Очень приятно, Вила́ры - Леони Вебер
Вечер прошел спокойно, а вот со следующими сутками началось веселье.
Встали мы не очень радостном настроении, отец к тому же испугался хлопнувшей двери. Зато Жаклин была бодра как никогда в пол седьмого утра. Пока мы ехали до вокзала она говорила без остановки. Папа же явно не слушал ее.
– И вот ты представляешь, он взял и продал свой дом. Что ты думаешь об этом, Поль?
Отец молчал, одной рукой ведя машину, второй почесывая голову.
– Поль? – снова сказала Жаклин.
– Чё? – дернулся папа. – Мне, это, пофиг, короче.
Он вздохнул с облегчением, когда мы наконец вылезли из машины, и даже не пожелав нам удачи, умчался с парковки. И тут ужас начался для меня.
Я не буду расписывать этот день в подробностях, потому что, прочитав такое, можно сойти с ума. Скажу только, что Жаклин страшно утомила. Она говорила без остановки, запихивала мне в голову кучу разной информации, что-то хотела от меня, хватала за руку, трепала за щечку, раздавала указания. К тому же чертов поезд шел дольше обычно, и я пять раз выслушала историю о том, как они с папой ссорились, а потом мирились. Во время поездки обратно я делала вид, что сплю, но она все равно дергала меня и рассказывала, как жить эту жизнь дальше.
Что касается университета, то, помимо беготни туда-сюда, мы так ничего и не сделали. Только исправили одну бумагу, а для собственно регистрации в вуз я должна была прийти послезавтра, в среду. То есть по сути, день мы потратили ни на что, хотя Жаклин уверяла, что это лучше, чем просто сидеть на месте, и я пыталась убедить себя, что она права.
Папа, однако, не стал скрывать правду-матку, и так и сказал, что день просран, когда мы уже сидели у него в машине часа в четыре вечера.
Жаклин, которая до этого рассказывала мне, что с отцом нужно общаться деликатно и стараться не задевать тему денег, не могла угомониться:
– Поль, нужно будет купить ей учебники, и снять жилье. Я видела дешевые общежития, и съемные квартиры за 400 евро в месяц, а еще хостел за 30 евро на ночь, и…
От такого потока батька вскипел буквально за три минуты, что неудивительно, ведь речь шла о деньгах.
– Так, слушайте сюда обе! Я ничего пока делать не буду, пусть сначала поступит, а потом решим! Вы офигели вообще что ли! Я и так пашу как вол ради дочери, и что, да она же неблагодарная, как и все остальные мои дети и люди в целом! Так что заткнитесь, я не отдам свои деньги! – разошелся отец. – Завтра я еду к врачу на весь день, и мне пофиг на вас, делайте что хотите!
– Конечно, Поль, езжай обязательно, – смирно ответила Жаклин. – Я же не говорю давать деньги, просто…
– Слушай, хватит уже, а! – рявкнул папа, почти точно выразив мои мысли на счет всего этого.
В молчании мы доехали до дома Жаклин, где нас встретил ее муж. Он сразу начал как-то странно пытаться проявить нежность к жене, словно показывая отцу, что Жаклин его. Я же уверяла папину подругу, что смогу поехать в среду сама, и справлюсь со всем, и она таки согласилась не сопровождать меня.
– Так, ну спасибо за все, обедом Полин тебя угостила, я тебе больше ничего не должен, надеюсь? – батька уже занес ногу в машину, ему не терпелось поскорее свалить от этой семейки.
– Ты должен мне за билет на поезд, это семь евро, – серьезно сказала Жаклин.
– Семь евро? Сейчас, да не вопрос, – как-то слишком уж наигранно весело произнес отец и вынул свой кошелек с мелочью.
Все пять минут поездки до нашего села мы с папой бурно обсуждали то, как Жаклин хочет сделать все сразу, когда мы привыкли все делать по шагам. Потом батька бурчал:
– Подумать только, семь евро за билет потребовала вернуть, вот же овца.
На следующий день отец укатил в больницу ходить по врачам, и я собиралась отдыхать в блаженном одиночестве. Мой неторопливый разговор с мамой по скайпу прервал звонок от Жаклин. Я взяла трубку и сразу сказала:
– Жаклин, я говорю с мамой, перезвоню вам потом.
– А как долго ты еще будешь общаться с мамой? – требовательно спросила она.
У меня, конечно, на языке вертелся ответ более резкий, но все же она помогает мне поступить в универ, так что я сказала:
– Не знаю, я давно с ней не беседовала. Перезвоню вам позже.
– Ну ладно, – разочарованно протянула Жаклин и отключилась.
Серьезно, она что, считает, что теперь она моя мама?
Я так и не перезвонила папиной подруге, потому что увлеклась сначала перепиской с подругой, а потом приготовлением обеда. Едва я доела, как мне позвонил отец.
– Привет, как дела? – начала я.
– Слушай, угомони уже эту Жаклин, она мне тут звонит бесконечно, уже врач спрашивает, кто же так хочет со мной поговорить. Скажи ей, чтобы не трогала меня, я тут занят вообще-то, – батька был в ярости, и в этой ситуации я его прекрасно понимала.
– Хорошо.
– Задрали меня все, – он бросил трубку.
Я отписалась Жаклин, что приду к ней через час, и она тут же спросила, будет ли со мной папа. Представляю ее огорчение, когда я написала, что он в больнице.
В назначенное время Жаклин уже ждала меня на дороге к ее дому. Даже не пригласив меня в дом, она прямо на грунтовке схватила меня за руку и стала давать много советов, как правильно вести себя с папой, половину из которых она сама не соблюдает, но при этом меня поучает.
– Ты должна помнить, Полин, с твоим отцом нужно быть очень деликатной, – говорила она, вцепившись ногтями мне в запястье. – Он нужен тебе, и ты нужна ему, поэтому проявляй к нему как можно больше ласки и внимания, и не говори с ним о деньгах, прошу тебя.
Сначала я пыталась объяснить ей и то, что батька не проявляет ко мне никакой нежности, и то, что он ничего никогда для меня не делал, так пусть хоть деньгами поможет, и многое другое. Но Жаклин меня вообще не слышала, продолжая гнуть свою линию. Я начала раздражаться, что женщина, ни дня не прожившая с моим отцом, учит меня. Все мои попытки сделать вид, что я полностью согласна с ней и ступить хоть шаг к дому, чтобы забрать бумагу и свалить уже отсюда тоже успехом
