Правила вежливости - Амор Тоулз
Она указала на ложу де Росчера.
– Видите ту тридцатилетнюю блондинку, что сидит рядом с Джейком? Это его невеста, Керри Клепборд. Керри задействовала все силы на земле и на небе, чтобы оказаться в этом кресле. И вскоре будет с удовольствием присматривать за судомойками и следить, правильно ли накрывают на стол, а также развлекаться выбором новой обивки для старинных кресел в своих трех особняках; впрочем, все это хорошо и правильно. Но если бы мне было столько лет, сколько вам, я бы даже и мысли не допустила о том, как бы мне оказаться на месте Керри – я бы стала строить планы, как мне оказаться на месте Джейка.
Когда Морячок исчез за дальним поворотом, из конюшни вывели следующую лошадь. Мы с Анной дружно посмотрели на лужок, и она, даже бинокль к глазам не поднеся, тут же сказала:
– Ласковый Дикарь, ставки пятьдесят к одному. Вот это вполне может показаться вам увлекательным.
Глава девятая
Ятаган, сито и деревянная нога
Когда 9 июня я вышла с работы, у обочины был припаркован коричневый «Бентли».
Не имеет значения, высокого ли вы мнения о себе; не имеет значения, как давно вы живете в Голливуде или Гайд-парке – в любом случае коричневый «Бентли» ваше внимание привлечет. В мире их вряд ли больше нескольких сотен, и все в них, каждая деталь, создавалось с мыслью о зависти. Крылья приподняты над колесами и широким ленивым изгибом отдыхающей одалиски спускаются к подножкам; белые диски колес всегда столь же безупречно чисты, как гетры Фреда Астера. И вы почти уверены, что тот, кто сидит на заднем сиденье – кто бы это ни был, – способен дать вам все, чего бы вы ни пожелали, в тройном размере.
Конкретно этот коричневый «Бентли» был с откидным верхом. Человек, сидевший за рулем, выглядел как ирландский полицейский, превратившийся в лакея. Глядя прямо перед собой, он держался за руль огромными ручищами, на которые ухитрился как-то натянуть маленькие серые перчатки. Окна пассажирского отделения были затемнены, так что увидеть, кто там внутри, я не сумела и тупо смотрела, как в темном стекле отражаются толпы людей, проплывающие мимо. В этот момент стекло поехало вниз, и у меня невольно вырвалось:
– Чтоб мне сдохнуть!
– Привет, сестренка. Куда направляешься?
– Да вот думаю, не пойти ли в Бэттери-парк и не броситься ли там с дальнего пирса в воду.
– А подождать это, случайно, не может?
Шофер вдруг оказался рядом со мной. С удивительной грацией он распахнул заднюю дверцу и застыл в позе гардемарина, ступившего на сходни. Ив подвинулась, чтобы я могла сесть. Салютовав, я взошла на борт.
В салоне автомобиля приятно пахло кожей и какими-то новыми легкими духами. Места для ног было столько, что я чуть не сползла на пол.
– Во что эта карета превращается в полночь? – спросила я.
– В артишок.
– Ненавижу артишоки.
– Я раньше тоже ненавидела. Но постепенно к ним привыкаешь.
Ив наклонилась вперед и нажала на хромированной панели какую-то кнопку из слоновой кости.
– Майкл!
Шофер даже головы не повернул. Его голос, потрескивая, доносился из динамика, как если бы он находился в открытом море за сто миль отсюда.
– Да, мисс Росс.
– Вы не могли бы отвезти нас в клуб «Эксплорерз»?
– Конечно, мисс Росс.
Иви снова откинулась на сиденье, и я наконец-то как следует ее рассмотрела. Мы впервые встретились после той вечеринки в «Бересфорде». На Ив было шелковое синее платье с длинными рукавами и глубоким вырезом. Ее волосы выглядели настолько прямыми, словно она разгладила их утюгом, и были заправлены за уши, так мне хорошо был виден шрам у нее на щеке, от которого, впрочем, осталась только тонкая белая линия. Это предполагало такие ухищрения косметологов, о каких прочие девушки могут только мечтать. Пожалуй, теперь этот шрам выглядел даже гламурно.
Мы одновременно улыбнулись, и я сказала:
– С днем рождения, красотка!
– Я это заслужила?
– Еще бы.
Оказывается, между ними существовала определенная договоренность. Тинкер разрешил ей снять на день рождения любой зал, но она заявила, что никакого приема устраивать не желает. Ей даже подарков не нужно. Она хочет только купить себе новое платье и пообедать с ним вдвоем в «Рейнбоу Рум»[85].
Так. Значит, между ними действительно что-то происходит.
Но автомобиль и водитель принадлежали вовсе не Тинкеру, а Уоллесу. Услышав о желании Ив, Уоллес в качестве подарка на целый день предоставил ей свой «Бентли» с шофером, чтобы она могла сколько угодно ездить из магазина в магазин. И она воспользовалась этой возможностью с максимальной пользой для себя. Утром проехалась по Пятой авеню, осуществляя разведку, а после ланча совершила второй круг – уже с деньгами Тинкера – и предприняла полномасштабную атаку. Купила синее платье в «Бергдорф», новые туфли в «Бендел» и ярко-красный клатч из крокодиловой кожи в «Сакс». Она и белье новое купила. Теперь она была полностью укомплектована, у нее был свободный час, а потому решила поехать поискать меня: ей вдруг захотелось выпить со старой подругой, прежде чем праздновать свое двадцатипятилетие под облаками в Центре Рокфеллера. И я была страшно рада, что она меня нашла.
За панелью на пассажирской дверце оказался маленький бар, где помещалось два графина, два высоких стакана и очаровательное крошечное ведерко для льда. Ив налила мне джина на донышко стакана, а себе – двойную порцию.
– Ого, – сказала я, – а ты не слишком быстрый темп взяла?
– Не беспокойся. Я давно тренируюсь.
Мы чокнулись. Она сделала большой глоток джина и, похрустывая малюсенькими кубиками льда, уставилась в окно, явно о чем-то задумавшись. Потом, не оборачиваясь, спросила:
– А тебя разве не тошнит от Нью-Йорка?
Клуб «Эксплорерз» располагался в небольшом таунхаусе неподалеку от Пятой авеню. Это было второразрядное заведение для натуралистов и любителей приключений, которое обанкротилось после Катастрофы. Немногочисленные ценные объекты, которыми владел клуб, были однажды ночью тайно и с самыми лучшими намерениями похищены и переданы Музею естественной истории. Остальное – разрозненное собрание забавных и памятных вещиц – не понадобилось даже кредиторам и теперь попросту собирало пыль, чего, собственно, и заслуживало. В 1936 году здание выкупили некие банкиры, ни разу не бывавшие где-то, кроме Нью-Йорка, и клуб был вновь открыт, но уже в
