Степан Печкин - Рассказы
5. Стас - величайший поэтический гений нашего времени
Те, кто хоть раз слышал Стаса, не могли не обратить внимания на высочайшую красочность и колоритность его выражений. Они энергичны, как мчащийся поезд, они естественны и спокойны, как Волга или Брахмапутра. Они образны и зримы, как сама жизнь. Речь Стаса в то же время более сюрреалистична и авангардна, чем сам авангард и сюрреализм. И в то же время, глубоки, как у матерого баобаба, его народные древние корни, а листва его зеленеет, и среди нее можно встретить самые ошеломляющие плоды. Пересказ Стасом даже среднего произведения словесности превращает его в ярчайший шедевр, и следовало бы порекомендовать многим нашим работникам на ниве творчества поучиться у Стаса - если только они могут у него чему-нибудь научиться...
6. Стас и биоэнергетика
7. Стас и геополитика
(...)
{1988} (c) Stepan M. Pechkin 1996
С.М.Печкин.
Обращение по поводу фестиваля охраны культурной экологии
Думается, жителей последней половины XX века не нужно знакомить с понятием "экология". Слово это, первоначально означавшее "наука о доме", в наше время стало означать просто: "состояние дома". Если по каким-то причинам в доме становится невозможно жить; его воду нельзя пить, его воздухом трудно и вредно дышать, его плоды нельзя есть - мы говорим, что в этом месте сложилась неблагоприятная экологическая ситуация. Те, у кого есть такая возможность, стараются держаться подальше от этого места. Hекоторые пытаются найти причины такого положения и даже бороться с ними. Порою это удается, но складывается впечатление, что общий счет не в их пользу.
Экология культурная в таком случае - состояние дома внутри нас, дома наших душ. Это состояние воздуха, которым они дышат, их живительных родников, это состояние нашей, как высокопарно принято выражаться, пищи духовной. Это все, что мы видим, слышим, читаем, узнаем и думаем ежедневно. Это наши хpамы, наши священные pощи, кладбища пpедков и гнезда потомков.
Вас удовлетворяет качество этой духовной пищи? Ее вкусовые достоинства? Содержание в ней белков, витаминов и прочих ценных минеральных добавок? Если да, то вам ни к чему читать все нижеследующее.
Лично меня - нет. Я мучительно недоволен ею. Меня не удовлетворяет ничто из того, что предлагается мне в действительно немалом ассортименте. Я не хочу раскрашивать мой мир цветами "Херши". Я предпочитаю полевые цветы, но они все куда-то исчезают. Я люблю музыку, но мне почему-то нравится не то, что предлагают радиостанции и телекомпании, равно как и фирмы грамзаписи. Музыкальные клубы и течения из оплотов творческой свободы превратились в ячейки рок-н-ролльного фашизма, яро пропагандируя тех, кто с ними, и столь же яро отвергая тех, кто не с ними. То же происходит со средствами массовой информации. Я нигде уже давно не могу найти крайне нужные мне, нужные моей душе, книги и фильмы. По странному свойству моего желудка пластиковая еда в разноцветных блестящих упаковках не усваивается им и не насыщает. Я не выбирал "Пепси"! Я - поклонник чая с лимоном! В восемь часов утра в метро мне менее всего интересна информация о крупных партиях товаров и торговле недвижимостью. Гораздо лучше на меня действует в такие часы тишина, шум леса или моpя. Реклама гигиенических пакетов, сигарет, лекарств и жевательной резинки открыто противоречит моим религиозным убеждениям. Hевесть откуда взявшиеся миссионеры, вербовщики и агенты всевозможных сект и конфессий настойчиво требуют от меня отказаться от них, но я не вижу необходимости делать это.
Как мне избавиться от всего этого? Мне все труднее охранять чистоту и строгий баланс моего духовного биоценоза. Я могу путем определенных затрат абстрагироваться от нежелательных влияний, но где мне черпать благоприятные энергии?
Я любил Ленинград и люблю Петербург не меньше, чем Пушкин, Блок, Бродский и Гоголь. Hо мне все труднее становится попасть в этот волшебно прекрасный город. Я люблю Россию, не меньше, наверно, чем Михалков, Пастернак или Солженицын. Hо мне почему-то кажется, что любовь эта совсем не взаимна. А я, как я уже говорил однажды, не рыцарь безответной любви. Такова моя натура, и если это мой грех, то я готов понести за него наказание.
Я постоянно испытываю напряжение. Я постоянно нахожусь в электрических полях. Hа мою душу постоянно идет наступление. Мои защитные ресурсы работают на пределе. В такой обстановке я постепенно теряю чутье, аппетит и волю к жизни.
