Всепрощающий - Эдуард Пиримов
Старшеклассники дружно загоготали. Тип в красной кепке схватил Риаза за рог и сказал:
– Это площадка по вечерам наша. А ты её испоганил своим присутствием. Плати или проваливай!
– У меня нет денег. – честно сказал Риаз морщась от боли.
– Тогда придётся отработать!
Тот оттолкнул его от себя и Риаз свалился на землю.
– Будешь мусор по всей площадке собирать.
– А если плохо будешь работать, то придётся твою сестру подключить! – сказал другой в зелёной толстовке, и они снова загоготали.
Риаз встал с земли, отряхнулся и мигом преобразился. Из добродушного милого Риаза он превратился в серьёзного и настроенного на драку мальчика, смотрящего на обидчиков исподлобья.
– Вы можете оскорблять меня сколько вам угодно. Но бить себя и оскорблять сестру я вам не дам. – сказал Риаз на полном серьёзе.
Те сделали вид что испугались. Тип в красной кепке подошёл в плотную и сказал:
– О, неужели ты меня ударишь?
Риаз ему не ответил. Он продолжал сопеть ноздрями и смотреть на обидчика, рискуя сорваться. Не дождавшись от него ответа тот продолжил:
– Ну, видимо, ты не такой смелый, как говорила моей маме твоя приёмная мамаша.
Последняя фраза поставила точку на терпении Риаза. Он сжал правую кисть руки в кулак, как только мог. Риаз почувствовал, как та самая неестественная энергия, которую он ощутил в парке, переливается в его руку. Напряжение мышц достигло предела и Риаз, что было силы, ударил того в живот. Парень в красной кепке сложился пополам и застонал от боли.
– Ах ты урод рогатый! – вступился за своего другой тип в зелёной толстовке и ударил Риаза в нос. Он охнул и упал навзничь. Дальше третий, тот, что в жёлтой спортивной куртке, подбежал к Риазу и ударил его носком ботинка в бок. Риаз скорчился от боли. Пока задиры поднимали товарища, Риаз пытался встать, но не получилось. Боль была сильной. Те трое воспользовались ситуацией и принялись его избивать. Джонас выходящий из магазина увидел, как избивают друга, бросил всё что купил и побежал его выручать.
– Отстаньте от моего друга! – сказал Джонас так как будто это его боевой клич и сходу бросился с кулаками на ближайшего задиру.
Поначалу успех был на его стороне, но через минуту преимущество исчезло. Джонаса также уложили на землю, и тот потерял сознание после сильного удара в челюсть. Риаз пытался ему помочь, но ему быстро напомнили, в каком положении он сейчас находится. Тогда Риаз сделал единственное, что смог сделать из последних сил – прижал Джонаса к себе и обнял, стараясь закрыть его от большинства ударов. Хулиганы продолжали их избивать, напрочь забыв о совести и всех моральных принципах. Риаз плакал от боли, которую испытывал с каждым наносимым ему ударом, но не издавал и звука, продолжая держатся. Неизвестно сколько бы ещё это продолжалось, если бы не знакомый голос:
– Эй! А ну стоять, уроды малолетние!
Послышались стремительно приближающиеся шаги и один из хулиганов крикнул:
– Всё, уходим! Рыжая гарпия идёт!
Они прекратили их избивать и бросились наутек кто куда. Это была Сайд. Она проезжала мимо и решила взглянуть, что тут происходит. И как выходит не зря. Когда она подошла в плотную, то её глазам представилась печальная картина. Избитый Риаз, зажмурив глаза, лежал на земле и дрожал от испытываемой боли. Джонас лежал в его объятиях и никак себя не проявлял. Сайд сняла кожаную куртку и накрыла ей ребят, а сама пошла за водой, которая лежала в паре метрах.
– Эй, мальчики, вы как? – спросила Сайд у ребят с бутылкой воды, готовая полить обеих водой.
Никто из них не отозвался. Сайд, видя, что дело плохо, достала телефон, чтобы набрать скорую помощь.
– Нет, не надо звонить в скорую! – жалобно начал говорить Риаз сквозь слёзы, схватив её за руку. – Джонаса отвезите! Меня не надо!
– Почему, дурачок? – обеспокоенно спросила Сайд, боясь, что Риаз и другой мальчик получили серьёзные травмы.
– Мне там не помогут. Не захотят! Мне нужно домой!
Риаз заныл пуще прежнего, схватился за бок и уткнулся носом в землю при попытке встать на ноги.
– Так, всё едут в больницу. – твердо решила Сайд. – Риаз, встать сможешь?
Риаз закивал и с её помощью встал. Сайд взяла на руки Джонаса и, не забывая о Риазе и помогая ему, добралась до машины. Джонаса она положила на заднее сиденье, а Риаза – на переднее. Также по просьбе Риаза Сайд быстро закинула рюкзаки в багажник и со скоростью пули помчалась в больницу. По её приезду врачи всё подготовили, поскольку она сообщила им заранее. Джонас, который очнулся по дороге в больницу, смог сам встать и выйти из машины. Его сразу приняли и повезли в палату без проблем, предварительно позвонив матери. Однако, когда настала очередь Риаза, начались проблемы:
– Простите, но мы не сможем его принять. – отказал в приёме врач.
– Что?! Какой отказ?! Да ему больше всего досталось! Вы обязаны его принять!!– начала повышать голос Сайд.
– Мы не имеем права оказывать ему помощь. – неустанно повторял врач.
– Вы же давали клятву Гиппократа! Вы должны ему помочь! Это ваш долг!
– Это распоряжение главврача. – раскололся наконец врач. – Если нарушим приказ, то нам грозит увольнение.
– По-твоему жизнь ребёнка ничто по сравнению с рабочим местом?!
– Она уволит всё отделение, Анна. И поверь мне, она это сделает. А ведь у нас тоже есть дети и семья, которых надо кормить. Мне жаль.
– Пожалуйста, отвези меня домой. – жалобно раздалось из автомобиля и громкий всхлип.
Сайд хотела начать ругаться, но при Риазе не стала. Она заскрипела зубами от злости и села в машину. Накрыв Риаза курткой и сняв с него намордник, Сайд тронулась с места.
– Где ты живёшь? – спросила она, выезжая на дорогу.
– Четырьмя домами дальше Катера. – вяло ответил Риаз.
– А дома кто-нибудь есть?
– Мама дома. – также ответил Риаз и снова всхлипнул.
Постепенно Риаз успокоился и стих. Хоть он и молчал, но Сайд чувствовала, как ему плохо и ей стало его жаль. Она знала эту боль. Хорошо знала.
– Дядя Бруно хороший. – неожиданно сказал Риаз. – Просто ему не везёт. Прошу, не обижайте его.
Сайд посмотрела на Риаза и тут же отвела взгляд. Тот выглядел ужасно. Риаз тупо смотрел в окно, уставившись в одну точку. Из его ноздри начала капать кровь, но ему было всё равно. Что касается Бруно, то он и в самом деле ей понравился, но пока
