Тихон Пантюшенко - Главный врач
- Я тут ни при чем.
- Суд разберется, кто при чем, а кто ни при чем.
19
Виктору Сильвестровичу Заневскому нет еще и сорока. Директорствует он в совхозе немногим больше трех лет. Принял хозяйство, можно сказать, добитое до ручки. Трудно, очень трудно было ставить его на ноги. Но теперь, кажется, перелом наметился.
Вернувшись в контору, Виктор Сильвестрович вдруг вспомнил, что с того, будь он неладен, вечера он еще ни разу не видел Титову. А надо бы проведать, подбодрить. Как-никак он теперь ей что-то вроде крестного отца. Кто знает, что сталось бы с Натальей Николаевной, не случись ему тогда проезжать мимо. Вызвал Мишу Ведерникова, попросил раздобыть букет цветов и, как будет все готово, дать ему знать. Потом попросил к себе секретаря парткома Антона Кондратьевича Лепешко.
- Вызывали, Виктор Сильвестрович? - приоткрывая дверь, спросил Лепешко.
- Не вызывал, а просил зайти.
- Что-нибудь случилось?
- Случилось. Ты знаешь, где я только что был? В лесу.
Антон Кондратьевич вскинул густые, чуть нависавшие рыжие брови.
- Грибы в лесу если и есть, то разве что в беличьих тайниках, отшутился. - Да и не до грибов сейчас.
- Грибов в лесу, ты прав, сейчас нет. Но мы нашли кое-что другое. И знаешь что? Это вроде бы и по твоей части.
- Не темни, Виктор Сильвестрович. Выкладывай, что там у тебя.
- Прибегает ко мне с запиской симпатичная медсестричка. Мариной ее зовут. Записка от нашего нового участкового уполномоченного. А в ней: так и так, присылайте трактор и двух рабочих. Уполномоченный - человек серьезный и игрушками, думаю себе, заниматься не будет. Дал я команду трактористу, а самого такое любопытство разобрало, что решил лично узнать, в чем дело. Да и провожатая при мне.
- Узнала бы о провожатой Зоя Михайловна, перепало бы тебе на чай.
- Жена у меня сознательная и зря семейных сцен устраивать не станет. Так вот, привела меня эта сестричка в лес. А там, не поверишь, настоящий завод. Гонят самогон по двум конвейерным линиям. И нашли ж шарамыги место. Для охлаждения бражного конденсата поставили змеевики у самого родника. А вода там, скажу тебе, - зубы немеют. Плохо это все. Дали мы волю самогонщикам. Но еще хуже, что сами оказались их пособниками.
- Как это понимать? - насторожился Лепешко.
- А так вот и понимай. У кого в Поречье трактора?
- У кого же они могут быть, кроме как в нашем хозяйстве.
- Значит, наши?
- Да говори ты, Виктор Сильвестрович, толком.
- А я и говорю, что туда привезено трактором четыре бочки, не считая мелкой утвари. А раз привозил все это трактор, значит, мы им помогали. Строим свинокомплекс, техника вся на строгом счету. А мы затеяли внеплановый объект - самогонный завод. Верховодит там всем известная самогонщица Плескунова. Но кто-то же в ее артели и из наших? Я все это к чему говорю? Не пора ли нам провести сход сельчан да строго спросить кое с кого.
- А как доказать, что верховодит Плескунова?
- Шестьдесят четыре литра самогона нашли у нее. Хотя перед этим божилась, что ничего, мол, нет. За эти дела ее уже штрафовали.
- Согласен, Виктор Сильвестрович. Пора нам браться за самогонщиков серьезно. Для начала на первом же заседании парткома поставим этот вопрос.
Во дворе засигналила машина.
- Хочу навестить Наталью Николаевну, - сказал Заневский. - Может, и ты со мной?
- Если возьмешь.
- Пошли.
Заневскому приходилось бывать в кабинете главврача и раньше. Кабинет как кабинет. Разве что сразу видно: здесь обосновалась женщина. Больничная кушетка аккуратно заправлена. Подушка с узорчатой накидкой. У изголовья на тумбочке - ваза с букетом распустившихся тюльпанов. Сама Наталья Николаевна сидела за столом и просматривала журнал.
- С чем пожаловали, дорогие гости? - спросила она. С того злополучного вечера прошло немногим больше двух недель, а следов от ушибов как не бывало. Разве что, когда неловко повернется, по лицу пробежит гримаса боли. Дает о себе знать перелом ребер.
- Решили проведать нашего доктора, который всегда помогает другим. В любую погоду, в любую пору, в любое время дня и ночи.
- Да что вы, Виктор Сильвестрович, даже неловко.
- Не скромничайте, Наталья Николаевна. Она, эта скромность, хороша, когда в меру.
- А все-таки, зачем пожаловали, если не секрет?
- Да честное слово, проведать. Вот и цветы в доказательство.
- Ну спасибо, коли так.
