Месяц на море - Наталия Миронина
Сейчас, спустя столько лет, от той истории осталось ощущение чего-то чудесного и невинного. Александра порадовалась, что они оба не опустились до связи, в которой один любит, а другой пользуется этим.
– Надо ехать домой, – вслух произнесла Архипова. Она сняла туфли на шпильках и переобулась в полусапожки. Ногам стало тепло и уютно. «Может, пешком? До Сокола? – подумала она. – Проветрюсь. Мозги на место встанут, настроение улучшится?» Как-то она уже попыталась совершить такой бросок. Ее путь лежал через Ленинский проспект, мимо Парка культуры, Плющиху, набережную, Красную Пресню. «Сломалась» она в районе Динамо. Ноги отказывались слушаться, спина была мокрая, шагомер показывал заоблачные значения. В конце концов она взяла такси. И Таня Степанова, и Леля Полякова смеялись, слушая эту историю.
Когда она вышла из здания, уже опустились сумерки, а редкие лужи превратились в маленькие стеклышки. Архипова решила подвиги не совершать и пройтись только до метро. Когда она переходила дорогу, зазвонил мобильник. «Не буду отвечать. Наверное, Шахрин. Или Лушников. Какие-нибудь вопросы… Или про заседание кафедры. Нет, даже из сумки доставать не хочу», – подумала она, но, вопреки самой себе, тут же кинулась за телефоном.
– Алло.
– Прости. Что-то на меня нашло. Дураком бываю. Но, понимаешь, как ты уехала, жизнь не в ногу идет!
– Как? Как жизнь идет? – рассмеялась Архипова. – Не в ногу? Что это значит?
Она ощутила прилив счастья – сердце выпрыгивало, голова слегка закружилась, только клекота в горле не хватало.
– Не в ногу? Все как-то сместилось, порядка нет…
– И я в этом виновата? – веселилась Архипова.
– Виновата в том, что уехала, – Колесников вздохнул.
– Сережа, со мной порядка еще меньше.
– Зато с тобой весело. И ты бываешь бестолковой.
– Так, опять начинаешь?!
– Что именно? – как бы простодушно удивился Сергей Мефодьевич.
– Ругать меня.
– Я правду говорю. Ты уже дома?
– Что ты! Только вышла с работы. Завтра заседание кафедры, подготовиться хотела.
– А что у тебя на ужин?
– Сергей, у меня ничего на ужин нет. Но я сейчас зайду и куплю.
– Господи…
– А может, ты похвалишь меня за что-то? – поинтересовалась Архипова.
– А есть за что?
– Ох, какой же ты змей!
– Я не змей. Я люблю порядок.
– Знаю.
– Как ты доехала? Все ли дома хорошо? – Голос Колесникова приобрел человеческие интонации. Архипова почувствовала заботу.
– Знаешь, полчаса назад я вспоминала человека, с которым работала очень давно. Я тогда готовилась к диплому и трудилась у него лаборанткой. И он влюбился в меня. Был разведенным. Скромным, заботливым. Между нами ничего не было. Но вспоминаю его с очень теплым чувством.
– Ты к чему это? – с подозрением спросил Сергей Мефодьевич.
– К тому, что главное в отношениях – понимание и деликатность.
– Ага, пусть будет понимание и деликатность, но изменять можно налево и направо? Так, что ли?
– Сергей, не надо так в лоб. И так утрированно. Я к тому, что люди могут любить друг друга, но общаться между собой грубо, резко, неделикатно. И тогда любовь пропадет.
– Не пропадет. Любовь пропадает, если она начинается со страсти. Люди сгорают и… Все, больше ничего между ними не остается.
– Не знаю, – протянула Александра, – не знаю. Может, ты и прав.
Она помолчала. Ох, как ей не хотелось сейчас спорить, как хотелось «потрещать» о мелочах, рассказать о Севе Шахрине, об умнице Асе. Но она боялась, что Колесников ее опять оборвет.
– С делами справилась своими? – вдруг спросил он. – Как там твои подчиненные?
«Кто знает: ради приличия спрашивает? Действительно интересно? Или просто подлизывается?» – спросила Архипова саму себя, а вслух ответила:
– Время покажет, справилась ли. А пока сделала кадровые перестановки.
– Грамотно! – одобрил Сергей Мефодьевич. – Ну, не буду докучать тебе. Иди домой, отдыхай. Но учти, завтра тебя навестит мой коллега…
– Случайно, не Колманович? – хмыкнула Александра.
– Не говори глупостей! – оборвал ее Колесников. – Другой приедет. Я дам ему твой мобильный. Ты уж ответь.
– А зачем?
– Я тебе передал корюшку копченую. Только-только изготовили. В Москве такой нет.
– Ох, спасибо! – Архипова была тронута. – Ты же теперь знаешь, как я люблю рыбу. А уж корюшку!..
– Вот и отлично. Все, буду звонить, и ты тоже не пропадай.
– Не буду! – пообещала Архипова, хотела добавить «Целую!», но осеклась. Колесников тоже ничего такого не сказал.
Она даже не помнила, как добралась домой. На душе было спокойно, волнение как рукой сняло. «Он нормальный мужик. Да, со своими принципами. Но не дурак, не лентяй. Аккуратный. Сделал карьеру. Начитанный, интеллигентный…» – Она долго перечисляла про себя достоинства Колесникова. Спать она легла с легким сердцем.
На следующий день Александра проснулась рано. Долго укладывала непокорные вихры (что редко с ней случалось) и медлила, выбирая платье. Архипова внезапно разлюбила «офисный хит» – белые блузки или сорочки вместе с темными юбками. «Что-то в духе гостиничного бизнеса», – сказала она себе и впредь белые блузки носила только с джинсами. На заседание кафедры она надела яркое трикотажное платье. Геометрический рисунок делал бедра массивнее, но трикотаж подчеркивал тонкую талию и линию груди. Туфли она выбрала на массивной подошве, сверху накинула кожаную куртку. Собственное отражение ей понравилось. «Отвязная тетка!» – сказала она и показала язык. То, что она не промахнулась с выбором костюма, она поняла уже в автобусе – место ей не уступали, а глазки строили. Архипова держалась сурово, но во взгляде была заметна улыбка. Наконец, когда у метро большая часть пассажиров вышла, она уселась на любимое место спереди. Александра следила за дорогой сквозь лобовое стекло, прислушивалась к песням, которые звучали из кабины водителя. И в это время до нее донеслись слова:
– Так кто
