Александр Пушкин - Поэмы, сказки
Братья в ту пору домой Возвращалися толпой С молодецкого разбоя. Им на встречу, грозно воя, Пес бежит и ко двору Путь им кажет. "Не к добру! Братья молвили: - печали Не минуем". Прискакали, Входят, ахнули. Вбежав, Пес на яблоко стремглав С лаем кинулся, озлился, Проглотил его, свалился И издох. Напоено Было ядом, знать, оно. Перед мертвою царевной Братья в горести душевной Все поникли головой, И с молитвою святой С лавки подняли, одели, Хоронить ее хотели И раздумали. Она, Как под крылышком у сна, Так тиха, свежа лежала, Что лишь только не дышала. Ждали три дня, но она Не восстала ото сна. Сотворив обряд печальный, Вот они во гроб хрустальный Труп царевны молодой Положили - и толпой Понесли в пустую гору, И в полуночную пору Гроб ее к шести столбам На цепях чугунных там Осторожно привинтили И решеткой оградили; И, пред мертвою сестрой Сотворив поклон земной, Старший молвил: "Спи во гробе; Вдруг погасла, жертвой злобе, На земле твоя краса; Дух твой примут небеса. Нами ты была любима И для милого хранима Не досталась никому, Только гробу одному".
В тот же день царица злая, Доброй вести ожидая, Втайне зеркальце взяла И вопрос свой задала: "Я ль, скажи мне, всех милее, Всех румяней и белее?" И услышала в ответ: "Ты, царица, спору нет, Ты на свете всех милее, Всех румяней и белее".
За невестою своей Королевич Елисей Между тем по свету скачет. Нет как нет! Он горько плачет, И кого ни спросит он, Всем вопрос его мудрен; Кто в глаза ему смеется, Кто скорее отвернется; К красну солнцу наконец Обратился молодец. "Свет наш солнышко! Ты ходишь Круглый год по небу, сводишь Зиму с теплою весной, Всех нас видишь под собой. Аль откажешь мне в ответе? Не видало ль где на свете Ты царевны молодой? Я жених ей". - "Свет ты мой, Красно солнце отвечало, Я царевны не видало. Знать ее в живых уж нет. Разве месяц, мой сосед, Где-нибудь ее да встретил Или след ее заметил".
Темной ночки Елисей Дождался в тоске своей. Только месяц показался, Он за ним с мольбой погнался. "Месяц, месяц, мой дружок, Позолоченный рожок! Ты встаешь во тьме глубокой, Круглолицый, светлоокий, И, обычай твой любя, Звезды смотрят на тебя. Аль откажешь мне в ответе? Не видал ли где на свете Ты царевны молодой? Я жених ей". - "Братец мой, Отвечает месяц ясный, Не видал я девы красной. На стороже я стою Только в очередь мою. Без меня царевна, видно, Пробежала". - "Как обидно!" Королевич отвечал. Ясный месяц продолжал: "Погоди; об ней, быть может, Ветер знает. Он поможет. Ты к нему теперь ступай, Не печалься же, прощай".
Елисей, не унывая, К ветру кинулся, взывая: "Ветер, ветер! Ты могуч, Ты гоняешь стаи туч, Ты волнуешь сине море, Всюду веешь на просторе, Не боишься никого, Кроме бога одного. Аль откажешь мне в ответе? Не видал ли где на свете Ты царевны молодой? Я жених ее". - "Постой, Отвечает ветер буйный, Там за речкой тихоструйной Есть высокая гора, В ней глубокая нора; В той норе, во тьме печальной, Гроб качается хрустальный На цепях между столбов. Не видать ничьих следов Вкруг того пустого места; В том гробу твоя невеста".