Виктор Сильвестрович рассказал Наталье о недавних событиях, о Плескуновой и о том, что было обнаружено в ее тайнике.
- Нам нужно, Наталья Николаевна, как-то перестраиваться, объединять наши силы, что ли, - начал делиться своими планами Заневский. - Одному человеку это зло не одолеть. Подумать только, Терехова Антона загубил зеленый змий. Один наш пьянчуга угробил почти новый трактор и теперь замаливает свои грехи там, куда редко заглядывает солнце. Мерзавец Пашук тоже... Решили мы с Антоном Кондратьевичем обсудить этот вопрос сперва на парткоме, а потом и на общем сходе. Рассчитываем на вашу помощь. - Заневский пригладил рукой свои рыжие усы, взял по привычке из пластмассового стаканчика, что стоял на рабочем столе, карандаш и принялся крутить его в пальцах. Наталья смотрела на вращавшийся карандаш и думала, почему многие при разговорах теребят что-нибудь в руках. Наверное, это помогает сосредоточиться, снимает напряжение. Заневский заметил взгляд Натальи и, словно устыдившись своего несерьезного занятия, положил карандаш на место:
- Извините. Привычка, знаете ли. Так вот я и говорю: надо бы нам объединиться. Ударить по самогонщикам - раз, по пьянству на работе - два. Это мы с Антоном Кондратьевичем берем на себя. Вы же по медицинской части: лекции там, ну и лечение алкоголиков. Как считаете, этими мерами переломим хребет змию?
- Это кое-что, конечно, даст. Но переломить, как вы говорите, хребет змию мы этим не переломим.
- Как не переломим? Неужели мы что-то упустили? - удивленно спросил Заневский.
- Упустили, и важное.
- Наталья Николаевна права, - сказал Лепешко. - Чтоб люди бросили пить, их надо чем-то заинтересовать.
- Правильно, - закивала Наталья.
- Ну, это уже по твоей части. Мозгуйте в своей партийной ячейке, думайте, вам и карты в руки.
- А ты, значит, как бы в стороне. Так тебя надо понимать?
- Нет, почему же, - деланно обиженным тоном ответил Заневский. - Но как-то уже повелось, что ставят на место коренных тех, кто вносит предложение.
Лепешко понимал, что Заневский говорит с легкой подковыркой. Ответил:
- Не надейся, Виктор Сильвестрович, на легкую жизнь. Тебя в этом вопросе никак не обойдем. Можешь быть уверен.
- Вот так, Наталья Николаевна, - сказал Заневский, как бы приглашая ее в свидетели незаслуженно нанесенной ему обиды. - Стараешься угодить человеку, а он тебе за это - подножку.
Наталья не приняла шутки. Вот он случай поделиться с совхозным руководством давно выношенными планами. И не надо в контору идти.
- Записывайте, - поспешила она, боясь, что Заневский может передумать. - Первое: построить Дворец культуры и спорта.
Виктор Сильвестрович посмотрел на Лепешко. Мол, какой еще дворец? Ответ у Натальи был готов. Борьба с самогоноварением, лекции - это хорошо. Но дворец решил бы сразу массу проблем. Чем заинтересовать людей? Ясно: что кому нравится. Одним - волейбол, другим - шашки, третьим - вязание. Да и пожилые могли бы собраться, поговорить за чашечкой чаю. А захотел попарить косточки - пожалуйста, вот тебе сауна или просто банька.
- Главное, чтоб все было по-домашнему, без официальщины, - закончила Наталья.
- Есть над чем подумать, - протянул Заневский, неторопливо приглаживая пятерней волосы. - Но тут одна заковыка. Средств у нас пока маловато. Да и не скоро их будет в достатке.
- Ну, это уже вопрос практический, - улыбнулась Наталья. - Главное, чтобы народ нас поддержал. Но дворец это только начало. Есть у меня еще одна идея...
И она рассказала о своих проектах насчет водолечебницы, о том, что заводила разговор об этом в облздраве и, кажется, встретила там понимание.
Рука Виктора Сильвестровича застыла где-то на макушке, а брови парторга полезли вверх.
- Речь идет о создании на базе наших целебных вод... ну, зоны здоровья, что ли, - сказала Наталья.
- И значит, мы можем кое в чем скооперироваться с вашим министерством, - подхватил Виктор Сильвестрович.
- Вот именно!..
Простившись и пожелав Наталье быстрейшего выздоровления, Заневский и Лепешко вышли в коридор. Их заставил остановиться доносившийся из-за перегородки басок Миши Ведерникова:
- Вы вот думаете, что шоферня - это одни пьяницы. И напрасно. Да если шофер возьмет хоть каплю в рот и сядет за руль, ему сразу три сто.
- Что значит, три сто? - внятно спросил девичий голос.
- Это у нас так говорят. На три года человек лишается водительских прав да плюс сто рублей штрафа.
- О-о! А вас ни разу еще не наказывали?
