Осень на Луне - владимир игорьвич кузнецов
Бедный «творец» перепугался вконец, и умолял его ничего не разрушать, не вмешиваться в жизнь обитателей субъективного города, и принять какой-нибудь человеческий облик, или облик обычного для города животного. Хотя бы, черного кота, как у Булгакова…
Перед самой стеной из осеннего тумана они снова поспорили. Заяц хотел войти в Казань как Иван Грозный, а Иван Скорпионов кричал, что и одной улицы Проломной достаточно. В общем, вошли тихо, но сразу на улицу Проломную, где и столкнулись с – милицией…
– Бежим! – закричал Скорпионов.
– Еще чего не хватало! Сейчас я их трансформирую.
Кстати, Заяц принял облик почтенного старца, с длиной седой бородой и в чалме… Старик Хотабыч! Только уши очень длинные…
– Ладно, трансформируй, только не в козлов, а то бодаться будут! – заорал Иван.
– Трах-тибидох! – и стайка хорьков, но с маленькими дубинками и в погонах, злобно набросилась на наших путешественников. Пришлось спасаться в ближайшем баре под вывеской – «ЧАК-ЧАК».
Высокая стройная девица предложила им к чак-чаку любые напитки, но только не в кувшинах, а в бутылках, бокалах и рюмках, что совершенно не устроило Зайца.
– Да ты на саму девицу посмотри! – ткнул его в бок Скорпионов.
И Лунный Заяц, прищурив мудрые глаза Старика Хотабыча, посмотрел…
Шортики на девице лопнули по швам, и все из них вывалилось, и все оно продолжало вываливаться, пучиться и круглиться, пока на заду классических размеров и очертаний ни проступила размашистая подпись – П.П. Рубенс.
– Верни зад взад! – вскричал Скорпионов…
Вот так они и начались, приключения эти, в субъективном городе-скорпионе на Луне, на обратной ее стороне… – что Казань называется, и – больно кусается…
Но ведь наша цель – философская сентенция, вывод, мораль, – не сами приключения, а их идеальный результат.
Когда в нашем сознании нечто приключается, – субъективные приключения, – то все меняется, и сам человек может даже очень измениться…
Бывают социальные революции, – наша «Октябрьская», и прочие страшнейшие «приключения». Но для человека нет более страшной революции, чем смена власти и строя в его собственном сознании. Думаю, что каждый, кто пережил «белую горячку», с этим согласится, но речь о вещах посерьезней этих. Ведь «белая горячка» чаще заканчивается ничем – никакого радикального изменения структур сознания не наблюдается, – повяжут бедолагу, накачают-откачают и выпустят, а он и дальше все такой же.
Как-то приходим мы утром в лесничество, все двери нараспашку, в печи огонь, собаки лают, а сторожа Клячкина нет нигде. И окно выбито. Целую неделю его никто найти не мог, а потом позвонили из «Кащенко».
Оказывается, в то утро, чуть стало светать, к нему черт пришел, огромный, страшный и злой. Он в окно, черт за ним, и трое суток по лесам его гонял.
В конце концов, Клячкин выскочил из леса к посту ГАИ, конечно, весь пост разгромил, пока они поняли, в чем дело…
И ничего, кроме черта! – примитивно и скучно…
Но я знавал людей, которые выстояли, пережили «беленькую» без помощи врачей, это было не скучно, и они действительно изменились (в лучшую сторону!)
А теперь обратимся к изменениям сознания, и к «приключениям» во время переоценки и переосмысления всего сущего, как к результату напряженных раздумий о смысле жизни…
У кого есть собственное выстраданное мировоззрение? Кто отважился иметь собственное не обусловленное внушениями и авторитетами суждение?
Только один Скорпионов, да и тот на Луне…
Все всем известно, ясно и понятно: «Вот это – стол, на нем сидят, вот это – стул, его едят…» Один только Данет Яснетов в сомнениях вечных, как относительно стола, так и относительно стула…
Ужасные бывают приключения, когда убеждаешься, что переосмыслению подлежит весь мир, который был дан тебе насильно, навязан с детства учителями шибко умными, которые уже ни в чем не сомневались, – что как и что почем.
«Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем…»
Когда верхи сознания уже не могут, а низы не хотят жить ради ложных ценностей, рабски верить во всякий вздор, шагать в след слепых поводырей с громкими именами, – то…
Ведь у тебя должна быть своя неповторимая уникальная дорога, т. к. ты сам уникален и неповторим, иначе не было бы смысла в твоем существовании.
Открою тайну вам, субъекты, —Один есть истинный Объект.Есть настоящий объективный Некто!И к центру субъективного субъектаВсегда приложен – объективный вектор!Найди его!Укажет верную дорогу(твой уникальный путь),Но – только! – только не забудь,Когда твоя Дорога к Богу,То субъективным, – самым субъективным будь!Лесоруб
«Лесорубы! – удивительный народ между елкой и березой…Привыкли руки к топорам…Только сердце не послушно докторам,Если иволга поет по вечерам.Лесорубы!» – Э-ге-ге! —может споем?Выпьем и снова споем…Главное! – не забывайте о технике безопасности:
1. Подпил. Держи шину ровно, перпендикулярно стволу.
2. Запил. Не больше трети, а при наклоне и четверти Д. ствола.
3. Перепил. Остерегайся соскальзывания и падения не в ту сторону!
4. Недопил. Ствол может расщепиться, а комель высоко взлететь. Это самая опасная ситуация – остерегайся!
5. Пропил. Качество зависит от остроты и правильного угла заточки, плюс – опыт лесоруба.
Окликни лесоруба, если он тут же взглянет вверх, значит это – настоящий лесоруб, т. к. бережет голову, – не забывает о технике безопасности.
И как это меня угораздило в лесорубы податься!
Я не стал считать, сколько спилил деревьев, ведь, в основном, это – санитарные рубки, рубки ухода…
Но я посчитал, сколько деревьев я сам посадил – во время наших осенних и весенних посадок, получилось – не менее 100 тысяч деревьев! Кустарники и цветочки не считал.
И все же, как жаль каждое-каждое дерево, в которое с визгливым воем вгрызались хорошо заточенные зубья моей бензопилы.
Не буду больше лесорубом, да и на Луне деревья пока не растут…
А кем я буду? Писателем о Лунном Зайце?!
– Почему бы и нет? – успокаивает меня Лунный Заяц. – Вина у нас – Море, да и рассказать есть о чем…
Вот, и уговорил…
Лесорубы – удивительный народ…
Удивительный народ на Луне теперь живет,Чем живет, о чем поет? – Э-ге-ге!Вместе с Лунным Зайцем,От всего веселого народа, только я один осенью на Луне…Один лесоруб несчастный, который все по комарам скучает, и хвалится, что ни одного комара не убил, т. к. – а вдруг за дело кусают! Никакими мазями и прочей защитой не пользовался: так эти комары его сами кусать перестали, на что он очень обижался, – самый невкусный что ли?! Ружье подарил, а дома детям запретил даже тараканов давить…
И никогда ничего не украл и, пока был женат, жене не изменял, но все равно в тюрьму попал, потому что зарекался…
Там нет никакой природы и никакого – уединения!
Все, конечно, очень удивлялись:
– А ты, как сюда попал? На экскурсию что ли?!
Эй, Экскурсант, иди сюда, чифиром угостим!
Два месяца в «Бутырке» и месяц в больнице, с воспалением легких и переломанными ребрами…
– ПРИКЛЮЧЕНИЯ?!
Я сижу на солнце, прислонившись