Ветер дале побежал. Королевич зарыдал И пошел к пустому месту, На прекрасную невесту Посмотреть еще хоть раз. Вот идет; и поднялась Перед ним гора крутая; Вкруг нее страна пустая; Под горою темный вход. Он туда скорей идет. Перед ним, во мгле печальной, Гроб качается хрустальный, И в хрустальном гробе том Спит царевна вечным сном. И о гроб невесты милой Он ударился всей силой. Гроб разбился. Дева вдруг Ожила. Глядит вокруг Изумленными глазами, И, качаясь над цепями, Привздохнув, произнесла: "Как же долго я спала!" И встает она из гроба... Ах!.. и зарыдали оба. В руки он ее берет И на свет из тьмы несет, И, беседуя приятно, В путь пускаются обратно, И трубит уже молва: Дочка царская жива!
Дома в ту пору без дела Злая мачеха сидела Перед зеркальцем своим И беседовала с ним. Говоря: "Я ль всех милее, Всех румяней и белее?" И услышала в ответ: "Ты прекрасна, слова нет, Но царевна все ж милее, Все румяней и белее". Злая мачеха, вскочив, Об пол зеркальце разбив, В двери прямо побежала И царевну повстречала. Тут ее тоска взяла, И царица умерла. Лишь ее похоронили, Свадьбу тотчас учинили, И с невестою своей Обвенчался Елисей; И никто с начала мира Не видал такого пира; Я там был, мед, пиво пил, Да усы лишь обмочил.
СКАЗКА О ЗОЛОТОМ ПЕТУШКЕ
Негде, в тридевятом царстве, В тридесятом государстве, Жил-был славный царь Дадон. С молоду был грозен он И соседям то и дело Наносил обиды смело; Но под старость захотел Отдохнуть от ратных дел И покой себе устроить. Тут соседи беспокоить Стали старого царя, Страшный вред ему творя. Чтоб концы своих владений Охранять от нападений, Должен был он содержать Многочисленную рать. Воеводы не дремали, Но никак не успевали: Ждут, бывало, с юга,глядь, Ан с востока лезет рать. Справят здесь, - лихие гости Идут от моря. Со злости Инда плакал царь Дадон, Инда забывал и сон. Что и жизнь в такой тревоге! Вот он с просьбой о помоге Обратился к мудрецу, Звездочету и скопцу. Шлет за ним гонца с поклоном.
Вот мудрец перед Дадоном Стал и вынул из мешка Золотого петушка. "Посади ты эту птицу, Молвил он царю, - на спицу; Петушок мой золотой Будет верный сторож твой: Коль кругом все будет мирно, Так сидеть он будет смирно; Но лишь чуть со стороны Ожидать тебе войны, Иль набега силы бранной, Иль другой беды незваной, Вмиг тогда мой петушок Приподымет гребешок, Закричит и встрепенется И в то место обернется". Царь скопца благодарит, Горы золота сулит. "За такое одолженье, Говорит он в восхищенье, Волю первую твою Я исполню, как мою".
Петушок с высокой спицы Стал стеречь его границы. Чуть опасность где видна, Верный сторож как со сна Шевельнется, встрепенется, К той сторонке обернется И кричит: "Кири-ку-ку. Царствуй, лежа на боку!" И соседи присмирели, Воевать уже не смели: Таковой им царь Дадон Дал отпор со всех сторон!
Год, другой проходит мирно; Петушок сидит все смирно. Вот однажды царь Дадон Страшным шумом пробужден: "Царь ты наш! отец народа! Возглашает воевода, Государь! проснись! беда!" - Что такое, господа? Говорит Дадон, зевая: А?.. Кто там?.. беда какая? Воевода говорит: "Петушок опять кричит; Страх и шум во всей столице". Царь к окошку, - ан на спице, Видит, бьется петушок, Обратившись на восток. Медлить нечего: "Скорее! Люди, на конь! Эй, живее!" Царь к востоку войско шлет, Старший сын его ведет. Петушок угомонился, Шум утих, и царь забылся.
