Первая в списке - Магдалена Виткевич
– Как ты узнал, что кофейный торт мой любимый?
– Ты ведь сама говорила. Помнишь, когда мы в Берлине смотрели из машины на звездное небо? Ты еще сравнила его с шоколадным тортом, утыканным свечами.
– Как ты все это помнишь?
– Я много чего помню… А еще я помню, как ты сбежала от меня.
– Я больше не буду.
– Обещаешь?
– Обещаю. Да и какой смысл? Ты слишком быстро бегаешь.
– Вот именно. По любому догоню.
– Больше не придется.
*
То, что случилось у нас с Филиппом, было чем-то невероятным. Может быть, все влюбленные так говорят, но на самом деле это свалилось на нас как снег на голову, поразило как гром среди ясного неба. Я боялась, что не смогу доучиться до выпускного, но все обошлось. Я сидела у него. Он писал, читал, подсовывал мне под нос какие-то лакомства, а я докапывалась до корней вдохновения в творчестве Збигнева Герберта и штудировала другие темы, связанные с моим дипломом. Филипп был строгим учителем, иногда спрашивал меня в разбивку. Несколько раз я оставалась у него на ночь. Но и тогда у нас ничего такого не было, мы просто обнимались, потому что он сказал, что с тем, у кого нет аттестата зрелости, серьезные отношения невозможны. Бабушка Зося была в восторге от него. Майка тоже. А я? Я была безумно влюблена.
*
К Кшиштофу Шульцу мы тоже поехали вместе. В основном мы проводили все наше свободное время вдвоем. Несколько раз мы были в Варшаве, где я шпионила за Иной, но все никак не могла решиться подойти к ней. А с паном Кшиштофом я просто договорилась о встрече. Я не могла выпросить номер его мобильника. Секретарша отфутболивала меня всякий раз, когда я хотела поговорить с ним лично. В итоге мне пришлось соврать, что речь о разводе и меня записали на прием в офисе юридической фирмы в Гдыне.
– Карола, а может быть, ты пойдешь не на архитектуру, а на право? – Филипп оглядел интерьер секретариата канцелярии. – Ты ведь умная, справилась бы.
– Наверняка, тем более с моим опытом незаконного пересечения границы и других подобных выходок мне на юридический в самый раз.
– Пожалуйста, еще чуть-чуть подождите. Господин адвокат сейчас заканчивает важный разговор по телефону. – Из-за массивной двери высунулась не менее массивная секретарша. Голос у нее, однако, был такой механический, что казалось, она просто открывает рот, а звук заранее записан на автоответчик. – Я приглашу вас… – она посмотрела на меня, а потом на Филиппа, – и вас сразу же, как только он освободится.
– Знаешь, – прошептала я, – наверное, нечасто бывает, чтобы муж и жена вместе приходили к адвокату перед разводом. Или я ошибаюсь?
– А когда разводились твои родители?
– Я точно не знаю. Папа ушел от нас, когда Майка была маленькой. Они, видимо, сделали это как-то очень аккуратно, – сказала я. – Я не могу вспомнить никаких разборок, никаких проверок, никаких детских омбудсменов в доме. Все прошло гладко.
– Проходите, пожалуйста. – Большая женщина с механическим голосом открыла перед нами дверь. Мы вместе вошли в кабинет адвоката. За письменным столом сидел худой высокий мужчина в очках. В возрасте, наверное, моей мамы.
– Добрый день. Кшиштоф Шульц, – представился он, крепко пожав мою руку.
– Каролина Шафранек.
Мужчина на мгновение задержал на мне свой взгляд.
– Дочь Патриции?
Я кивнула. Мужчина улыбнулся.
– Добрый день, – поздоровался Шульц с Филиппом.
– Филипп Заблоцкий.
– Но что-то здесь не так. У меня написано, что дело о разводе, – нахмурился он, просматривая записки.
– Да, да, – призналась я. – Пришлось пойти на хитрость, чтобы к вам попасть.
– Да, я знаю. Пани Арлетта непреклонна. Но… я разговаривал с твоей мамой неделю назад. Что-то случилось, что ты пришла?
– Мама оставила список. В нем было несколько человек. В том числе и вы. Она сказала, что вы нам во всем поможете и многое объясните.
– Хм, не предполагал, что мне когда-нибудь придется вернуться к этим темам… Что ж. Патриция действительно много общалась со мной в последнее время. Она хотела развестись.
– Развестись? – удивленно повторила я. – Как это? С кем?
Кшиштоф удивленно посмотрел на меня.
– Подожди. – Он потянулся к шкафу, откуда достал синюю папку с надписью «PATI». – С Петром Шафранеком.
– С папой? – удивилась я еще больше. – Но… они давно развелись!
– К сожалению, нет. Твой отец уехал, и следы его в общем-то затерялись. Мы подали на развод, но случай, к сожалению, сложный. Мы не знаем о местонахождении твоего отца, мы даже искали его по тюрьмам, по психлечебницам. Это стандартная процедура. Маму допрашивали в больнице, из-за того что на суд она не могла явиться. Мы знали, что ей такой стресс противопоказан. Поэтому все наши дела шли медленно…
– Я нашла отца, – сказала я. – Теперь его зовут Петер Херб. Живет в Берлине. У него есть… жена и ребенок. Хотя, может, она вовсе и не жена ему? – Я пожала плечами.
– Наверное, живут в неформальных отношениях. Бывает… А вот его новое имя многое объясняет. Мама говорила со мной еще кое о чем. – Он вытащил вторую папку. – В частности, о завещании. Оно составлено у нотариуса. Ваш папа исключен из числа наследников. Впрочем, квартира и так полностью в ее собственности, потому что была куплена до свадьбы. Надеюсь, ваш отец достаточно обеспечен и не станет чинить препятствия в получении вами наследства.
– Наверняка не станет, он, по-моему, никогда не заботился о деньгах… Хотя, кто его знает, ведь столько лет прошло, – вздохнула я.
– Еще одно дело, которое мама обсуждала со мной, это чтобы я сделал все, чтобы ты получила опеку над Майкой после… ладно, ты уже взрослая девочка и скажу прямо – после маминой смерти. Конечно, это решение должно пройти через семейный суд, но там у него хорошие шансы.
– О боже. Как все это страшно звучит. Почему я думала, что мои родители в разводе? – Я раздраженно посмотрела на Филиппа.
– А ты когда-нибудь спрашивала об этом? – поинтересовался Филипп.
– Нет. А что спрашивать, если мне и так все было ясно.
– Не могла бы ты дать мне адрес отца? – вмешался адвокат Шульц.
Я кивнула.
– Густав-Мюллер-штрассе, шестнадцать, Берлин. Адрес тот же, но он сменил фамилию. Теперь он Петер Херб.
– Ну конечно. Херб, то
