Александр Солженицын - Двести лет вместе (Часть 1 - В дореволюционной России)
Так развивался "быть может... лучший период в истории русских евреев". Был "открыт доступ к общественной службе... Правовые облегчения и общая атмосфера "эпохи великих реформ" благотворно воздействовали на душевное состояние еврейского населения"111. Под влиянием эпохи великих реформ, казалось, "традиционный быт еврейской народной массы повернулся лицом к окружающему миру" и еврейство "стало принимать посильное участие в борьбе за право и свободу... Нет той области хозяйственной, общественной и духовной жизни России, в которой не отразились бы творческие усилия русских евреев"112.
Наконец же: двери для еврейского всеобщего образования были широко распахнуты ещё в начале века. Хотя долго шли в них евреи - мало, нехотя.
Известный в дальнейшем судебный деятель Я. Л. Тейтель вспоминает о Мозыре 60-х годов: "Директор гимназии... часто... обращался к мозырским евреям, указывая на пользу образования и на желание правительства видеть в гимназии побольше евреев. К сожалению, евреи не шли навстречу этому желанию"113. Да, в первые пореформенные годы не шли - даже и тогда, когда предлагалось содержание на казённый счёт; когда устав гимназий и прогимназий (1864) декларировал, что учебные заведения открыты для поступления без всяких различий в вероисповедании114. "Министерство народного просвещения... старалось облегчить евреям поступление в общие учебные заведения", проявляло "благожелательное отношение... к еврейской учащейся молодёжи"115. (Л. Дейч тут особенно выделяет тогдашнего попечителя Новороссийского учебного округа известного хирурга Н. И. Пирогова: что он "в сильной степени содействовал ослаблению враждебного отношения моих соплеменников к "гойским" школам и наукам"116.) - Вскоре после воцарения Александра II министр просвещения так формулировал правительственную программу: "Необходимо распространить всеми мерами преподавание предметов общего образования и с тем вместе как можно менее вмешиваться в религиозное обучение детей, а предоставлять его более попечению родителей, не стесняя никакими ограничениями и руководствами со стороны правительства"117. Для детей же евреев-купцов и евреев-почётных граждан обучение в общих казённых учебных заведениях объявлялось (1859) обязательным118.
Однако все эти льготы и приглашения - не имели взрывного успеха. Наибольшее, чего добились власти к 1863: в гимназиях России евреи составили 3,2%119, то есть свою пропорциональную норму. Кроме отталкивания от русского образования в еврейской среде, тут не без влияния была и перемена задачи у еврейских общественных лидеров: "Когда наступила эпоха великих реформ, "друзья просвещения" слили вопрос об образовании народной массы с вопросом о правовом положении"120, то есть снятии сразу всех оставшихся ограничений. Возможность такого либерального простора ясно увиделась после сотрясения тяжёлой Крымской войны.
Но в отношении образования почти магическое изменение произошло с 1874 после издания нового воинского устава, "предоставлявшего льготы по службе лицам с образованием": с той поры произошёл "наплыв евреев в общую школу"121. "После военной реформы 1874 даже во многих ортодоксальных семьях стали отправлять сыновей в средние и высшие учебные заведения ради сокращения срока службы"122. Эти льготы были - не только отсрочка воинской службы и облегчение несения её, а, как вспоминает Марк Алданов, евреи теперь могли сдавать экзамены на офицеров "и получать офицерские чины". "Нередко получали [и] дворянское звание"123. В 70-е годы произошёл "огромн[ый] рост [числа] евреев-учащихся в общих учебных заведениях и создани[е] многочисленного слоя дипломированной [из числа евреев] интеллигенции". Во всех университетах страны в 1881 евреев стало около 9%, к 1887 выросло до 13,5%, то есть каждый седьмой студент. А в отдельных университетах - и много выше: в Харьковском на медицинском факультете - 42% евреев, в Одессе - 31%, а на юридическом 41%124. - Во всех гимназиях и прогимназиях страны процент евреев с 1870 по 1880 удвоился - до 12% (сравнительно с 1865 - учетверился), в Одесском учебном округе к 1886 достиг 32%, по отдельным же учебным заведениям - 75% и больше125. (И когда Д. А. Толстой, министр просвещения с 1866, стал вколаживать с 1871 русскую школу в "классическую" систему, перевес к античности, - в кругах русской интеллигенции негодовали, а среди евреев та реформа не встретила неудовольствия, как вспоминает не один мемуарист.)
