Проклятая квартира - Светлана Игоревна Бестужева-Лада
— Нетушки! Предпочитаю практику теории. Правильно, папа? — тонкое ехидство было в этой фразе, а не сыновняя почтительность.
— Спроси у мамы, сынок. Она у нас женщина трезвая, все понимает, все видит, все знает.
— А если чего-то и не видит, то это только к лучшему, — добавил Антон.
— Например? — с вызовом спросила Нина Филипповна.
— Жизнь покажет и поправит, — ответил сын.
Как ни странно, он окажется прав. Хотя и не во всем, не во всем…
Глава четвертая
Дела семейные
Нина Филипповна недолго размышляла о странной фразе, вырвавшейся у мужа и сына. Мужчины, как известно, существа увлекающиеся, склонные выдавать желаемое за действительное и норовящие видеть прекрасных незнакомок там, где их быть не может. Ну и пусть помечтают.
Другое заботило ее. Аля-Аэлита, похоже, прижилась в доме Бережко. Во всяком случае разговоров о переезде в общежитие не возникало. И, положа руку на сердце, такой расклад более чем устраивал Нину Филипповну, всю жизнь тихо ненавидевшую «святые домашние обязанности». А они постепенно переходили к Але — Нине Филипповне оставалось лишь общее руководство.
Но это, так сказать, дела семейные. А помимо узкого круга, существовал еще другой, куда более широкий. Круг знакомых, друзей, коллег, подруг Нины Филипповны, приятелей Игоря Александровича и компании Антона. Дом Бережко был исключительно гостеприимным, гости призывались или являлись экспромтом несколько раз в неделю.
С приготовлением импровизированного или тщательно обдуманного стола теперь проблем не возникало. Але достаточно было прочесть рецепт — и блюдо через какое-то время являлось, удовлетворяя не только вкусовыми качествами, но и внешним видом. Поначалу это было объявлено чудом, над чем сама Аэлита откровенно потешалась:
— Какое же это чудо? Прочитал — приготовил, было бы из чего.
— Как у тебя все просто, Аля! Еще и умение нужно.
— Зачем? До приезда сюда я стиральную машину только по телевизору видела. А прочитала инструкцию — и все, стираю.
В конце концов Нина Филипповна махнула рукой. Может, талант у человека к домашнему хозяйству. Сама она в принципе тоже умела неплохо стряпать, но конечный выход продукции никак не компенсировал ни физических, ни даже моральных затрат на этот процесс. Каждому — свое.
Зато приглашенные теперь неизменно, прежде чем сесть за стол, ахали и делали хозяйке дома комплименты. Она же, скромничая, указывала на Алю:
— Вот кто старался. Я — так, на подхвате.
— Боже мой, кто же научил вас так готовить?! — восклицала какая-нибудь наиболее экспансивная гостья.
— Бабушка, — отвечала Аля всегда одно и то же.
— Ну, конечно, семейная черта Шуваловых, — подводили итог гости, помня, что Аля — родственница Нины Филипповны. — Кровь, знаете ли, великая сила, даже в мелочах проявляется.
А поскольку на протяжении вечера Алю не было ни слышно, ни видно, то гости приходили к выводу: Нине Филипповне решительно во всем и всегда везет. Даже провинциальная родственница оказалась кладом.
Впрочем, вскоре выяснилось, что далеко не все настроены столь доброжелательно. Откровенно высказалась давняя и ближайшая подруга Нины Филипповны:
— Нина, я тебя не понимаю. Ты, женщина со вкусом, терпишь у себя в доме какое-то бесполое существо, да еще одетое, как огородное пугало. Родственники не должны компрометировать, иначе от них просто избавляются.
— Но ведь я же не…
— Понимаю, что ты не можешь бросить на произвол судьбы эту несчастную. Благое дело, на небесах зачтется, да и помощь по дому в нашем с тобой возрасте никогда не помешает… особенно бесплатно. Но ты хотя бы приведи племянницу, или кто она там тебе, в пристойный вид. Да и Антону такая кузина, извини, украшением не служит.
— Вот как раз Антон… — начала было Нина Филипповна, но фразу оставила незаконченной. По целому ряду причин.
Упомянув об Антоне, приятельница попала в одну из немногих болезненных точек. Было похоже, что тот свою новоявленную кузину просто терпел, не более того. То, что мать в несколько раз меньше занимается хозяйством, а отец при этом не лишается ни грамма драгоценного комфорта, отпрыску их, по его собственному выражению, было «по фигу». Вкусно и много поесть, конечно, приятно, но кто сказал, что при этом кухарку нужно воспринимать как родного и равного тебе человека?
Пикантность ситуации заключалась еще и в том, что Антон, будучи в сущности добрым малым, поначалу вознамерился «кузину» опекать и даже развлекать. Но столкнулся с молчаливым сопротивлением со стороны этой пигалицы. Она и впрямь не была ему ровней — она была выше него: по запросам, по способностям. А такое простить сложно, понять же — вообще невыносимо.
Один-единственный раз удалось ему затащить Алю на вечеринку, происходившую в его собственной комнате. Девчонка просидела полчаса, а потом исчезла. Когда же Антон, находясь в уже достаточно веселом состоянии, ввалился в ее комнатенку при кухне и добродушно осведомился: «Какого, этого самого, слиняла?», то в ответ услышал:
— Извини, Антон, мне стало скучно.
— Прикалываешься? — не поверил тот.
— Нет. Просто не люблю пустого времяпрепровождения.
Антон повторной попытки приобщить Аэлиту к своей компании не сделал. А Нина Филипповна не придала событию особого значения, полагая, что девочка просто стесняется своей провинциальности. Поскольку допустить мысль о том, что ее единственный ненаглядный сыночек кому-то неинтересен, мама просто не могла. На чем и успокоилась.
Но ядовитые реплики подруги заставили Нину Филипповну взглянуть на ситуацию заново, со стороны. И… строго осудить себя.
В самом деле, она поневоле в какой-то степени заменяла Аэлите мать. И в любом случае должна была подумать о том, чтобы девочке в ее доме было уютно. Да, крыша над головой, сыта, поступила в институт. Одета-обута, но так, как если бы была детдомовкой. На свои почтальонские копейки — во что попало.
«Дочери у меня не было, — продолжала мысленно укорять себя Нина Филипповна. — А как сама была девчонкой — забыла. Конечно, Аля не заикнется о том, что чувствует себя бедной родственницей. Слишком гордая. Могу себе представить, каково ей было в компании Антона!»
Будучи человеком действительно трезвым, она, впрочем, недолго предавалась самобичеванию. Виновата — значит, нужно исправлять свои ошибки. И первым делом поговорить с девочкой откровенно, именно как с дочерью.
Сказано — сделано, и на следующий день Нина Филипповна постаралась посмотреть на Алю глазами приятельницы. Прическа «лошадиный хвост», давно немодная, волосы тусклые. Мордашка бледная, даже бесцветная какая-то, невыразительная. Фигура — почти мальчишеская, особенно в этой излюбленной ее «униформе»: джинсы и старая мужская рубашка. Н-да, права приятельница.
— Аля, а тебе не приходило в
