Элли и арфист - Хейзел Прайор
Мой взгляд падает на другую фотографию, и я понимаю, что она бесконечно далека от того, на что я надеялась. Дэн и Рода вместе. Чуть моложе, чем сейчас, стоят под сливовым деревом в его саду. Дэн смотрит на нее туманным, романтическим взглядом. Ее улыбка сияет. Солнечный свет выхватывает золотинки в ее волосах, свободно ниспадающих на плечи. На ней шафрановое платье, которое развевается на ветру. Рода вся словно пронизана медовым светом. Она очень красивая.
В животе что-то резко защемило. День сбора слив священен в моей памяти, как что-то, что хочется завернуть в папиросную бумагу, аккуратно убрать и часто доставать, чтобы полюбоваться и снова осторожно положить на место. Но теперь этот день омрачен. Рода была там первой, еще до того, как я познакомилась с Дэном, а он познакомился со мной, еще до того, как он узнал о моем существовании. Мои сомнения по поводу их отношений выглядят призрачными перед лицом этих явных доказательств крепкой любви. Я борюсь с чувствами и подавляю боль. Придется подождать.
Но внутри уже разгорается следующее подозрение. Я пристально всматриваюсь в другие фотографии. Здесь есть и семейные снимки, очень маленького размера. Есть ли среди этих людей дети? Я подхожу ближе и вижу маленькую девочку. Она милая и застенчивая, в платье подружки невесты, но если мои выводы верны, искать нужно мальчика.
– Элли, что ты делаешь?
Я подпрыгиваю на месте. Рода хмуро смотрит на меня с лестницы. Я так увлеклась поисками, что даже не заметила, как замолкла арфа.
– О! – кричу я и выбегаю из ее спальни, красная, как помидор. – Извини. Я прошла мимо ванной… А потом увидела твои красивые фотографии, и мне захотелось посмотреть на них поближе. Ей совсем не весело. – Эта фотография, на которой ты в зеленом платье, такая потрясающая! – выпаливаю я.
Она слегка оттаивает.
– Да, это мой любимый снимок. – Пауза. – Ванная комната будет прямо перед тобой, когда поднимешься по лестнице, как я уже сказала.
– Прости, Рода. Мне не следовало быть такой любопытной.
По ее лицу я вижу, что она меня не прощает.
– Я никак не ожидала обнаружить тебя в своей спальне.
Я ломаю голову в поисках оправданий.
– Дело в том, что… Сегодня я вся на нервах, потому что… потому что я поссорилась с Клайвом. Это до сих пор крутится у меня в голове. Я как будто сама не своя. И не соображаю, что делаю.
– Вот как? – Она смотрит на меня с любопытством. – Хочешь об этом поговорить?
– Его волнуют только деньги. Я слишком много трачу на бензин. Ему это не нравится. – И это правда.
– Ты в порядке?
– Гм-м, да, пожалуй. Но такие вещи меня расстраивают.
– Это выбило тебя из колеи, да? – с неожиданным сочувствием произносит она и поднимается на ступеньку выше. – Ты говорила ему, что учишься играть на арфе? Возможно, это стало бы для него приятным сюрпризом и улучшило бы ситуацию.
– Не думаю, – бормочу я.
– Ты уверена, что с тобой все в порядке? Ты выглядишь растерянной. Если хочешь, можем перенести урок.
– Нет, все хорошо. Я только… – Я жестом указываю на ванную, ныряю в нее и захлопываю за собой дверь с более громким стуком, чем хотелось бы. Из зеркала на меня таращится мое отражение, стыдливо окрашенное в багровый цвет. Я сбрызгиваю лицо холодной водой. У меня трясутся руки. Я злюсь на себя. Более того, я с треском провалила свою миссию.
Возможно, я неправа. Но с другой стороны, размышляю я, логично, что в спальне Рода не станет выставлять напоказ свою тайну, особенно если предположить, что в эту спальню наведывается Дэн… или кого-либо еще. Я уже не знаю, во что верить, а во что нет.
Я снова бросаю взгляд на свое отражение. И прикусываю губу.
* * *
Я швыряю в мусорное ведро бутылку и с удовлетворением слушаю, как она разбивается. За ней – еще одну. Разбивать и ломать вещи – прекрасная терапия. Слава богу, что есть центры утилизации. Слава богу, Клайв в эти дни пьет много пива. Меня ждет еще много бутылок.
Я ее ненавижу. Я не должна этого делать. Но я ее ненавижу.
Я чувствую себя зверем в клетке, грызущим решетку. Опухшие глаза слезятся. Я останавливаюсь и делаю глубокий вдох, после чего достаю из полиэтиленового пакета еще одну бутылку. И со всей силы швыряю ее в мусорное ведро. За ней следуют еще три бутылки, они разлетаются вдребезги, их звон болезненно рассекает воздух. Затем я останавливаюсь и снова дышу.
Опоздавшие покупатели спешат мимо по пути на автостоянку. Я поднимаю взгляд и внезапно замечаю небо. Надо мной – бескрайнее, сверкающее пространство. Яркие громады облаков с медной каймой плывут по глубокой, шелковистой синеве. Я на мгновение представляю, что и сама плыву среди этих облаков; купаюсь в свете, скользя по воздуху под звуки арфы. Рядом плывет Дэн. Чувство вины, мой постоянный спутник, говорит мне, чтобы я прекратила вести себя как идиотка и прогнала этот романтический образ. Но я не хочу его прогонять, я хочу, чтобы он хранился здесь, в моем сердце. Я позволяю своему взгляду задержаться на небе еще на пару мгновений, а потом вспоминаю о Роде. И разбиваю еще одну бутылку.
Я отчаянно пытаюсь докопаться до тайны Роды. Если моя теория верна, то она имеет для Дэна гигантское значение, поскольку может изменить его жизнь, а он об этом даже не догадывается. Но мне не хватает соответствующей информации. Если бы мы были близки, я бы подошла к Роде и спросила все у нее напрямую, но мы с ней далеко не подруги и не думаю, что когда-нибудь сблизимся.
Погруженная в свои мысли, я возвращаюсь к машине. Я рабыня своего любопытства. Оно заставляет меня терзаться одними и теми же вопросами. И я не успокоюсь, пока не получу ответы.
* * *
Мява выглядит спокойной и задумчивой. А Кристина – нет. Она порхает по кухне, как тревожная бабочка.
– Она швейцарка, так что, скорее всего, у нее странные гастрономические предпочтения. Как думаешь, жаркого с орехами на рождественский ужин будет достаточно или нет? Алекс говорит, что она неприхотливая, но Алекс далеко не самый проницательный человек. И он смотрит на нее влюбленными глазами, да еще и через