Однако это образовательное движение пока коснулось только "еврейской буржуазии и интеллигенции. Широкие массы остались верны... хедерам и ешиботам", русская "элементарная школа... ничего в смысле привилегий" не давала126. "Массовый еврей остался в прежней изолированности, в силу специфических условий своей внутренней и внешней жизни"127. - "В народной массе городов и местечек черты оседлости, жившей в атмосфере строжайшей религиозной традиции и дисциплины, лишь чрезвычайно медленно происходил процесс приобщения к современной общечеловеческой культуре, и ростки нового с трудом пробивались наружу"128. - "Скученная в черте оседлости, еврейская масса в повседневной жизни не испытывала потребности в знании русского языка... Широкая масса по-прежнему оставалась в знакомых ей стенах первобытной начальной школы-хедера"129 - и кто едва умел читать, должен был читать сразу Библию, на иврите130.
А с правительственной стороны: при широком открытии евреям общего образования - теряли смысл еврейские казённые училища. С 1862 решено было предоставить должности их старших смотрителей также и евреям. Теперь в этих училищах "персонал постепенно пополнился более идейными педагогами евреями; действуя в духе времени, последние направили старания к тому, чтобы поднять изучение русского языка и сократить преподавание еврейских предметов"131. В 1873 эти училища были частично упразднены, частично преобразованы в начальные еврейские общего типа, по 3 и по 6 лет обучения, а два раввинских училища, в Вильне и Житомире, - в учительские институты132. Правительство отныне... полагало преодолеть отчуждение [евреев] через образование совместное. Но в "Комиссию по устройству быта евреев" поступали как доклады еврейских заступников, часто и высокочиновных, так и тормозящие мнения: что к евреям "нельзя относиться... наравне с другими народностями Империи... нельзя допускать их к безусловному жительству по всему пространству России; допущено это может быть тогда лишь, когда предварительно испробованы будут всевозможные меры к обращению их в производительных полезных граждан на нынешних местах их жительства и когда меры эти окажутся явно успешными"133.
Между тем в сотрясении ото всех происходящих реформ, даже и особенно от отмены (1856) тяжёлой рекрутской повинности (но и прав старшин над еврейской общиной в связи с тем), затем и отмены (1863) связанной с нею особой подати, "административная власть общинных заправил оказалась значительно поколебленной по сравнению с той былой почти неограниченной мощью", которая перешла к ним от упразднённого (в 1844) кагала, того прежнего безраздельного властителя над еврейской жизнью134.
И как раз в эти же годы, в конце 50-х и в 60-е, выступил перед правительством, а затем публично, крестившийся еврей Яков Брафман с энергичной попыткой добиться решительного реформирования еврейского быта. Он подавал о том записку императору, вызывался Синодом в Петербург для консультаций. Он взялся разоблачить и истолковать кагальную систему (отчасти уже и опоздав, по упразднении кагалов), для того перевёл на русский достанные им акты минского кагала конца XVIII - начала XIX века, публиковал их сперва частями, затем (1869, 1875) и сводно в виде "Книги кагала", иллюстрируя всеохватную полноту личностного и имущественного бесправия члена общины. Эта книга "приобрела исключительный авторитет в глазах администрации, будучи принята как официальное руководство, и завоевала себе право гражданства (чаще всего только понаслышке) в широких кругах русского общества", "победоносное шествие Брафмана", "исключительный успех"135. (Позже книга была переведена на французский, немецкий и польский языки136.) - ""Книге кагала" удалось внушить множеству отдельных лиц фанатическую ненависть к еврейскому народу как к "всемирному врагу христиан", удалось распространить превратное представление о внутреннем быт евреев"137.
"Эта миссия" Брафмана по собиранию кагальных актов и переводу их на русский язык "всполошила еврейское общество"; по требованию евреев была создана, с их участием, проверочная правительственная комиссия. Некоторые "еврейские писатели не замедлили выступить с доказательствами того, что кагальные документы приведены у Брафмана частью в искажённом виде, частью в ложном освещении", а один критик "даже заподозрил подлинное некоторых документов"138. (Новая Еврейская энциклопедии через столетие, 1976, подтверждает, что "использованные им [Брафманом] материалы являются подлинными и переводы его достаточно точны", хотя и ставит ему в вину ложность интерпретации139. Ещё более новая "Российская Еврейская Энциклопедия" в 1994 оценивает, что "опубликованные Брафманом документы - ценный источник для изучения истории евреев в России конца 18-начала 19 вв."140. (Кстати: поэт Ходасевич - внучатый племянник Брафмана.)
