишь хозяйского бича. Недавно ради забавы кобели чуть не загрызли телку, до сих пор бока побаливают от плетенной в елочку сыромятины.
Рыжик подошел к обедавшим под открытым небом пастуху и пастушке. Выклянчил сдобренную сольцой корочку хлеба и, обмахиваясь хвостом, скороходью отправился к стаду, спрятавшемуся от набозульного овода под навесом.
Со стороны бесконечных зыбких болот нанесло дым. Луговых пташек охватила тревога — засвистели испуганно, запорхали с кустика на кустик.
— Отцу пора бы наведаться, — заволновалась Полинка. — Хлебушка на зубок осталось.
— Сенокос держит, — успокоил Георгий. — Не пропадем, полмешка муки на лабазе.
Из-за утеса неожиданно вынырнул вертолет. Сделал круг и сел. Из кабины вышел майор милиции, вежливо представился и попросил предъявить документы. Внимательно изучил их и, косясь на растерянную Полинку, отозвал Георгия в сторонку.
— Сгорели Недобитки, а вместе с ними и база леспромхоза. Один ваш дом остался цел.
— Родители-то девушки хоть живы? — прошептал ошарашенный черной вестью Георгии, пропустив мимо ушей слова о загадочной базе.
— Вероятней всего, погибли. Лошадь, скот пасутся, а хозяева как в воду канули… — обрисовал обстановку майор милиции и, не прощаясь, направился к вертолету.
Георгий обнял любимую:
— Крепись, ненаглядушка…
И, ничего не скрывая, поведал о постигшем горе. Полинка побледнела, прижалась к нему осиротевшим птенчиком и беззвучно заплакала.
Ни свет, ни заря оседлали коней и поскакали в Недобитки. Охранять стадо остались бык Рыжик да Кучум с Ермаком. Умные лайки голодными не останутся. Мышей — вдоволь. Черника в бору поспела — тоже подспорье.
В дороге заморосил дождь, а при подъезде к Недобиткам разошелся всерьез.
Услышав о беде в родном гнездовье, потянулись кулацкие недобитки — Кормадоновы и Москвитины — на свою историческую родину, как дикие гуси в повесенье на милый север. Понаехало — притулиться негде,
