Олесь Бенюх - Горечь испытаний
- Надо, чтобы они и не появились, - строго сказал левый.
- Синьор Маркетти давал подписку о том, что у него не может быть провала. То есть, у него - живого, - сказал правый и коротко хохотнул. Сухощавый вновь посмотрел с досадой на правого, пояснил Маркетти: - "Этот смех у него нервный. несколько войн прошел".
Маркетти слышал о Смеющемся Джиме, одном из самых страшных людей в "Коза ностра".
- К делу, господа. У нас ровно две с половиной минуты. Итак, поручение ЦРУ вы выполняете успешно, - сухощавый потер левую щеку ладонью, словно разгоняя застывшую кровь. - Мы даем вам щепетильное задание. Необходимо разработать в деталях план физической ликвидации Джона Кеннеди. Поручается это еще двум членам организации. Будет принят и осуществлен лучший план. Срок - три недели.
- Вас не удивляет задание? - спросил левый.
- Для своего круга Кеннеди достаточно "розовый", - подумав, заметил Маркетти. - Его взгляды...
- Для своего круга? - оборвал его левый. - Для всей Америки, кроме десятка-другого комми!
- С...ть я хотел бы на его взгляды! - взорвался правый. - Из-за его нерешительности и пассивности мы ежегодно теряем двести пятьдесят миллионов долларов только на одной Кубе! он вновь хохотнул и смолк.
- Мы не хотим повторения Кубы ни у нас под боком, ни на самом краю этого света,- вкрадчиво проговорил сухощавый. Кратчайший путь к этому ликвидация таких, как Кеннеди. Ждем вас через три недели.
- Господа, - Маркетти подошел к выходной двери, повернулся к сидевшим в комнате, - благодарю за оказанную мне честь. Надеюсь, организация будет мною довольна.
- Да поможет вам Бог!
Глава двадцать пятая
СОВЕЩАНИЕ
Теперь Виктор Картенев засыпал и просыпался с мыслью об отпуске. На его заявлении Бенедиктов написал: "Предоставить сразу после пуска первой очереди Бхилаи". И Виктор считал дни и часы. На работе он забывал обо всем. Но тем тяжелее было вечерами. Виктор часами пропадал на теннисном корте, волейбольной площадке, у биллиардного стола, ходил в гости, ездил в кино.
И чаще, чем прежде, обращался к своему дневнику.
"Из дневника Виктора Картенева
"...Сейчас пять часов дня. Я уже, как обычно, пообещал, немножко отдохнул, поплескался в бассейне. Впрочем, вода в нем такая теплая, что не освежает тело.
Можно, пожалуй, сказать, что период акклиматизации кончился и я вошел в нормальную рабочую колею.
Как строится мой день?
Встаю в полвосьмого, и - не совсем еще продрав глаза бегом в бассейн. Бритье, завтрак - и к девяти я уже в посольстве. Залпом проглатываю пять-семь газет. Их в Индии сотни. но я смотрю только ведущие газеты на английском языке и составляю ежедневный обзор их. В общем-то они принадлежат трем-четырем крупнейшим монополиям страны. Влиятельных левых газет мало - по пальцам можно пересчитать. Их финансовое положение тяжелое, зачастую просто плачевное. При объеме сорок-шестьдесят полос и тираже тридцать-пятьдесят тысяч экземпляров, ежедневная крупноформатная газета должна иметь в своем штате не менее сорока-шестидесяти человек. А поступлений от продажи газеты едва хватит на содержание одного главного редактора. Я уж не говорю о стоимости бумаги, которая здесь страшно дорога.
Основной доход газетам и журналам дает реклама. Но ведь через сколько мытарств надо пройти, прежде чем ее получишь! Да и какие монополии заинтересованы в том, чтобы давать коммерческую рекламу коммунистической или левой прессе? Вот и получается, что одни газеты задыхаются от рекламы она вытесняет с их полос добрую половину информации, статьи, очерки; а другие, не имея ее, вынуждены жить под вечной угрозой разорения и постоянно организовывать сбор средств для обеспечения своего существования.
Есть промежуточная категория так называемых "независимых" газет и журналов, которым приходится заигрывать то с левыми, то с правыми, чтобы при подведении баланса получилась некая объективность.
Впрочем, рассказывать о ее величестве Прессе можно до бесконечности...
Итак, обзор прессы готов. Раздается телефонный звонок:
- Товарищ Картенев? Это говорит дежурный по Посольству. К вам тут пришел редактор журнала "Кактус и глобус" или "Фикус и уксус" - я никак его толком не пойму. Вы сможете с ним сейчас побеседовать?
- Да, конечно...