Вот проходит восемь дней, А от войска нет вестей; Было ль, не было ль сраженья, Нет Дадону донесенья. Петушок кричит опять. Кличет царь другую рать; Сына он теперь меньшого Шлет на выручку большого; Петушок опять утих. Снова вести нет от них! Снова восемь дней проходят; Люди в страхе дни проводят; Петушок кричит опять, Царь скликает третью рать И ведет ее к востоку, Сам не зная, быть ли проку.
Войска идут день и ночь; Им становится невмочь. Ни побоища, ни стана, Ни надгробного кургана Не встречает царь Дадон. "Что за чудо?" - мыслит он. Вот осьмой уж день проходит, Войско в горы царь приводит И промеж высоких гор Видит шелковый шатер. Все в безмолвии чудесном Вкруг шатра; в ущелье тесном Рать побитая лежит. Царь Дадон к шатру спешит... Что за страшная картина! Перед ним его два сына Без шеломов и без лат Оба мертвые лежат, Меч вонзивши друг во друга. Бродят кони их средь луга, По притоптанной траве, По кровавой мураве... Царь завыл: "Ох дети, дети! Горе мне! попались в сети Оба наши сокола! Горе! смерть моя пришла". Все завыли за Дадоном, Застонала тяжким стоном Глубь долин, и сердце гор Потряслося. Вдруг шатер Распахнулся... и девица, Шамаханская царица, Вся сияя как заря, Тихо встретила царя. Как пред солнцем птица ночи, Царь умолк, ей глядя в очи, И забыл он перед ней Смерть обоих сыновей. И она перед Дадоном Улыбнулась - и с поклоном Его за руку взяла И в шатер свой увела. Там за стол его сажала, Всяким яством угощала; Уложила отдыхать На парчовую кровать. И потом, неделю ровно, Покорясь ей безусловно, Околдован, восхищен, Пировал у ней Дадон
Наконец и в путь обратный Со своею силой ратной И с девицей молодой Царь отправился домой. Перед ним молва бежала, Быль и небыль разглашала. Под столицей, близ ворот, С шумом встретил их народ, Все бегут за колесницей, За Дадоном и царицей; Всех приветствует Дадон... Вдруг в толпе увидел он, В сарачинской шапке белой, Весь как лебедь поседелый, Старый друг его, скопец. "А, здорово, мой отец, Молвил царь ему, - что скажешь? Подь поближе! Что прикажешь?" - Царь! - ответствует мудрец, Разочтемся наконец. Помнишь? за мою услугу Обещался мне, как другу, Волю первую мою Ты исполнить, как свою. Подари ж ты мне девицу, Шамаханскую царицу. Крайне царь был изумлен. "Что ты? - старцу молвил он, Или бес в тебя ввернулся, Или ты с ума рехнулся? Что ты в голову забрал? Я, конечно, обещал, Но всему же есть граница. И зачем тебе девица? Полно, знаешь ли кто я? Попроси ты от меня Хоть казну, хоть чин боярской, Хоть коня с конюшни царской, Хоть пол-царства моего". - Не хочу я ничего! Подари ты мне девицу, Шамаханскую царицу, Говорит мудрец в ответ. Плюнул царь: "Так лих же: нет! Ничего ты не получишь. Сам себя ты, грешник, мучишь; Убирайся, цел пока; Оттащите старика!" Старичок хотел заспорить, Но с иным накладно вздорить; Царь хватил его жезлом По лбу; тот упал ничком, Да и дух вон. - Вся столица Содрогнулась, а девица Хи-хи-хи! да ха-ха-ха! Не боится, знать, греха. Царь, хоть был встревожен сильно, Усмехнулся ей умильно. Вот - въезжает в город он... Вдруг раздался легкой звон, И в глазах у всей столицы Петушок спорхнул со спицы, К колеснице полетел И царю на темя сел, Встрепенулся, клюнул в темя И взвился... и в то же время С колесницы пал Дадон Охнул раз, - и умер он. А царица вдруг пропала, Будто вовсе не бывало. Сказка ложь, да в ней намек! Добрым молодцам урок.
