Из серии «Зеркала». Книга I. «Лишние люди» (ред. 2) - Олег Патров
В этом театре все было роскошно. Мистер Карл Линдсней пошел с ним на пробные чтения.
– Ты сыграл с нами шутку, – пожурил Джимми режиссер.
– Разве возраст имеет значение? Мой дядя неизвестен, разве что в узких кругах. Я хотел, чтобы у вас был шанс проявить объективность.
«Весь в отца, если верить словам Бреда», – сидя в зале, Карл Линдсней спрашивал себя: почему он здесь оказался? почему Джимми пригласил его, а он согласился? Между ними не было доверительных отношений. Почему не взял Бреда или отца? Миссис Карлсон, в конце концов?.. Но он все же пошел, не ради мальчика, а ради себя, чтобы не мучила совесть. Он привык во всем признаваться себе прямо. В Джимми он здорово ошибся. К тому же было любопытно увидеть репетицию настоящего театра своими глазами, будет что рассказать на лекции детям.
– Ваш ученик? – спросил режиссер. – Вы – хороший учитель.
– Он все сделал сам, – смущенно ответил Линдсней.
– Больше бы таких учителей!..
3
Когда Джимми наконец вернулся домой, Джон остановил его в гостиной, не дав подняться к себе.
– За что ты так со мной?
– Ни за что. Я тебя отпустил, оставь и ты меня в покое. Давай не будем ворошить прошлое. Все нормально.
– Но ты – мой сын, и я люблю тебя!
Джон испугался, увидев каким бешенством сверкнули глаза сына.
«Пистолет…».
– Любишь?!. Ты оставил меня с полусумасшедшей бабушкой, твоей матерью, с которой не смог ужиться сам, – сдерживая себя, тихо, на грани шепота, произнес Джимми. – И матерью, которая разваливалась на части, потому что ты решил начать новую жизнь, в которой ЕЙ не было места…
– ВСЕ БЫЛО НЕ ТАК.
– Возможно, – не стал спорить с отцом Джимми. – Но я видел это именно ТАК. Знаешь, сколько раз я желал ей смерти? Может быть, она и сделала это, потому что УГАДАЛА?.. Так что не говори мне о любви. Я любил и люблю свою мать и, знаешь, почему? Потому что она НИКОГДА не бросала меня, защищала изо всех сил, даже когда ей было некогда, когда ей было неудобно, несмотря на то, что была СЛАБОЙ, очень слабой, и ей было тяжело! А ТЫ?! Ты был силен и успешен! И нашел себя, СВОЙ ПУТЬ. Поздравляю! Искренне. Но зачем тебе такой сын? Зачем тебе я?!.
Не удивительно, что после такого разговора Джон не пошел с ним на репетицию, и Джимми пригласил Линдснея. Он привык, что кто-то всегда был рядом.
Джимми понимал: некоторые слова нельзя забрать назад. Он все равно, что умер для отца. Наверное, Джон жалел, что сын его жив, но так даже было легче. Джимми была знакома эта роль: выживать и побеждать наперекор обстоятельствам, биться до победного.
Его отец был, по сути, обиженным ребенком, он понял это в ту же минуту, как сгоряча высказал Джону все, что накопилось на душе.
Кто-то умеет строить ракеты, кто-то – дома, кто-то – отношения, кто-то умеет воровать, у другого талант в туристическом бизнесе; нечестно было требовать от отца всего.
– Не умеешь, не берись, – советовала Джимми бабка.
Перед смертью она часто звала их с матерью к себе, боялась оставаться одна, хотя мать не переносила свекрови. Как и та ее. Удивительная взаимность при отсутствии малейших признаков ссор ни при отце, ни после, когда тот ушел.
Так что Джимми было у кого поучиться: и любви, и ненависти…
4
– Ты знал?!
– Конечно, это было в его сопроводительных документах из СК. Но ты ведь не читал, Джон?
Наверное, он должен был чувствовать стыд, но внутри была только усталость.
– Кончай, Ларк, мы же давнишние друзья, ты знаешь меня как облупленного. К чему эти игры?
Почувствовав, что его приперли к стенке, Ларк решил воспользоваться аргументом, который срабатывал всегда.
– Он любит тебя, дурак, и ему небезразлично, что ты о нем думаешь, вот и все. Он попросил не рассказывать ничего тебе, оберегал по-своему, в его прежней жизни не было ничего красивого.
– В его прошлой жизни БЫЛ Я и нормальная семья, целых девять лет, – возразил Джон.
– Вот именно. И как, скажи на милость, он должен был совпасть с тем далеким образом мальчишки?.. – Ларк похлопал друга по плечу. – Не надо отчаиваться. Все наладиться. Вы успокоитесь, у тебя будут еще дети.
– Списываешь меня со счетов? И ты?.. Не ожидал.
Джон развернулся, намереваясь уйти, но друг схватил его за руку, удержал, а стоило вырваться! До чего они договорились?..
– Я задыхаюсь в чужом грязном белье, – кричал, как пьяный, Ларк, а ведь он был трезв. – Но никто не заставлял тебя открывать глаза. Ты так успешно ничего не замечал – и вдруг прозрел. ЗАЧЕМ?
Его слабые потуги ответить, ссылаясь на терпимость, необходимость уважать чужое мнение, право на личную жизнь…
– Хочешь быть отцом? Отправь его в академию, оплати учебу, назначь выходное пособие. Делай то, что не делал все эти годы, и все наладится, – посоветовал ему Ларк на прощание, сердито одергивая пиджак. – Он у тебя добрый малый, не злопамятен.
Но Джон так не думал. Выходя от друга, он вдруг отчетливо представил себе другую дверь и другой порог.
– Вот здесь он спал, когда бывал у нас. Как видите, в спальнях достаточно уютно.
Миссис Ди любезно согласилась провести для него маленькую экскурсию.
– Это наша столовая, а здесь библиотека, зона отдыха.
– Какой он был?
– Когда в первый раз попал сюда? Голодный. Голодный и какой-то очень хрупкий. Но мать у него была хорошей женщиной. Знаете, он всегда убирал за собой сам, здоровался. Однажды мы забрали его по жалобе соседей. У миссис Стивенсон был приступ, она швыряла в нас вещи, посуду, а он не хотел оставлять ее одну. Но потом она согласилась на лечение, даже устроилась на работу. Вроде бы все шло хорошо, для такой семьи, вы понимаете.
Джон пристально посмотрел на миссис Ди, и та смутилась.
– Извините, но наши приюты не резиновые. У Джимми была вполне удовлетворительная ситуация.
Так и сказала: «удовлетворительная». А когда они пришли с сыном в новую школу, директор дал понять, что его многое не устраивает. Для одних «удовлетворительная», для других – «не годится». В социальном плане это было понятно, пока не касалось тебя лично.
– Покажи мне могилу матери, – попросил он сына.
– Чьей? Твоей или моей?
– Обеих.
Джон так и не побывал там, ни у матери, ни у Лили, не довелось, оба раза в день похорон отсутствовал в городе, а когда приезжал, было уже не