Поспешно выхожу в комнату приема посетителей. Навстречу мне поднимается со стула двухметрового роста детина борцовского телосложения, в белом балахоне и с золотой серьгой в левом ухе. Он долго трясет мою руку своими мощными дланями и разражается восточным панегириком - изъявляет симпатии к моей прекрасной стране. Все это обильно сдабривается именами, названиями городов, цитатами из высказываний политических деятелей, писателей. Правда, Гоголь при этом путается с Горьким, Достоевский с Чернышевским, а Волга с иволгой. Минут через десять он переходит к описаниям невероятных мытарств частного журналиста в мире, где "царит дух частного предпринимательства". Затем я узнаю, что у него большая семья, семь человек детей, что старшую дочь - о, Господи! - предстоит скоро выдавать замуж, а среднему сыну идти учиться - о, Господи! - в колледж.
Затем он мне показывает экземпляр своего журнала, бледное изданьице на двадцати полосах мелкого формата, название которого вовсе и не "Кактус и глобус" и не "Уксус и фикус", а "расы и классы". Размахивая ручищами, он начинает убеждать меня в том, что все люди - братья, что война никому ненужна, что Индия - колыбель человеческой цивилизации и что единственное спасение нашей планеты - в немедленном создании всемирного правительства. Место главы такого правительства должен непременно занять Хрущев, а крупных собственников можно будет, в конце-концов, уговорить поделиться своими богатствами со всеми людьми на Земле. Ради воплощения в жизнь столь благородного идеала он собирается выпустить в следующем месяце специальный номер своего журнала. Вот он и пришел в наше посольство с тем, чтобы выяснить, какую финансовую помощь мы смогли бы ему оказать.
Он, конечно, не сомневается, что посол СССР в Дели напишет для этого номера специальную статью. Но вот как бы насчет двухсот-трехсот рупий? Жизнь сейчас так вздорожала и так возросли издержки производства, что одному ему невмоготу поднять выпуск специального сдвоенного номера. Ведь идея такая важная, такая благородная! И - политический резонанс!
Я долго и вежливо разъясняю ему, что финансированием прессы мы не занимаемся, что идея создания всемирного правительства - лишь красивая утопия, и что богачи, черт их побери, никогда добровольно не расстанутся со своими рупийками, на то они и богачи.
Он слушает внимательно, уставившись в пол. Затем поворачивается ко мне и глядит на меня уже не восторженными глазами, а грустными и в то же время шальными глазами человека, в чем-то твердо убежденного.
- Вероятно, в большинстве вопросов вы и правы, господин Картенев. Но идея всемирного правительства - гениальна. Вы посоветуйтесь с господином послом, а я еще как-нибудь заскочу к вам. Честь имею!
И он спешит к выходу, подобрав полы своего белого балахона обеими руками...
В коридоре встречаю советника Карлова и вкратце рассказываю ему о раннем визитере. Карлов смеется:
- Бьюсь об заклад, что этот ваш "Кактус" до вас побывал в английском, американском и еще в нескольких посольствах или сейчас туда направился. А как же иначе! Вопрос о всемирном правительстве требует весьма широких международных консультаций...
Не успел я вернуться к себе и приняться за справку о процессе монополизации прессы Индии, как снова звонок.
- Виктор Андреевич! - опять дежурный. - Тут к вам еще один журналист на прием просится. Что ему сказать?
И вот передо мной невысокий, худощавый человек в стареньком дхоти, в стертых кожаных босоножках - из тех, которые держатся на одном большом пальце ноги. Редкие, седые, длинные волосы - чуть не до плеч. И добрые-добрые, усталые глаза.
- Понимаете ли, мистер Картенев, - говорит он застенчивым глухим голосом,- я свободный журналист.
- Простите?..
- Ну, видите ли, я не работаю в штате редакции определенной газеты или журнала, а пишу по заказу.
Он торопливо раскрывает передо мной дешевенькую бумажную папку, в которой аккуратно подшиты газетные вырезки - его статьи.
- Вот это, например, "Земельная реформа и горсть риса". А это, торопится он, словно боится, что я его перебью, это - "Сколько земли надо одному человеку", - о помещиках Севра Индии. А это интервью с министром сельского хозяйства нашей страны. Вы, конечно, знаете, что с помощью Советского Союза в Суратгархе создана образцово-показательная государственная ферма.
Я беру у него папку, листаю. Есть вырезки совсем свежие, есть более старые, но тематика у них одна: сельскохозяйственные проблемы Индии.
- насколько я смог понять, - ободряюще говорю я, - Вы специализируетесь на проблемах, так или иначе связанных с хлебом, а точнее, с рисом насущным.
