Григорий Свирский - Ряженые
- В стране не оказалось даже тоненькой прослойки интеллигенции, которая имеет представление о гуманизме, - произнесла Шушана печально.- Когда-то она концентрировалась в киббуцах... Я по этой причине даже вышла замуж за киббуцника по найму, - улыбнулась устало. - Да-да, того самого, Юрочка... Он выстроил у них свои лучшие здания... Правда, когда мы шли в общую столовую, муж просил, чтобы я, по крайней мере, изменила выражения лица... Ты, наверное, слышал, я всегда голосовала за "Мерец",- добавила вполголоса. Чтобы власть, наконец, покончила с поселениями, с арабской Интифадой, которая переросла в восстание. А нам дали построиться на своей, бесспорно своей земле. Теперь об этом и заикаться нельзя. "Мерец" как бы вне закона. Для половины населения "Мерец" - злобное ругательство. Признать, что ты ему сочувствуешь, значит, ты ненадежен... С другой стороны, прав и Давид: нужно жестко решать: два народа претендуют на одну и ту же землю. Какие бы гуманистические посылы у нас не были... где гарантия, что вслед за Эль Фратом душка Арафат не потребует Тель-Авива и Хайфы... А социалисты понеслись к нему, как невеста к избраннику. Молода невеста. В голове ветер... идей...
Шушана была мрачной, хотя лично для нее засветилась надежда. Очень известный религиозный адвокат, нанятый Сулико за фантастические деньги, посоветовал ей обратиться в Главный Раввинат. "Вам хорошо известен, Шушана, принцип альтернативной медицины: "Подобное вышибается подобным". - заключил он с хитроватой улыбкой, выслушав клиентку. - Поскольку брак в Литве не был религиозным, раввинат, скорее всего, объявит, что тот брак вообще был недействительным. Он как бы и не существовал, а, значит, израильские дети профессора не "мамзеры"...Это сейчас практикуется...
Шушана и верила адвокату, и не верила: "Уж больно просто..". Вздохнула, прихлебывая крепчайший Марийкин кофе, вскользь похвалила за него Юрину жену, продолжила: - Но существует, дорогой сосед, еще и третье измерение, которое мой Давид не учитывает. Оно-то и может быть для страны роковым: не имеет права на существование общество, зараженное уголовной моралью. Теряются ориентиры, векторы перепутаны. Криминальное воспринимается, как неизбежное, и потому, хочешь-не хочешь, приемлемое. И даже патриотическое... Точь-в-точь как там... Не спохватимся вовремя, жди судьбы "Союза нерушимого..."
Позже Юра не раз вспоминал этот разговор. Видно, остро чувствовала она, что часы жизни Ицхака Рабина все убыстряют и убыстряют свой бег.
... Единственным человеком, жившим вне приближавшегося землетрясения, была Марийка. Дети поглощали и все ее время, и силы без остатка. Кроме того, Шушана подарила ей в день рождения радиотелефон, который оставляет свободными руки: у трубки есть приставка, и она легко придерживается плечом возле уха. Теперь в поздние часы, когда дети уложены и моется гора посуды или складываются рассыпанные по всему полу игрушки, Марийка могла заниматься домашними делами и одновременно разговаривать со своими многодетными подружками, которые тоже прибыли из России и еще не забыли, что о властях и политике по телефону лучше не говорить...
Власть женщины все же нет-нет, да задевали. Поскольку она их ограбила.
Тем более, что как раз в эти дни, наконец, пришло сообщение от постоянного адвоката Сулико по имени Яков, правда, не столь знаменитого, как первый, но столь же решительного. Семью Юрия Аксельрода пригласили в юридическую контору. Юра отправился туда вместе с Ксенией и ахнул. Вокруг стола адвоката сидели самые известные журналисты местных газет.
"Закручено", - с удовлетворением подумал он.
Однако первые слова старого адвоката разочаровали.
- Надо создать амуту "Суд". И от ее имени...
У Юры упало сердце. "Амута" - это самодеятельность. Вопль ограбленных.
- ... Возглавлять ее должен руководитель вашей общины. Скажем, Щаранский...
- Щаранский обратится, от нашего имени, в суд? - спросил Юра.
- Суд - это в Израиле... э-э... затяжная процедура. Думаю, многолетняя. Для суда нужны документы, выданные липовой фирмой "Израсов" и подобными. Но этих фирм в стране уже нет. Испарились. Украдено в общей сложности, и только у тех, кто прибыл в Израиль, четырнадцать миллионов долларов US. Есть косвенные доказательства участия в грабеже официальных лиц из нашего посольства в Москве и других официальных структур... Я принял решение, высказанное одним из моих клиентов, здесь присутствующим: ответчик по этому делу - государство Израиль. Оно участвовало в преступлении или содействовало ему, согласно показаниям и жертв и свидетелей грабежа, многосторонне. Пусть вернет украденное...
