Пирамида преступных желаний - Сергей Николаевич Усков
Девочка вздрогнула и замерла – лучащийся звездным светом шар скатился на лицо, мгновение задержался на одном глазу, затем перекатился на другой. Девочка тихо вскрикнула. И обеими руками схватилась за глаза, словно их обожгли. Пальцами потерла глаза и отняла ладони от лица – и увидела… увидела окно, изливающее нежно-бирюзовый свет, увидела плывущие хрустальные шарики и светло-русую девочку в белоснежном одеянии до пят в мантией юного мага, машущую ей рукой.
Она прозрела! Она больше не слепая! Вот этот необычный видимый мир, который раньше лишь слышала! Он другой: эту девочку в мантии видела, без сомнения, и раньше, но не видела окна, шаров, и не видела владыку земного мира…
Яна сладко потянулась, удивляясь увиденному, и подумала, что утром обязательно расскажет маме про дивный сон…
Бирюзовый свет окна покрылся тонкой паутинкой первых солнечных лучей. Девочка в длинном платье до пят из тончайшего шелка нежно-розового оттенка, отставив дутар, подошла к сплетению солнечных лучей и протянула руки в окно. Тотчас же на раскрытые ладони сели крохотные пичужки, каждая своего неповторимого цвета. Они были так малы и так легки, что когда их слетелось множество, девочка не ощущала их веса.
Она делала плавные пассы руками – и порхающая стайка казалась переменчивым облачком, пронизанным лучащимся цветом, расписанным в необычные сочные узоры, которые непрерывно менялись. Девочку забавляла эта игра. Она улыбалась и золотые волосы, обрамляющие смуглое лицо, от дуновений сотен крылышек развивались, как веет флаг на рее корабля.
Птиц всё прибывало и прибывало. Ветерок, поднимаемый крылышками милых пичужек, кружил вокруг девочки и словно хотел подхватить её, полувоздушную и хрупкую, и унести с собой, вслед за другой в мантии мага. Без сомнения, для этого слетаются чудесные птички…
Вдруг оглушительный гром человеческого голоса раздался за спиной. Девочка обернулась и опустила руки. Порхающее облачко взметнулось из окна в небесную высь. Из глубины комнаты вставал обладатель страшного голоса, перед которым трепетали даже листья на дереве и трава в поле. Мощное тело лучшего из воинов с рельефными мускулами, с широченными плечами и руками, способными поднять коня, с могучей жилистой шеей, никогда не склонившей страшной и странной головы без единого волоса, с жесткими глазами, пылающими беспощадным пламенем.
Вот он каков повелитель воинов и народов всех земель! Он грозен, он ужасен, он готов взорваться яростью, которая у него безгранична и неистощима.
– Ты видишь? – сурово вопросил великий хан. – Я подобрал тебя слепой нищенкой, собирающей милостыню игрой на дутаре. Твоя музыка всколыхнула память о мудрой женщине, родившей меня, и также искусно любившей играть на дутаре. Я взял тебя, чтобы твоя музыка принесли мне краткий покой – и ты справилась. Ты вернула мне сон. Что означает твоё прозрение?
– Я и раньше видела: видела свой мир и свои звуки. Этой ночью пелена спала с моих глаз, и я могу видеть и ваш мир. Что видят все другие люди пришло как странное дополнение к моему миру, – тихо сказала девочка без тени страха. – В середине ночи, когда ты уже уснул, в раскрытом окне поплыли хрустальные шары. Я знаю этот звук! Один шар коснулся моих глаз. Как будто поднесли огонь. Я вскрикнула и открыла глаза и увидела в этом окне среди хрустальных шаров юную фею в волшебном балахоне до пят. Она улыбалось мне, уплывая дальше. Зачем она это сделала? Как будто она была печальна и чем-то огорчена. Почему она исчезла так быстро? У неё беда! Это точно!
– Никто не может видеть меня без золотой короны владычества. Никто не может войти в мои покои, где я снимаю корону, чтобы только сон равнял меня с неисчислимым множеством моих воинов, поданных, рабов. Иначе смерть тому, кто смог это узреть… Иначе будет вырван язык, иначе будут выколоты глаза. Выбирай!
– Я выбираю жизнь с языком и глазами, – едва заметно улыбнулась девочка. – Если суждено умереть, то пусть по велению властелина дня – могучего хана, которому нет равных на земле под светом дневного солнца.
– Разве есть другой властелин? властелин ночи?
– Есть, великий хан. Иначе ты не страшился бы ночи и мог спокойно спать. Даже твоя, верная из верных, стража у дверей стережёт лишь твоё беспокойство. Я родилась в темноте вашего мира и жила в темноте, точно так меня для чего-то оберегали. Я сразу стала видеть другими глазами и увидала многое. Мне хватало слуха, кожи, рук и ног, чтобы не заплутать в вашем мире. И теперь открылись глаза… Мне бы хотелось хоть чуточку посмотреть на ваш мир повнимательней, усладив и обогатив себя зримым содержанием другого, для вас – чудесного, мира. Кое-что тебе сказать важное, что не смогли выговорить уста твоих мудрецов.
– Гм! Со мной ещё никто не говорил, как ты. Убить тебя – значит лишить себя удовольствия слушать твою музыку и твои слова, в которых я слышу больше мудрости, чем в словах придворных мудрецов…Тебя ничего не пугает, глядя на меня. Посмотри на мою голову. Видишь ли то, чего нет у тебя?
– Твою голову венчает рог. У меня и вправду такого нет. Но я никогда не видела воинов и слуг твоих. Возможно рог у всех?
– Не у всех. Только у меня.
– Ты великий воин! Ты – лучший из лучших. У тебя явно есть то, что у других неявно и в зачатке.
– Как раз этого, – он тронул рог, – не хотел бы иметь и в зачатке.
– Ты знаешь, хан, все наши беды и уродства исходят от властелина ночи. Этот владыка темного царства рассылает невидимых слуг, которые калечат и вызывают неизлечимые болезни, портят суть воинов и подданных твоих. Его сила крепнет час от часу. А наше уродство и слабость растёт.
– Ты сказала наше?
– Наши предки слушали одну музыку. И эта музыка позволила тебе услышать меня, а мне увидеть твой мир. Ты и я – часть одной истины. Ты завоевал видимый мир, но ты бессилен перед миром невидимым, который все твои победы превратит в прах. Я могу показать тебе то, что и во сне не приходит ко всем, а лишь к избранным… Смотри, о великий Темирхан.
Девочка вытянула руку. Хрустальный шар тотчас же оказался в раскрытой ладони. Это был тот самый хрустальный шар, что добавил ей зрения. Она качнула ладонь в легком круговом движении. И шар закрутился на невидимой оси, плавно ускоряясь и увеличиваясь в размерах.
Не успел хан удивиться, как шар стал выше девочки и соскочил
