Кира Эллер - Кома
Так вот, произошло это в одиннадцатом классе на уроке литературы. Литератор у нас был молодой такой дядечка с усиками, Андрей Борисович. Проходили мы в тот день рассказ Шолохова Большой Шлем про каких-то мужиков, которые в карты играли. Урок только начался, Арапиха сидит со своей подругой и что-то оживленно обсуждает с ней, на учителя ноль внимания. Ему это надоело и он спрашивает:
- Ира, какой рассказ Шолохова вы читали на сегодня?
Вот уж не знаю, о чем она там с подругой шепталась, только она бодро встала и говорит:
- Большой Чле..., - и запнулась.
Весь класс лежит, Борисыч скорчился за столом, из-под очков слезы текут, Ирка со стыда сбежала из кабинета... Вроде бы эта история до сих пор легендой по школе ходит. Эх, было время золотое...
А в остальном была скука смертная. Ирка все так же верховодила, никому не давала слова сказать, а остальные по привычке затыкались и восторженно внимали ей. Меня прямо воротило от такого поклонения. Поэтому я демонстративно встала и ушла на кухню налить себе еще чаю.
И тут мне стало плохо. Голову словно сжали в тиски, хорошо, что это уже не в первый раз, уже успела привыкнуть. Я присела на табуретку, скорчилась, и стала ждать, когда Иде выйдет в эфир, тогда боль пройдет. Но на мою беду в тот момент на кухне появился Петя Ящиков, моя первая школьная любовь. Расстались мы на ножах, несколько лет не разговаривали - а все из-за того, что он променял меня на Арапиху. Сейчас-то мне на это наплевать, конечно, а тогда было очень больно. Когда мы наконец стали по крайней мере здороваться при встрече, а не переходить на другую сторону улицы, все пошло тихо-мирно, постепенно стали снова друзьями, хотя бы на виду. И вот сейчас он ограничился лишь сухим вопросом, все ли со мной в порядке.
- Да, все в норме, - ответила я. (Когда же ты наконец уйдешь?!)
Мне пришлось переждать, пока Петечка неумелыми мужскими руками наливает чай, сует туда сахару ложек пять, старательно размешивает и долго выбирает себе кусок из пирожкового ассортимента. В голове давно уже звучал знакомый настойчивый голос. Мне он показался слишком встревоженным, поэтому я решила Ящикова не дожидаться, к тому же неизвестно, кому еще взбредет в голову заявиться на кухню, и заперлась в ванной. Кажется, в процессе марш-броска я Петю задела, и он расплескал старательно налитый чай, но это уже мелочи. Так же как и то, что он про меня подумал. Скорее всего решил, что у меня острое расстройство желудка.
Я оперлась на раковину и включила воду на полную. Совсем мысленно я разговаривать так и не научилась, а если кто-то вдруг услышит, как я тут в ванной сама с собой разговариваю? Уж Арапиха точно не удержится от колкостей.
- В чем дело? - спросила я.
Зеркало над раковиной помутнело и я увидела сквозь дымку лицо Дьявола.
- Надо вытащить одного парня. Четырнадцатый этаж, квартира прямо над этой.
- Зачем вытаскивать? Он разве не в твоем графике? - удивилась я.
- Нет. Он нужен для будущего, но похоже, сейчас у него кризис. Пока он стоит на карнизе, но скоро прыгнет.
Мои мысли лихорадочно метались.
- А ты не можешь этого сделать?
- Я слишком сейчас занят, Император устроил в Штатах наводнение, веду учет вручную, к тому же, если к нему заявлюсь я, он чего доброго испугается и сиганет раньше времени. Сейчас он мысленно надеется, что хоть кто-то его остановит, но он настолько безнадежен, что долго ждать не станет.
- Кто он такой?
- Сейчас никто. Но через десяток лет должен стать очень важным человеком для науки. Мы его потерять не можем. У тебя осталось чуть больше семи минут, поспеши, - и исчез.
Отлично... заявиться к абсолютно незнакомому человеку, потенциальному самоубийце, что я ему вообще скажу? Я выключила воду и пулей вылетела из ванной. Кто бы он ни был, раз Дьявол сказал надо, значит надо, в его пророчествах сомневаться не приходится.
Я забежала в комнату, растолкав народ (и не забыв ткнуть Арапиху посильнее, как будто нечаянно), вытащила свою сумку из под людей, сидящих на диване в два яруса и ринулась к входной двери. Взглянула на часы - Дьявол, крошка, не забыл поставить таймер, осталось около шести минут.
- Катя, ты куда? - донесся мне вслед встревоженный голос ВБ.
- Э-э... острое никотиновое голодание, если не покурю, помру на месте, сочинила я сходу, дергая замок на входной двери.
- А может, мы с тобой покурим? - Димка выступил...
- Да, пошли курить! - загалдели еще несколько ребят. Черт, только свидетелей мне не хватало. 5:30, времени нет совсем. Гадкая дверь...
