Провинциалы - Игорь Надежкин
Работала Анастасия кассиром в продуктовом магазине, поскольку не имела никакого профессионального образования. Да и там была на не очень-то хорошем счету, поскольку могла опоздать на час, оправдываясь тем, что сегодня утром услышала, как ее сыночек два раза покашлял, и ей пришлось вести его к врачу. У Анастасии не было увлечений и талантов, а саморазвитию она не уделяла и часа в неделю, предпочитая вместо этого смотреть сериалы или обсуждать свежие сплетни с подругами. Отсутствие каких-либо стремлений она оправдывала тем, что все свободное время уделяет ребенку; на самом же деле, вся эта материнская бравада была вызвана чувством вины, которое Анастасия испытывала, вспоминая о том, какой образ жизни вела до рождения сына.
Десять лет назад она и представить не могла, что станет матерью. Анастасия всегда предпочитала посиделки в шумных компаниях, а день считала удачным, только если ей с подругами удавалось найти бутылку вина. Успехами в школе она не отличалась, а о внеклассных занятиях не слышала вовсе. Зато охотно хвасталась тем, что ее парень старше на пять лет и что у него есть своя машина, на которой он подвозил ее до школы.
О беременности Анастасия узнала в разгар выпускных экзаменов, когда ее мать заметила необычную полноту ее бедер. Сначала, подчиняясь решению своего парня, девушка хотела сделать аборт, но после долгих уговоров родственников не стала брать на себя этот грех. В Бога Анастасия не верила, да и в храме была лишь при крещении, но гнева его, на всякий случай, побаивалась. Жениться на Анастасии ее молодой человек наотрез отказался, за что тут же был отлучен от нее и от ребенка, чему он был только рад.
Особой привязанности к плоду в своем чреве девушка не испытывала, но уже с первых месяцев беременности оценила почет и уважение, с которым относились к ней окружающие, узнав, что она вынашивает в себе новую жизнь. А впервые взяв сына на руки, Анастасия ощутила прежде незнакомое ей чувство собственной важности. Отныне она была матерью и с радостью принимала то благоговение, которые испытывает каждый, слыша это родное с детства слово.
В шесть часов вечера раздался звонок в дверь, и Анастасия поторопилась встретить подруг, предварительно достав из буфета бутылку молдавского вина. После ритуальных объятий и поцелуев она повела подруг на кухню, где их ждали два десятка пирожных. Сын Анастасии тем временем смотрел телевизор вот уже четыре часа кряду.
Усевшись за стол, укрытый целлофановой скатертью, подруги затянули в один голос:
— Ты не поверишь, кого мы встретили по дороге к тебе!
— И кого же? — спросила Анастасия.
— Мать Антона Измайлова, — ответили они все так же синхронно.
От упоминания об этой женщине Анастасия поежилась. Вероника Измайлова, чей сын Антон также был одноклассником ее ребенка, олицетворяла собой все, что Анастасия, как мать, не желала видеть в этом мире. Гардероб Вероники был недопустимо разнообразнее гардероба Анастасии, который состоял, в основном, из спортивных костюмов и голубых джинсовых брюк. Вероника была слишком улыбчива и жизнерадостна, а волосы ее были выкрашены в вульгарно-розовый цвет. К тому же как-то летом Анастасия заметила на теле Вероники несколько татуировок, что, по мнению женщины, свидетельствовало о полном моральном упадке ее соперницы. Отталкиваясь от этого убеждения, Анастасия не раз заявляла: «У таких горе-матерей детей нужно забирать, иначе из них вырастет черт знает что! Вы только подумайте, какой пример она им подает». И никакие возражения уже не могли изменить ее мнение о Веронике Измайловой.
Как и следовало ожидать, остаться равнодушной Анастасия не смогла и на этот раз, и потому злобно прошипела:
— Уверена, она опять вырядилась, как попугай или еще кто похуже.
— Прямо в точку! — откликнулись подруги в один голос.
— Неужели ее мужу и правда нравится эта размалёванная мышь? — искренне удивилась Анастасия.
Вопрос о том, почему столь видный мужчина выбрал в жены именно Веронику, давно не давал Анастасии покоя. Симпатичный, воспитанный, к тому же с хорошим достатком — Анастасия была убеждена, что подходит ему куда лучше, чем нерадивая Вероника, что лишь усиливало ее неприязнь к этой женщине. Вероника же об Анастасии не думала вовсе и, встретив ее на улице, вряд ли заприметила бы в ней конкурентку.
— А знаешь, что нам рассказала Алферова? — продолжили подруги, перейдя на шепот. — Эта крашеная курица взялась рисовать стенгазету для класса. Говорит, недавно закончила курсы акварели, где ее учили рисовать.
— Тоже мне, нашлась художница! — усмехнулась Анастасия. — Лучше бы, вместо того, чтобы шататься по курсам, уделила бы время ребенку, может, хоть какой-то толк из него вышел бы.
— Бедный мальчик, — поддержали ее подруги. — И досталась же ему такая мать!
— И не говорите! По ней же видно, что она гулящая. Ну, вот чему может научить такая своего сына? — возмущенно спросила Анастасия, вкручивая штопор в бутылку.
Просидели подруги до позднего вечера и разошлись, лишь когда опустела вторая бутылка. Вероника Измайлова так и осталась незримой участницей их разговора, и к концу даже самые мелкие ее косточки были перемыты и обглоданы. И, чем меньше вина оставалось, тем гнуснее становились деяния, ей приписываемые. Подруги припомнили все, что могло хотя бы косвенно указывать на ее несовершенство. Забыли женщины упомянуть лишь о том, что Антон Измайлов был одним из немногих учеников в классе, кто мог похвастаться прилежным поведением и хорошими отметками.
Успех. Мотивация. Деньги
В конференц-зале делового центра с причудливым названием «Буденофф Лофт» собралось немало людей. Здесь была вся бизнес-элита города. Студенты экономического факультета, надевшие приталенные костюмы, которые купили им родители, желавшие видеть в своих чадах деловых людей. Девушки с выпрямленными волосами и густо накрашенными бровями, что надеялись встретить здесь состоятельного ухажёра, который оплачивал бы им выпрямление волос и манипуляции с бровями. И несколько десятков бездельников, которые отчаянно искали способ заработать денег,
