Собрание сочинений в десяти томах. Том 5 - Юзеф Игнаций Крашевский
— А там уж расследование началось, и король уже уведомлен, — произнес Шанявский. — Я был уверен, что ты уже скрылся, потому что и я тебя подозревал… Расследование дало только то, что вы вчера поздно вечером поссорились и что после этого он скрылся из своей квартиры и домой больше не возвращался. Челядь, вернувшись ночью, нашла его труп в лесу. Я тебе говорю, что все единогласно обвиняют тебя. Изрубленный труп с расколотой головой уложили в сарае на тюфяке. Я слышал, что жена его приходила посмотреть на него и, не проронив ни одной слезинки, перешла из своего помещения в женское отделение. Вообще, она вовсе не огорчена…
— Я не виновен, — возразил я. — Ты знаешь меня, я перед тобою не скрыл бы. Правда должна обнаружиться. Я одеваюсь и еду к королю…
Не успел я проговорить эти слова, как Моравец вбежал в комнату и, увидев меня, заломив руки воскликнул:
— Король велел тебя позвать! Почему ты не бежал вовремя? Гнев овладел мною.
— Слушай! — воскликнул я. — Неужели ты вместе с другими потерял разум? Я ни о чем не знаю…
— Король велел тебя позвать! Почему ты не убежал? — повторил Моравец. — Еще во время последнего сейма он был возмущен поединками и убийствами возле замка, а теперь тут, под его боком, такое преступление, и убили Бонкура, которого он любил и в услугах которого нуждался.
Видя, что он мне не верит, я стремительно снял висевшее над кроватью распятие Христа и поклялся ему, что никогда не был убийцей.
— Если б ты даже сто раз поклялся, — возразил Шанявский, — то ты других не убедишь; я тебе верю, но король…
Надев первое попавшееся платье, я, как в горячке, побежал к королю, которому в этот момент Ляфор натирал ноги и помогал одеваться.
По лицу Собеского я сразу увидел, что мое дело обстоит плохо. Увидев меня переступающим через порог, он затрясся от гнева и закричал:
— Убийца! Ты даже не пощадил достоинства своего короля… Знаешь ли ты, что это значит — обнажить саблю там, где находится король?.. Ты своей головой ответишь за это!
Я упал на колени, ударяя себя в грудь.
— Всемилостивейший государь! — воскликнул я. — Я не виновен. Это дело не моих рук… Я могу поклясться в этом…
— Прочь от меня! Прочь! Пока ты цел, — начал король. — Ты убийца и вдобавок хочешь быть клятвопреступником. Посмотри только, до чего тебя довела твоя глупая страсть. Ты погубил Душу.
— Всемилостивейший государь!.. — вопил я.
— Молчи! — крикнул король. — Молчи! Убирайся вон, пока ты невредим, и не показывайся мне на глаза… Когда тебя схватят чиновники маршалка, я тебя защищать не буду.
— Всемилостивейший государь, — начал я умолять, — если я убегу, все признают меня виновным, а я не хочу покрыть себя позором, спасая этим свою жизнь, потому что я не виновен…
— Все тебя обвиняют, — гневно возразил король, — все! Вас видели вчера вечером спорящими, и вы вместе вышли…
— Но я прямо пошел наверх к себе домой и не видел после этого Бонкура, — повторил я.
— Уезжай отсюда, слышишь, — прервал король, — я тебя жалею. Правда откроется, но прежде, чем ты докажешь свою невиновность, в которую я не особенно верю, тебя засадят в тюрьму, потому что тебя захватили чуть ли не in flagranti. С маршалком нельзя шутить…
Король окинул меня взглядом.
— Нет, всемилостивейший государь, я не стану удирать, — прервал я спокойно, — я не виновен в убийстве.
— Да! Да! — прервал Собеский. — Это софистика! Ты говоришь, что не совершил убийства, но дуэль между вами была… А дуэль без свидетелей — это убийство.
— Но я с ним не дрался! — воскликнул я в отчаянии. — Я сам себя отдам в руки власти, потому что я не могу допустить, чтобы меня обвиняли, когда я не чувствую за собой вины…
Несмотря на мои клятвенные уверения, король не успокоился, не желая мне верить.
— Поступай как хочешь, — воскликнул он, — но я не могу тебя дольше оставить ни при моей особе, ни при дворе. Если тебя подозревают в убийстве… то мне не следует тебя поощрять. Количество преступлений увеличивается, и им не следует потворствовать. Передай все дела Шанявскому и иди на все четыре стороны… я тебя знать не хочу.
От огорчения мне хотелось заплакать, и я снова упал перед королем на колени.
— Всемилостивейший государь, — начал я, вознося руки к небу, — не осуждай меня невиновного и не отталкивай от себя. Твой гнев на меня будет причиной того, что все меня осудят…
Король не дал мне окончить.
— Довольно, довольно! — произнес он. — Я не могу этого слышать, и мне нельзя тебе потворствовать… Как я сказал, так и будет.
Он указал мне на дверь; Ляфор, видя короля разгневанным, раскрыл передо мной двери, и я должен был уйти… В голове у меня был страшный хаос, но я и не думал о том, чтобы скрыться.
Шанявский ожидал меня в передней, желая знать, чем все это окончится; я бросил ему ключи и попросил его принять кассу.
— А ты? — спросил он.
— Что я сделаю? — повторил я. — Но ведь ты не можешь думать, что я убегу, чувствуя себя невиновным. Я тут останусь до окончания следствия и найду преступника, потому что не хочу на себе оставить кровавое пятно такого убийства. Те, которые полагали, что я уже за горами и за долами, видя меня разгуливающим на свободе и не думающим о бегстве, понемногу начнут менять свое мнение.
Кроме Шанявского и Моравца, все меня сторонились из боязни быть заподозренными в соучастии и иметь дело с судебными властями.
Я первым делом пошел вместе с Шанявским в сарай, где находился труп. При виде его я весь задрожал, до того он был обезображен; кроме черепа, из которого вытек мозг, лицо и плечи были изуродованы… Кровь уже давно перестала течь из ран, и он весь был покрыт темно-красной скорлупой… Из этого можно было заключить, что убийство было совершено накануне вечером.
Раны были нанесены саблей, и возле трупа нашли лишь поломанную французскую шпагу. Это не был поединок, а простое нападение, и, судя по количеству ран, казалось, что убийство было совершено не одним, а, по меньшей мере, двумя лицами.
Затем я отправился в помещение женского персонала с намерением повидаться с женой убитого Бонкура, но меня к ней не допустили.
Из нескольких шепотом сказанных слов Летре я вынес заключение, что и Фелиция подозревает меня в убийстве мужа, смерть которого она вовсе не оплакивает.