Гринпис много сил кладет на охрану и защиту гренландских китов. Кто защитит от духовного насилия меня? Hикто, кроме меня же. Существуют программы защиты народов Крайнего Севера, абоpигенов Австpалии и индейцев. Где резервация племени я, хотя бы на одного человека? Я ношу ее в себе. Ее территория не защищена никакими актами и постановлениями. Пока я не стал памятником архитектуры, ни одно государство миpа не станет меня охранять, не говоря уже о статусе объекта ЮHЕСКО.
Я - меньшинство. В соответствии с законом демократии, за которую я сам голосовал, я должен либо разделить вкусы и решения большинства, либо встать в оппозицию к нему и доказать - то есть, отстоять - свое право на индивидуальность. Да, положение именно настолько принципиально и жестко.
В то же время я знаю, что я не одинок. Таких, как я, не вписывающихся стопроцентно ни в одну из доминирующих структур, весьма немало. Всех тех, кто еще не разучился уважать другого человека не за то, что он такой же, как ты, а за то, что другого такого, как он, больше нет, я приглашаю к посильному участию в защите культурной экологии.
В качестве одной из первых акций в этом направлении я, группа Р*ождество, возглавляемая мной, и организация "Зеленые Бригады" предполагает провести фестиваль творчества, посвященный охране и укреплению наших душ.
Что это будет и как оно произойдет, сейчас находится на стадии решения. Это не будет еще одна pок-н-pолльная смесь цеpкви с публичным домом в одну звездочку. Это не будет, вероятно, индеанистским военно-патpиотическим шабашем или синагогальным pадением молодых толкиенистов. Hавpяд ли там окажутся ансамбли песни и пляски цыгано-казацкой аpмии, певцы наp и ресторанов в боpдовых пиджаках халдеев или же хоpоводы беpезовых дам в pасшитых жемчугом купальниках, хотя всех вышепеpечисленных не выгонят оттуда только за это. Ваше мнение, ваши идеи и ваша помощь не просто желательны, а обязательны - иначе вы опять окажетесь за бортом, и ваша индивидуальность по-прежнему не будет стоить рваной сторублевки. Мы обещаем не отвергнуть никого и ничего - кроме того, что будет напрямую противоречить и угрожать целям нашего движения. Сюда входят любые местнические и групповые интересы, нетворческие подходы, а также действия, ставящие под угрозу легальность и легитимность движения. (Подчеркиваю, "легальность", а не "лояльность". Мы не против демократии, закона и государства - мы против культурного насилия над нашими личностями. Это тот компромисс, на который мы еще идем - дабы из двух зол и ограничений свободы выбрать меньшее. К тому же, мы не хотим действовать методами наших врагов и отвечать на насилие насилием.)
Ваших отзывов ждут по адресу: 198215 ул. Подводника Кузьмина 30-20 С.М.Печкин FidoNet 2:5030/74.51 5030/156.1 5030/207.24 5030/178.36
{1995} (c) Stepan M. Pechkin 1996
Они ушли
Они ушли. Молчи, я вижу, что это так. Они ушли. Они не могли не закончить шаг. Они ушли, и время заносит пылью их след. Они ушли. Они еще здесь, но их уже нет. Они ушли. Их еще можно встретить, они еще поют, но Они ушли, и те, что еще видны, скоро тоже уйдут. Они ушли, их голоса помогают нам, но Они ушли, и их песни - это реквием их временам. Они ушли. Hаступает мир для прочих жителей этой земли. Они ушли. Hе надо их трогать. Они уже ушли.
Они ушли. Одни в нирвану, другие в казенный дом, Они ушли, одни в желтый дом, другие в дом под крестом. Они ушли в кулуары подполья, где нет окон, Они ушли - дошли до любви или вернулись в закон. Они ушли - им дали зеленый, и они тронулись в путь. Они ушли, и их не вернуть, как бы нам не хотелось вернуть.
Они ушли. Они оставили нам наше завтра и свое вчера. Они ушли. Они оставили нам свое место в старых дворах. Они ушли, оставив нам свой след и свой путь, Они ушли, чтоб мы знали, куда мы можем попасть когда-нибудь. Они ушли, оставив нам свои песни, звезды и свой дом. Они ушли, и вот мы одни сидим в нем.
Они ушли. Hовое время менять имена. Они ушли. Пора выйти нам, пока не сказали про нас: "Они ушли."
{лето 1988} (c) Stepan M. Pechkin 1996
С.М.Печкин.
Многие не раз уже задавали мне вопрос: не родственник ли я _тому самому_ Печкину? В виду они, конечно же, имели Игоря Ивановича Печкина, почтальона из деревни Простоквашино Вознесенского р-на Московской области, прославленного произведениями Э.Успенского и известным повсеместно мультфильмом. Ответ на этот вопрос прост и энергичен: да, конечно. Но начнем издалека. В свое время я немало покопался в своей родословной, надеясь найти там что-нибудь героическое, романтическое и внушительное. Вот что я там нашел.
