На расстоянии дыхания, или Не ходите, девки, замуж! - Ульяна Подавалова-Петухова
— Всего лишь лифчик, не впервой. Иди, давай, спать хочу. Правда, первый раз снял с девчонки лифчик и не переспал с ней. Может вернуться, а? Как думаешь?
— Чердак снесло? Мозги уже спать легли, а тело само по себе? Да это можно расценить как сексуальное домогательство!
Вадим хмыкнул. Сегодня был непростой день, а кровать такая широкая, большая, и одеяло прохладное, подушка так и манит к себе… вот только сестра бы уже убралась восвояси!
— Слушай, борец за права трудящихся и военнопленных, хватит нести ахинею! Сама же слышала, как Инна говорила, что не может спать в лифчике, потому что потом на теле остаются следы! Так что я проявил милосердие по отношению к девушке, а то завтра походила бы на Британский флаг — грудь в звездах, на спине полоски. Кстати, ты же знаешь, что ответить, когда она спросит о своем лифчике? Иди уже. Мне завтра на работу. Кыш!
— Так ты подслушивал нас?
— Что, значит, подслушивал? Подслушивать, это ухо к замочной скважине подставлять, а я просто услышал. И потом, она не моем вкусе. Сгинь!
Алька посмотрела на брата и вздохнула:
— Знаю я, кто в твоем вкусе.
Вадим вскинулся на постели и запустил подушку вслед сестре.
— Вот ведь зараза! Обязательно было так всё испоганить? — крикнул он. — И не забудь завтра перед стартом из дома разбудить свою Крестную Фею, там, на платье, записка. Хочет полюбоваться на тебя.
— Откуда ты знаешь про Крестную Фею? — спросила сестра и бросила подушку обратно. Вадим поймал ее на лету и положил опять под голову.
— Что? Слушай, у меня башка уже не варит, время пятый час, иди уже спать! Не морочь голову!
— Просто Инна сказала, что коль ты стал ее Ангелом—Хранителем, то она будет для меня Крестной Феей.
Он открыл глаза. Что-то кольнуло в груди, и он вдруг услышал долгое и тягучее «до». В голове будто прояснилось, словно до этого мысли толклись в тумане. В вязком и сыром тумане.
— Она так сказала? — спросил Романов.
— Угу.
— Иди спать, Золушка. Завтра тебе предстоит полдня изображать служанку, а потом стать принцессой. Надеюсь, в полночь не превратишься в тыкву!
В отместку тут же прилетел тапок, затем хлопнула дверь. Брат почесал ногу, куда тапок угодил, и закрыл глаза. Спать хотелось до невозможности.
Дорогие читатели! Если вам нравится история, нажмите на кнопочку "мне нравится" (она же "звездочка"). Ведь это совсем недолго. Но этим вы осчастливите автора этого романа!
Глава VI. Даже у подлости должен быть предел.
— Инна, Инна. Инна! Инн! — ныл голос возле кровати. Девушка еще не открыла глаза, а уже понимала, что это Алька трясет ее за ногу, пытаясь добудиться. Сама же как всегда была укрыта одеялом с головой. Она потянулась, что-то невнятно пробормотав.
— Мне уже бежать надо. Ты просила разбудить.
Наконец, ком зашевелился, из-под него раздалось не то мычание, не то просто стон. Ноги втянулись под одеяло, и вдруг оно отлетело в сторону, и Инна села на кровати.
— О, ужас! — не удержалась Алька, увидев взлохмаченную подругу.
— Львы выбрались из клеток?
— Я бы сказала, что электрический заряд был сильным, но, слава Богу, не смертельным.
— Понятно, — простонала швея и потянулась так, что кости хрустнули.
— Кошмар! Вы что, метлой подрабатывали ночью? — раздалось от двери.
Инна тут же села прямо и прищурилась.
— Не щурьтесь, сколько раз вам говорить?
— Как минимум еще раз, — тут же ответила она. — Аль, не видела мои очки?
— Наверно, там, на столе, — сказала девчонка и выскочила из комнаты.
— А который час? — спросила Инна.
— А вы всегда засыпаете, закончив работу, урюхавшись в бисер носом?
— Урюхавшись? Прикольное словечко. Что означает?
— Я видел, как люди спали мордой в салате, но вот чтоб в бисере?! Алька полночи снимала пинцетом с вашего личика бусины и прочее.
— Да что вы! Вообще-то мордой в салате спят в хлам пьяные… мн… человекоподобные.
— Так вы на трезвую совсем не тянули!
— Но и пьяной не бываю! — тут же сказала Инна, поднимаясь с постели.
— Смотря сколько выпить!
— В прошлый раз это было две бутылки водки, сабля с коньяком, не знаю, сколько там, одна бутыль мартини, еще что-то, но увы и ах. Осталась в трезвом уме и в абсолютно твердой памяти. Честно говоря, не верю, когда люди говорят, что не помнят ничего после пьянки. Как так? Я же помню! Даже всегда сама домой прихожу.
— А хотелось бы, чтоб на чужой спине?
Инна покачала головой, поцокав языком:
— Вот вы всё на сестру жалуетесь, а она без стука никогда в комнату не войдет. Вы же стоите, глазеете на меня, хотя я, так сказать в неглиже! Не стыдно?
— А вам? — парировал Вадим, усмехнувшись.
— Ни стыда, ни совести, — вынесла гостья вердикт.
— Он к тебе пристает?
— А должен? — хором спросили Инна и Вадим и уставились друг на друга.
— Где очки?
Алька протянула их. Инна надела и даже вздрогнула, увидев собственное отражение в зеркальных дверцах шкафов. Вадим захохотал и ушел. Его смех еще долго был слышен в квартире. Модистка, скривилась.
— Твой брат, наверно, и спит с расческой, — пробормотала она, — ну, покажись!
Алька была дивно хороша. Брат ей сделал прическу, макияж едва заметен. А платье превратило в настоящую леди.
— Круто, да? Ну, скажи же, круто!? — восторгалась малышка, едва не прыгая от радости.
Инна, улыбаясь, покачала головой.
— Не круто, а по-королевски элегантно, хотя покрой весьма немудреный. Помнишь, как в сказке: «Нет, не прынцесса, а королевна!» Очень красиво! Просто бесподобно, хоть я сама это и сшила.
— Да, ты волшебница! Настоящая Крестная Фея! Инна! — и с этим воплем она бросилась подруге на шею. Та похлопала ее в ответ легонько по плечу.
— Ладно, иди давай на работу, а я еще сосну часок — другой! — с этими словами она повалилась опять на подушки, как тут же села