И добился адвокат, вернуло, несмотря на публичный протест военного министра: "Мы не можем обеспечить всех противогазами, нет денег, а хотят платить за что?!"
Вернуло особым правительственным решением, правда, лишь часть украденного, и, к тому же, специально указали, чтоб не более пятидесяти тысяч на семью, что было воспринято олим как вторичное ограбление.
Но до этого "праздника" было еще далеко, да и не верили, что он когда-либо наступит...
Задел адвокат рану новоселов. Отныне тема государственного воровства заполонила вечерний досуг Марийки и ее подруг полностью. Вытеснила все остальные...
В конце- концов, Юру это начало раздражать. "Странные у тебя подружки,сердился он. - У них вроде питы на мозгах... Запихивают этот любимый тобой израильский хлебец куда-то под лоб, и так и живут, чтоб ничего, кроме переливания из пустого в порожнее, не отвлекало...
- Так мерзавцы же у власти в Израиле! Ворюги или ворюг покрывающие...
- А в России?
Марийка замялась.
- Ну, там из веку так...
- А в америках-канадах... читаешь газеты?
- Там все же, наверное, не такие оголтелые... На западе для бесстыжей наглости, говорят, нет особого слова. А в Израиле пожалуйста. Хуцпа!
- Мари, еще Горький сказал, каждая нация имеет право иметь своих мерзавцев...
- Так избранный же народ. Могли бы свою "хуцпу" эту дустом вывести. Или пороть прилюдно, как чеченцы своих порют...
- Молодец! Переходи в ислам. Будешь пороть... по приговору суда шариата...
Он перестал донимать Марийку лишь когда она сказала ему, что беременна.
- Все, Марийка! Ни на что не обращай внимания! - воскликнул он. - А то родишь такую же нервную худобу, как муж...
Вечером у Ахавы поднялась температура. Дали ей обычную микстурку, заснула девочка. Ночью проснулась, закричала тоненько, отчаянно. Померили температуру - сорок и пять десятых, малютка начала хрипеть, губы посинели. Марийка плакала. Бабушка заламывала руки. На чем везти в больницу? Ксения прикатит из своего Тель-Авива часа через два, не раньше... Что делать? Попросить машину у Сулико? Даст, несомненно. Но будить старика? В три часа ночи... Делать нечего, позвонил. Старик, сняв трубку, долго кашлял и хрипел, наконец, спросил, что за пожар? Ответил кратко: "Зайди за ключом от машины и - дуй!"
Когда Юра постучал к нему, открыла Нателла. За ней показался и Сулико в теплых, на меху, шлепанцах. Спросил хрипло, рулил ли Юра когда-нибудь по "серпантину" Эль Фрата ночью... Никогда?
- Це! це! це! Сорвешься в пропасть, убьешь и себя и семью. Придется мне ехать...
И поехал. И несся по серпантину, как безумный. Юра, державший на руках Ахаву, смотрел на худую сутулую спину Сулико, чуть колыхавшуюся впереди него, в отраженном свете собственных фар машины, темным силуэтом, и чувствовал на своих глазах слезы. Он любил этого старика...
Все ядовитые или бранные слова в его адрес, вырвавшиеся у Юры ранее, уносил холодный ветер, свиставший в приоткрытых окнах "Мерседеса". Он любил этого старика!
Вечером Юре позвонил Давид. Спросил, что за паника была ночью? Детского врача матери вызывали на консилиум...
- ... Утром невыспавшийся эскулап назвал меня не Давидом, а Довом. Оказалось, правоверный старик вовсе не обознался. Он просто меня подталкивает на что-то: в историческом аспекте "Дов" - это аббревиатура слов "подавление изменников"... Юра, что творится в Эль Фрате? По моему, фанатики рехнулись. Читают Тору по новой...
И как в воду глядел настороженный прозорливый Давид...
Полгода прошло после Юриной командировки в Москву, не более, засвистали первые осенние ветры, - израильские газеты, почти ежедневно и под огромными заголовками, принялись воспроизводить, во всех жанрах, гневный окрик из-за океана: "не отступать с "территорий"! Ни шагу назад! Израиль не смеет покинуть святые могилы еврейских патриархов в Иудее и Самарии, землях исконно еврейских" - воззвал из Нового Света Совет Американских раввинов-ортодоксов.
У Юры вырвалось:
- Заокеанский "синедрион" повторяет слова моих автобусных французов-супер-патриотов, на мудрость, кстати, и не претендовавших.
- Так ведь и те туристы, и эти туристы! - заключила Марийка. - Туристам своей крови не проливать...
Ицхак Рабин на другой день ответил "синедриону" неприкрытой издевкой:
- Аятоллы!
"Аятолл" тут же поддержали Главные Раввины его собственных городов ("Протест ста раввинов", опубликованный во всех израильских газетах и подливший масла в огонь) .
