Сильвия - Майтрейи Карнур
На следующих выходных вечером Мина пришла к нам в гости. На ее лице не было ни тени смущения. Бассам был очень рад ее визиту и приготовил салат из нута с помидорами, луком и кинзой, заправленный лимоном и перцем, чтобы мы могли перекусить во время просмотра сериала. Я сидел напротив нее, стараясь не вдыхать глубоко. Но, несмотря на ее вонь, меня тянуло к ней.
Однажды, когда мы с Бассамом сидели за завтраком и потягивали черный кофе, он вдруг поднял голову от своей книги и сказал:
– Тебе нужно снова жениться.
– Не говори глупостей. Она ни за что не согласится, – ответил я, не отрываясь от планшета. И тут же осознал, что́ только что сказал, и поднял взгляд. Бассам, скрестив руки на груди и наклонив голову набок, улыбался, смотря мне в глаза.
– Я хотел сказать… ладно. – Пока я бормотал, он зашелся смехом.
– Думаю, она согласится, – произнес он и ушел в университет.
В этот вечер Мина пришла без предупреждения. Бассам гостил у друга, и я не знал, что говорить. Я пригласил ее в дом и налил чашку чая. Она спросила, можно ли принять душ. Я показал ей ванную и принес полотенце. После смерти жены я не думал о женщинах. Я был отцом на полную ставку и разъезжающим по разным странам ученым, хроническим полуночником в бегах – бежал и бежал от неизвестного противника, не останавливаясь, чтобы посмотреть, кто или что это. Вероятно, я оставался бессознательно преданным своей покойной жене, считая любые интимные связи изменой ее памяти.
Пока Мина была в ванной, я предупредил Бассама, что она у нас.
«Аппа, вода омоет, вода исцелит. Амма все поймет», – ответил он. Затем пришло еще одно сообщение, в котором сын написал, что его не будет до вечера следующего дня.
Мина вышла из ванной через три четверти часа, завернувшись в полотенце, которое я ей дал. На плечи свисали мокрые волосы. Кожа была розовой от мытья. Она застенчиво улыбнулась мне и последовала за мной в спальню. Ее характерный запах словно полностью смылся, оставив после себя самые соблазнительные ароматы. Он утратил нотки плесени и брожения – вместо них появился свежий успокаивающий мускусный оттенок. Я обнял ее, и мне сразу же вспомнились глубокие темные кухни в старых глинобитных домах, свежевыстиранное белье, дровяные печки, ряды и ряды склянок с травами и семенами, расставленных на низких полках, досы, шипящие на чугунных сковородках, лимонные деревья на заднем дворе. Она пахла, словно духи из ласк и слез радости.
Мы легли на кровать, и в ее объятиях я мгновенно заснул. На следующее утро мне казалось, что я проспал много лет. Я чувствовал себя наполненным. Это чувство, хотя и смутно знакомое, я не испытывал уже целую вечность. Положив руку мне на плечо, она охраняла мой сон и улыбалась. Мы занимались любовью. Хотя у нас с моей покойной женой бывали сладострастные моменты в постели, с Миной все было по-другому. Она точно знала, чего хочет и как это получить. Она направляла меня, двигала и управляла моим телом с поразительной легкостью. Я многое забыл и с облегчением позволил ей руководить собой. Когда мы закончили, я заплакал: на меня нахлынуло столько забытых ощущений. Я не плакал и не спал глубоким сном с того дня, как родился Бассам. Казалось, я оттаял.
В моей голове крутился миллион вопросов к ней. Откуда она родом? Кто ее семья? Где она жила? Почему она пришла ко мне? Но каким-то образом эти вопросы словно испарились, как бессонные густые облака, и я почувствовал, что избавился от своего любопытства. Потом она сама начала рассказывать, что на самом деле ее зовут не Мина. В университетском городке произошла целая череда смен имен примерно в то время, когда появился факультет астрологии. Наша домработница Чандби, например, стала называть себя Чандрамма, и ее очень задевало, если к ней обращались иначе. Я не хотел ставить Мину в неловкое положение вопросом о ее настоящем имени. Вместо этого я спросил ее, могу ли я продолжать называть ее Миной, и она ответила «да». Я оставил все как есть.
Когда Бассам вернулся домой, мы с Миной на диване пересматривали эпизоды «Черной гадюки» и пили чай. Он вошел, широко улыбаясь, и подмигнул мне. Я залился краской.
Мина с теплотой посмотрела на него и сказала:
– Я не хочу снова потерять дом.
Я не понимал, о чем она. Но Бассам заверил ее, что с ней это больше не случится.
– А как же ты? Ты ведь тоже хочешь обрести дом? – спросила она.
– Не беспокойся обо мне. У меня другие планы, – ответил он.
Я ничего не понял, но и не пытался этого сделать. Бассам уехал за границу учиться в магистратуре. Мина и я уже год, как женаты. От моей бессонницы не осталось и следа, и кошку мы стерилизовали.
Я купил участок земли под строительство дома. Он находится рядом с пятидесятиакровым ашрамом гуру Девятипалого Нараяна. Идеальное место. Достаточно далеко от города, его шума и пыли и не настолько далеко, чтобы мы не могли пользоваться его удобствами. Богочеловек[39] позаботился о том, чтобы здесь были деревья и зелень, а благодаря его последователям из списка влиятельных лиц в администрации это место никогда не будет испытывать недостатка в городском комфорте. Дорога, ведущая сюда, была построена и обслуживается по специальному заказу в рамках проекта «Асфальтовый алмаз». Водоснабжение безупречно, электричество не отключают, а интернет работает быстрее, чем где бы то ни было. Мягко говоря, гуру новой эпохи с идеальным английским и привлекательной внешностью пользуется большой популярностью у молодого поколения профессионалов и предпринимателей. Он читает проповеди обо всем на свете – о социальном, культурном или духовном – в спокойной невычурной манере. Его теория нравственного стремления к удовольствию как пути к самореализации ежедневно привлекает тысячи последователей со всего мира. У них нет другого выбора, как быть порядочными людьми, и я не беспокоюсь о громких песнопениях или горах мусора.
Однажды я
