Гамбит дождября - Андрей Люмнов
Он задумался, собираясь с мыслями, и услышал, что Марина сопит. Она уснула. Он лёг на кровать и долго смотрел в потолок, пытаясь вспомнить, в какой момент он отвык засыпать один в постели.
Восьмое дождября
Марина проснулась первой. За окном было темно. Она несколько минут смотрела в окно на дождь, который уже не барабанил так сильно, а, скорее, моросил, на рассвет, который уже окрасил красным кромку горизонта.
Она спустилась на кухню и разожгла печь. Замесила тесто и сделала на весь противень большой каравай. Но круг получился не идеальным: у него была выемка по центру вверху и небольшой выступ снизу. Отправив хлеб в печь, Марина набрала ведро воды. Выливать в бак было тяжело, но у неё получилось. Она поймала себя на мысли, что ещё неделю назад она бы это ведро даже до бака не смогла поднять.
Артём спал. Ей показалась некоторая тревожность в его сне, но показалось, что нарушать эту тревожность не нужно. Он выспится, и тревожность пройдёт сама. Марина сняла одежду и через всю комнату прошла в душ. Вышла из душа в полотенце, постояла у окна. Пожар рассвета занимался всё сильнее, и красного в небе стало больше.
Марина выбрала из кучи вещей рубашку и джинсы, оделась и спустилась вниз. На кухне вынула хлеб из печи и сварила кофе. Посмотрела на будильник, который до сих пор стоял на кухне, покрутила заводную ручку. Прошлась по гостиной. Посмотрела на ходики на стене и подняла их гири. Посмотрела на их вчерашнюю партию и попыталась просчитать, как могла бы продолжаться партия, если бы она не сдалась. Поняла, что после трёх ходов уже не может представить положение фигур. Изучила пластинки на полу. Отложила одну в сторону. И вдруг ей стало страшно, что Артём сейчас проснётся, заметит её отсутствие и решит, что она уехала. Быстро взбежав по лестнице, вернулась в номер. Артём спал, но тревожности на лице уже не было.
Марина присела на корточки около его кровати. Долго всматривалась в его лицо, вспоминала его глаза, которые сейчас скрывали веки, его бороду, которую недавно стригла. Стригла первый раз в жизни. Это был её первый опыт цирюльника. Но он ей доверился. И ей понравился результат. Хотя вот тут, — она провела внешней стороной пальцев по его щеке, — нужно было состригать меньше. Ну, да отрастёт... Интересно, как быстро у Артёма растёт борода? У некоторых мужчин...
Артём заворочался во сне и, наткнувшись на её руку, открыл глаза.
— Ты чего вскочила? Переоделась... Уже уезжаешь? Который час?
— Когда я заводила часы, было семь. Я не уезжаю. Но хлеб уже испечён, кофе сварен, и всё готово к завтраку вчерашней шарлоткой.
Артём сел в кровати.
— А душ? Надо воду для душа принести.
— Я уже была в душе. Там и тебе воды хватит. Ополоснись, взбодрись и приходи в столовую.
Пройдясь по кухне, Марина посмотрела на бак и, хлопнув себя по лбу, взяла коромысло.
Когда она уже накрыла на стол, в столовую вошёл Артём.
— Ты прости, что я сегодня всё проспал.
— Это ты меня прости, что я вчера уснула на сеансе. Это очень непрофессионально с моей стороны.
Он подошёл к ней и обнял. Ей показалось, что сейчас он повернётся и её поцелует.
— Взаимные извинения приняты. Давай завтракать.
Завтракали молча. Разговор начала Марина, пытаясь разрушить возникшую неловкость.
— Дай угадаю — сегодня день приборки? Я вытираю пыль, а ты пылесосишь?
— Про пылесос особенно смешно.
— Ой. Ну да. Тогда ты вытираешь пыль и носишь мне воду, а я мою полы.
— Справишься ли со всей гостиницей?
— Я буду очень стараться. Я уже успела сделать семь проходов с коромыслом, и три из них — с полными вёдрами.
Её хватило только на второй этаж. Первый Артём домывал сам.
Но пока он прибирался в хозблоке (Марина так для себя назвала куряй-сарай), она перечистила гору овощей.
— Уф. На сегодня всё, — сказал Артём, возвращаясь на кухню.
Марина заметила капли пота на его лбу, подошла и промокнула их полотенцем.
— Скажи, а у тебя есть свёкла? Что-то борща хочется... Но если нет, то я сделаю щи.
— Свёкла была, просто я её не очень люблю, и она в самом дальнем углу. Сейчас принесу.
— И кролика! Ты хотел запечь.
Артём принёс крупную свёклу и тушку кролика. Они, не сговариваясь, занялись каждый своим блюдом. Марина — борщом, Артём — кроликом, обложенным на противне картошкой. Два повара на одной кухне не мешали друг другу. Отправив своё блюдо в печь, Артём осмотрелся, подумал и, как будто что-то вспомнив, вышел из кухни. Он принёс огромную охапку зелени — петрушку, укроп и зелёный лук.
— Ого, какой букет! Это мне? А за что?
— Просто так! — рассмеялся Артём. — Ты тоже смотрела этот мультик?
— Да, — кивнула она, — но скажи, я действительно так похожа на грустного ослика?
— Ну, конечно же, нет! — он обнял её и прошептал на ухо, — ты похожа на женщину, которой хотелось бы дарить цветы, но у меня их сейчас нет.
Марина обратила внимание на это "сейчас" в его словах, но промолчала, вернувшись к готовке.
Артём вышел в гостиную, посмотрел на шахматы, посмотрел на колпачок от ручки, который они использовали вместо второго чёрного слона. Он взял в руки второго слона, покрутил в руках, сунул его в карман и вернулся на кухню. Взял со стола ломоть хлеба, зачерпнул в ковш золы из ведра и вышел в хозблок. Марина была увлечена готовкой и не обратила внимания.
Он вернулся и положил ковш в ведро.
— О! Вот ты где! Борщ почти готов. Как там кролик?
— Да, пора проверить, — Артём открыл печь и вынул противень.
— Ух, какие ароматы! Ты его целиком запёк?
— Да, выбирай, какой кусок тебе отрезать.
— Лапку, левую, переднюю.
— Тогда мне правую, — Артём взял в руки нож.
— Стол накрыт, приглашаю на трапезу.
Артём увидел в столовой тарелки борща, посыпанного укропом, тарелку с хлебом и зелёным луком.
— У тебя же нет сметаны?
— Сметаны нет, но... Я сейчас.
Артём вернулся с бруском сала.
— Вот это точно нужно
