68 дней - Елена Калугина
– Замечательно! Очень рада за тебя. Жена местная?
Лина с замиранием сердца ждёт ответа. Если местная, беременная, у Макса есть шанс остаться в Новосибирске. Значит, он не уедет. Значит, Лина сможет его видеть. Хотя бы иногда. Умная Лина вступает: "Да когда же ты уймёшься?! Ты понимаешь, что он говорит? Повторить по буквам? Он же-нат! Без пяти минут отец! Отличный семьянин, характер нордический, стойкий! Остынь уже, хватит! Шла за туфлями? Чеши дальше, пока не ляпнула то, о чём пожалеешь!"
Лине плевать, что там бормочет альтер эго. Она, боясь дышать, слушает Макса.
– Жена из Казахстана, отец у неё большая шишка, начальство, мать – врач-гинеколог. Так что, у нас всё под контролем.
У Лины внутри что-то оборвалось и упало.. Хотя, может быть, не всё потеряно? Может быть, они останутся здесь? Лина неимоверным усилием воли удерживает вопрос, готовый сорваться с языка.
– Ладно, я побежала. Увидимся. Да, приходи вечером на концерт. С женой вместе приходите.
– Поля уехала рожать к родителям. Я здесь пока, после диплома тоже к ним поеду. Там буду работать, тесть всё устроил.
Теперь точно всё пропало!.. Стоп-стоп… Как он её назвал?
– Поля?
– Да, представь себе, она тоже Полина, как ты.
Вот он, момент истины! Лина тут же вспомнила, как пять с половиной лет назад умоляла высшие силы о том, чтобы мир услышал это сочетание – Полина Полынникова! Значит, сбылось! Твою-то мать, её желание осуществилось!.. Правда, тогда совсем вылетела из дурной головы маленькая деталь: она хотела назвать Полиной Полынниковой – себя! Себя, а не какую-то девочку из Казахстана, которую родители не в добрый час нарекли тем же именем! Воистину, высшие силы забыли снабдить Полину, в девичестве Кислякову, по мужу Кучаеву, достаточным количеством мозгов.
– Бывает же… Ну, тогда один приходи.
– Ладно, посмотрим. Рад был тебя увидеть.
– Взаимно. Пока.
И тут Умная Лина потеряла бдительность, не успела упредить, заткнуть рот и удержать Лину от глупого, безнадежно глупого и отчаянного порыва.
– Макс, постой… Хочу спросить кое о чём.
– Спрашивай.
– Если я приглашу тебя в гости, как ты на это посмотришь?
– А как на это посмотрит твой муж? Сева, кажется?
– Никак не посмотрит. Мы разбежались.
– Что так?
– Не сошлись характерами.
– Сочувствую. И как ты справляешься одна?
– Папа помогает, нормально справляемся.
Лина секунду помедлила, зажмурилась и выпалила то, что окончательно и определённо обозначило Максу цель его возможного визита.
– Они сегодня уехали в гости к сестре, с ночёвкой.
Она покраснела.
Макс нахмурился, подумал минуту. Наверное, подбирает слова.
– Лин, я очень хорошо отношусь к тебе и оценил твой порыв, но… Понимаешь, я не хочу начинать семейную жизнь с предательства. Это было бы неправильно. Прости.
Лину будто окатили ведром горячей воды. А потом сразу – ледяной.
– Ладно, пока.
Она не знает, куда деться от стыда. Дура, дура, какая же дура! Как только увидела Макса, сразу поплыла. Даже не поплыла – захотела его так сильно, до спазма в животе. Ещё бы немного – там же, в коридоре, затащила бы в тёмный закоулок и изнасиловала!.. Господи, боже мой, если он чувствовал ко мне тогда, в восьмидесятом, хотя бы сотую долю того, что чувствую сейчас я… Как он терпел? Как у него крышу не снесло? И я тоже, красота ненаглядная, держала мужика одной рукой за яйца, а другой отталкивала, и ещё это – "сидишь, млеешь". Идиотка! Сука! Сволочь! А теперь… Приложил тебя мордой об забор, и поделом! Твой поезд ушёл, и след растаял давно. Кто-то очень умный сказал: если хочешь быть с парнем лет семнадцати-восемнадцати, давай ему по первому требованию. И нечего было из себя целку строить! Ну что, сберегла себя для мужа? И что получила в итоге? Мешок люлей, и ещё один большой люль в придачу!
Лина злится так, что хочется наплевать на всё, забиться в уголок и рыдать, рыдать до соплей, до распухшего носа и мешков под глазами… Нет, не выход. Люди ждут. Люди-то чем виноваты? Нельзя их подводить… Продышались, взяли себя в руки и побежали за туфлями.
Пришёл вечер. Первое отделение пролетело, как одно мгновение. Лина оттарабанила за роялем всё, что полагалось, и пошла переодеваться, подправить макияж и причёску. Спасибо, девчонки-"гусята" помогли. Объявили водевиль. Публика замерла в ожидании. Лина вышла на сцену и говорит первую реплику. Ищет глазами Макса. Нет, ничего не видно, свет ослепляет, зал чёрен. Лина отыгрывает мизансцены, одну за другой, будто парит в воздухе, летит над сценой стремительной походкой, юбка развевается, рукава трепещут. Она играет для Макса, даже не зная, пришёл ли он, сидит ли в зале. Ей кажется, что он здесь. Убеждает себя, что он здесь. Всё внезапно вспыхнувшее желание, всю страсть она вкладывает в игру, отдаёт зрителям. Она изо всех сил желает, чтобы мужчины в зале захотели её. Прямо сейчас, без промедления, как только отгремят аплодисменты, и она спустится вниз, красивая и желанная, как сама Афродита.
Концерт окончен, их приняли на "ура", взяли водевиль на следующий этап фестиваля. После объявления результатов, как всегда, артисты остались в зале – отметить успех. Лина очень устала – выложилась в ноль. Рядом с ней присел один из зрителей. Лина его помнит, он студент-пятикурсник с экономики, с дневного отделения. Парней там мало, все на виду, не заметить трудно. Кажется, Гена?.. Пока вспоминала имя, он взял её за руку и заговорил. Жарко, убедительно. Сказал, что она играла потрясающе. Что он однажды случайно зашёл в зал во время репетиции, и забыл, куда шёл – сел и смотрел, пока они не закончили. Оказалось, он ходит за Линой по пятам уже вторую неделю. Но сегодня… Она превзошла все его ожидания. Он влюбился окончательно (так и сказал!), и теперь жизни своей без неё не представляет!
Сказать, что Лина удивилась, ничего не сказать. Она поражена. Всматривается в его лицо. Он не врёт, с таким глазами не врут. Чего он хочет, чего добивается? Умная Лина тут как тут: "А то ты не знаешь, чего хотят мужики, объясняясь женщине в любви?! Смотри, родная, тебе решать. Если недотрах беспокоит – вот тебе вариант. Живой, тёплый. И холостой, если что. Красивый, все девки обзавидуются".
И Лина подумала: почему бы и нет?.. Макс дал очередной отлуп, и он прав. Утёр тебе нос, показал свои высокоморальные качества. Там не светит. Значит, пойдём туда, где светит.
Гена вызвался проводить её до дома. Потом пришёл на репетицию "Гуся" и сказал, что тоже хочет попробовать себя. Ему дали сначала одну роль, потом ещё, и
