Хождение по Млечному Пути - Алёна Даль
Меня не перестаёт удивлять способность европейского агрария сочетать в себе черты уважающего традиции фермера, практичного коммерсанта и гостеприимного хозяина. Эти свойства характера я наблюдала у сыроваров и виноделов, изготовителей ветчины, колбас, бальзамического уксуса и оливкового масла в Италии, Хорватии, Франции и Черногории. Всё это в полной мере можно отнести и к Хосе Морено. Но есть кое-что ещё. Когда делом занимается талантливый, по-настоящему творческий человек – любой технологический процесс превращается в поэму, а обычный ритуал возводится в ранг священнодействия. Виноделием в Ла-Риохе никого не удивишь: в провинции зарегистрировано более 18 тысяч виноградарей, 100 тысяч частных виноградников и почти две сотни винодельческих хозяйств. Однако сеньор Морено подходит к процессу творчески. Его бодега не просто место, где разливаются, зреют и выдерживаются вина, но и настоящий музей истории виноделия плюс художественная галерея. Из необычных корней винограда сотворены диковинные скульптуры с оригинальными названиями: «Танцующая девушка», «Слеза старика», «Рождение лозы». В бодеге Хосе Морено работает штатный дизайнер. Да и сам хозяин, бывает, лично подбирает замысловатые корни, в которых видит будущий образ.
Мы спускаемся ещё глубже. Прохладные подвалы бодеги смыкаются с подземными пещерами, их скалистые стены мерцают кварцевыми пластами, сочатся грунтовыми водами, местами покрыты благородной плесенью. Всё это великолепие искусно подсвечено, а пространство бодеги идеально организовано: есть здесь и раритетные ручные орудия средневековых виноделов, и уютные дегустационные площадки, и кинозал со специальной фильмотекой.
Хосе Морено работает как с виноградом, выращенным в собственном хозяйстве, так и с материалом других виноградарей. В подвалах бодеги хранится более 500 бочек вина, ещё 30 тонн зреют в полуторатонных кегах. Некоторые бочки с торцов расписаны сюжетами, отражающими разные стадии приготовления вина: вот юная крестьянка срезает с лозы налитую кисть винограда, вот обнажённый по пояс мужчина давит созревшие грозди в каменном чане (как герой Адриано Челентано в фильме «Укрощение строптивого»), вот винодел снимает пробу вина из медного ковша, а сотрапезники дружно смыкают стаканы.
Но пора приступать к главной части экскурсии – дегустации. По старой дубовой лестнице поднимаемся из подземелья в верхний зал. Сомелье приготовил уже специальный столик, на котором выставлены несколько бутылок, бокалы и тарелка с тапасом.
– Итак, все вина по степени выдержки делятся на четыре группы, – объясняет хозяин бодеги, – «ховен», «крианца», «резерва» и «гранд резерва». «Ховен» – самое молодое вино, без выдержки, разрешено к продаже на следующий после сбора урожая год.
Мы отпиваем по глотку из бокалов и перекатываем, как опытные дегустаторы, жидкость по нёбу. Сомелье услужливо придвигает металлическую миску. Я вопросительно гляжу на Виктора.
– Сюда нужно сплёвывать то, что попробовал, – говорит он, – но я считаю это святотатством, – и он глотает согретый во рту напиток.
– Это «крианца», – продолжает Хосе, показывая другую бутылку, – выдерживается в дубовой бочке минимум год. Мы используем бочки из американского дуба, они придают вину особый оттенок. Такое вино можно продавать через два года после сбора урожая.
Мы снова отпиваем из бокалов, и снова миска остаётся пустой.
– «Резерва» – после года выдержки в бочке его разливают в бутылки и хранят ещё два года. То есть продавать можно не ранее чем на четвёртом году выдержки. Но мы обычно увеличиваем срок выдержки на полгода или год, в зависимости от результатов промежуточной дегустации.
Мы понимающе киваем и по-прежнему игнорируем железную миску.
– И наконец, «гранд резерва» – самое высококачественное, выдержанное вино, вызревающее два года в дубовой бочке и ещё три – в бутылях. Разрешено к продаже на шестом году выдержки. Редкие коллекционные вина выдерживаются и десять, и пятнадцать лет. Каждый год вкус их меняется.
Напиток, который мы пробуем на этот раз, обволакивает терпкой волной язык и нёбо и растворяется во рту сам собой, так что мыслей о плевательнице даже не возникает.
Сомелье подвозит ещё одну батарею бутылок, а Хосе невозмутимо продолжает:
– По цвету, происходящему от сорта винограда, вина делятся на «тинто», «бланко» и «кларетто».
– Красное, белое и розовое, – переводит порозовевший Виктор, осушая очередной бокал.
– Сеньор Морено, а какие вина предпочитаете вы? – пробую я разбавить дегустацию беседой.
– В своих пристрастиях я консервативен, – отвечает бодегейро. – К рыбе и морепродуктам я выбираю белое охлаждённое молодое вино, к мясу – хорошо выдержанное красное.
– Как часто вы употребляете вино? – Виктор переводит, но, похоже, Хосе не понимает вопроса. Друг терпеливо и подробно растолковывает ему суть.
– В обед и ужин, в зависимости от погоды, события и самочувствия. – Теперь уже я не совсем понимаю ответ.
– Короче, когда хочется и сколько вздумается, – резюмирует Виктор.
Далее бодегейро рассказывает про купажирование и сертификацию, про международные конкурсы и конкуренцию с бордосцами, про фамильные секреты и винный шпионаж… Сомелье не забывает аккомпанировать хозяину новыми порциями вина в наших бокалах. Металлическая миска-плевательница так и остаётся стерильно чистой, блестящим укором сверкая на краю столика.
В конце экскурсии-дегустации нас ждёт сюрприз. Хоть я и была заранее осведомлена, что сеньор Морено – разносторонне одарённый человек, но всё равно не ожидала ничего подобного. Выйдя в середину зала, гордо приосанившись, он затягивает красивую национальную песню. Голос у Хосе оказывается классическим, оперным тенором – в гулкой акустике бодеги звучит волшебно!
В заключение бодегейро дарит нам по бутылке коллекционной риохи и охотно позирует для общей фотографии. Вот уж поистине «на каждого мудреца довольно простоты». Будучи одним из богатейших виноделов Испании, сеньор Хосе Морено в жизни остаётся скромным, открытым человеком, а, по словам Виктора, он ещё и верный, надёжный друг.
Часть 4. Кастилия
Старая Кастилия
Попрощавшись с гостеприимным и талантливым сеньором Морено, идём дальше. Спустя час пересекаем границу с соседней провинцией Бургос, входящей в состав самой большой в Испании автономной области Кастилия и Леон. Виноградники постепенно уступают первенство золотым пшеничным полям. Если бы не ощутимая холмистость и очертания гор на горизонте, их запросто можно было бы принять за среднерусское раздолье. При ближайшем рассмотрении, правда, обнаруживаются и другие отличия: пылающие острова диких маков вместо зарослей пырея и крапивы, хрусткая каменистая дорога вместо тучного чернозёма и терпкий настой иного, чем в России, разнотравья, разлитый в раскалённом добела воздухе. Всю дорогу до Белорадо мой спутник с носом и ушами цвета «тинто», воодушевлённый дегустацией, продолжает рассказ об особенностях испанского виноделия и винопития.
– Если говорить об