- Как она открывается?! - завопила я в истерике. Наверное видок у меня был дикий, все мгновенно стихли. ВБ бочком подошла и одним движением дверь открыла.
- Вот так... Не надо волноваться.
Я вылетела из квартиры как ошпаренная, но услышала последнюю ее фразу:
- Ребята, а она случаем не наркоманка?
Плевать, на всех плевать. Перескакивая через две ступеньки, я понеслась наверх. Тринадцатый, четырнадцатый... Где-то здесь. Надо сказать, что дом был с не совсем стандартной планировкой, каждая квартира находилась как бы в своем закутке, так что я сразу потеряла ориентацию. Где нужная мне дверь?
Четыре минуты. Я потерянно вертелась на месте. Где она? Три с половиной. Так, спокойно, ориентируемся на лифт. Вот мы из него выходим, поворачиваем сначала налево... Три минуты. Потом направо, чуть вперед и снова налево. Две с половиной.
Сюрприз. Передо мной две двери рядом. Какая из них? Я уже совсем ничего не соображала, последние мысли в голове играли в дурацкую чехарду. Полторы минуты, скоро последний полет.
- Иде? - мысленно позвала я .
- Слева, - последовал краткий ответ.
Отлично. Я вздохнула и нажала кнопку звонка, еще раз и еще, все дольше и настойчивей. Тишина. Неужели Иде ошибся и я опоздала? Не может такого быть, он никогда не ошибается. Ага... за дверью послышалась возня, что-то упало с глухим стуком и в следующую секунду заскрипел замок.
Передо мной стоял взъерошенный, небритый товарищ лет двадцати шести в разных носках, рваных трениках и грязной футболке. Из-за уха торчал огрызок карандаша, в руках замусоленный блокнот, из карманов торчала куча бумажек. Совсем опустился, подумала я. И это светило науки будущего?
- Здрасти, - произнесла я с глупым видом и застыла, продолжая разглядывать хозяина квартиры.
- День добрый, - ответил он, запнувшись на слове добрый. - Вы к кому?
- К вам.
Он удивился.
- Ко мне? Но я вас не знаю.
Я пожала плечами:
- Я вас тоже. Но вы же звали, и вот я тут.
- Я звал? - светило будущего выглядел более чем озадаченным.
Я решила, что хватит нянчиться и обмениваться любезностями.
- Да, звал, - я нахально перешла на ты. - Так и оставишь гостью на пороге?
- А откуда я знаю, что вы не грабительница? - он прищурился.
- А ты и не знаешь.
- Тогда извините, - он стал закрывать дверь.
Я сделала шаг к направлении лифта:
- Только когда в следующий раз задумаешь выброситься из окна, не зови. Два раза волки не кричат.
Входная дверь замерла на секунду и затем снова открылась. Недоверчивые глаза меня внимательно изучали.
- Что вы сказали?
Все так же не поворачиваясь, я ответила:
- Ты прекрасно слышал.
Он помолчал еще минуту. Потом тихо произнес:
- Заходи.
Ого... прогресс, мы уже совсем на ты...
Иде?
Не отпускай его, разговори, вытащи куда-нибудь. Надо удостовериться, что он не попытается снова сводить счеты
Слушаюсь, шеф... Я улыбнулась и переступила порог.
Квартирка являла собой душераздирающее зрелище. Кругом царил полный бедлам, вещи, книги и посуда валялись повсеместно. Я мельком кинула взгляд на кипу бумаг на столе. Физик. Мне хватило секунды, чтобы это понять - с младенчества все эти формулы и графики мне были знакомы, мой папа профессор-физик. На полу в большой комнате куча рваных в клочья фотографий, битые стекла, ясно, что без девушки тут не обошлось. Окно распахнуто настежь, прохладный апрельский ветер гуляет по квартире и рвет занавески, рядом с окном опрокинутая табуретка - вот что так глухо стукнуло. Картина более чем удручающая.
Он суетливо закрыл окно и стащил со стула ворох одежды. При малейшем движении из карманов вываливалась макулатура.
- Присаживайся, - и застыл. - Я же даже не знаю, с чего начать... Как тебя зовут-то?
- Кей, - ответила я по привычке и села, - а тебя?
- Вадик.
- Ну, здравствуй, Вадик. Чего так плохо-то? От хорошей жизни люди не выкидываются.
Он растерянно созерцал носки.
- Пива хочешь? У меня вроде больше нет ничего.
- Давай, - за пивом легче общаться будет.
Он сбегал на кухню, притащил пару бутылок трешки и стаканы. Смахнул вещи со стола на пол и разлил пиво по стаканам.
Помолчал, потом все-таки ответил:
- Все плохо. Жить не хочу, все опротивело.
- Что именно?
История оказалась вполне обыкновенна. Выгнали с работы, бросила девушка, институт прикрыли, сорвали исследования и аспирантуру, денег нет и помочь некому, друзья сразу повернулись спиной... Что тут скажешь? А еще говорят, что у нас хороших ученых нету... Условий для них нет, вот в чем дело.
