Избранные проявления мужского эгоизма. Сборник рассказов - Марат Абдуллаев
Вы не торопясь минуете основные боксы и заедете на мойку с торцевых металлических ворот, управляемых дистанционным пультом. Хищная пасть беззвучно поглотит вашу машину, и кругом воцарится эдакий приглушенный полусумрак, скрадывающий пространство. Пока вы будете пытаться хотя бы зрительно «нащупывать» стены, девчушка выпорхнет из-за руля, оставив вас один на один в некоем ирреальном состоянии, позволяющем путать закрытый бокс с ночным июньским небом.
Вы увидите, например, шлепнувшуюся на лобовое стекло медузу, причем почему-то белого цвета. Потом – ударивший тугими струями ливень, под которым медуза станет медленно превращаться в рваные клочья пены. Все вокруг затихнет уже под умеренный аккомпанемент дождя, а вскоре затихнет и дождь; лишь изредка капли будут падать на посвежевший капот, как бы срываясь с несуществующей листвы. Вы и не попытаетесь даже дать себе отчет в том, что все гораздо прозаичнее, – что может быть проще мыльной ветоши и вздувшейся под струями воды пены от автошампуня? Но что-то намертво отвлечет вас от понимания сути обычных вещей.
Вы увидите свою девчушку совсем рядом, по ту сторону стекла, по пояс утопающую в сумраке. Вся ее пока еще не растраченная забота о вас будет обращена к лакированному металлу авто. Вы непременно обратите внимание на необычное сочетание почти светящегося тела и мягких обводов посвежевших от «дождика» крыльев. Влага на капоте под ее ладошками будет сворачиваться подобно устрице, на которую выжали лимон.
Дальше начнется такое, что вы стопроцентно попадете во власть ассоциаций. Вы подумаете, что если б ваша девчушка жила в Японии, на коже ее предплечья обязательно полировали бы оптику для знаменитых «Никонов» и «Минольт». И даже если б она и не жила в Японии, за нею наверняка охотилась бы хищная свора владельцев «Никонов» и «Минольт», дабы перенести на фотобумагу то, что перенести невозможно. И вы готовы были бы доказать эту невозможность, поскольку ракурс – понятие изменчивое, он не терпит замороженных состояний; это как нечаянный стоп-кадр в кинотеатре, когда остановившееся изображение вспучивается и оплавляется под мощной лампой кинопроектора.
Но тут неожиданно волна вашего непонятного возмущения уляжется, и под насмешливым взглядом по ту сторону вашего автомобиля у вас будет немного времени для того, чтобы разобраться: то ли прозрачными стали только стекла машины, то ли ваши мысли.
***
А что потом? А собственно, чего вы хотите? Только мимолетного знакомства или чтобы вас эдак на недельку до второго увезли куда-нибудь подальше от каждодневных маршрутов, ритуалов, переговоров и встреч?
Зачем вам это, не соглашайтесь! Девчушка целыми днями будет мучить вас своей недосягаемостью, особо усугубленной тем, что до яблочка можно легко дотянуться рукой.
Ранним утром она опустит вас в кипящее джакузи, и, пока вы будете болтаться, словно яйцо, в пузырьках практически морской воды, она непринужденно выведает у вас ваше отношение к огурцам с медом или очень качественной вобле к сладкому чаю. Позже, на массажном столе, в предвкушении ее прикосновений к вашему разгоряченному телу, вы поймете о чем речь, когда ощутите под ее ладошками маленький кубик льда.
Возможно, она приляжет рядом, дабы дыхание севера казалось вам уже спасительным на фоне захватывающей болтовни об иранских специях и пряностях, и вы сначала медленно закружитесь в хороводе манящих запахов и пленительных образов, а потом сорветесь в бездну тревожных воспоминаний.
Вы припомните все, что было только вашей историей и что потом затерялось где-то на периферии чувств. И засыпая, будете лишь теряться в догадках, кто же вошел в вашу спальню в ночной рубашке, – ваша девчушка или учительница английского языка, которую еще десятиклассником вы отбили у ее ухажера со всеми обычными для таких романов последствиями.
Зачем вам это, не соглашайтесь…
Ведь все, что вы получите в конечном итоге, – ваш автомобиль, напоенный прохладой июньской ночи, возникший интерес к жене, и не только к ней, смешанный одновременно с отвращением к проституткам и фотомоделям, а также чувство необыкновенной свежести, как после сауны, где «кочегарят» не по-фински и дубасят веником до беспамятства, – все это будет походить на некую наркотическую дозу, которую захочется повторить.
Не соглашайтесь…
«Мамкин» трюк
Этой зимой я неудачно тормознул на Ленинградке. Бутылка с водой выскочила из подстаканника и сиганула прямо под педали. Попытался выковырнуть ее ногой или пяткой загнать под сиденье, но понял, что придется рулить на обочину. Остановился, нащупал бутылку, согнувшись в три погибели. Разгибаюсь – баба в окошко стучит.
– Не желаете, – говорит, когда я приспустил стекло, – отдохнуть?
– В каком смысле?
И тут до меня дошло: я ж аккурат остановился там, где промышляли ночные бабочки. Вон, неподалеку, и машина ментовская стоИт.
– А что, – спрашиваю, – ты можешь предложить?
Не дожидаясь отдельного приглашения, баба – юрк на сиденье рядом и показывает ладошкой: «Давай-ка, сверни сюда».
Я проехал буквально метров тридцать в какой-то боковой съезд между сугробами, и мы очутились на гладко укатанной площадке, на которой стоял УАЗ-буханка.
– Свети прямо на него! – скомандовала баба.
И вот в свете моих фар выстроилось полтора десятка разнокалиберных девок, которым, видать, было холодно, поскольку шубки и куртки они вынуждены были скинуть, дабы показать товар лицом. А баба (точнее – «мамка»), уже вовсю тычет пальцем: вон та, дескать, полторы тыщи рублей стОит, вон та – две, ну, а та – сто баксов.
– Чего, – спрашиваю, – такой разброс в ценах?
А она:
– Та, что в платье, – подороже, а та, что в джинсах, – подешевле.
Несмотря на то, что фары на моей тачке были ксеноновыми, а девки – без верхней одежды, разглядеть их толком и понять, почему, которая в платье, стоит дороже, а которая в джинсах – дешевле, я так и не смог. Поэтому ткнул в «джинсовую» девку – она все пыталась стушеваться на фоне своих товарок, явно отлынивая от «работы».
– Это Мариночка, – оживилась «мамка», – сто баксов.
Две секунды, «мамка» уже тянет Мариночку в машину, не забыв предварительно цапнуть вынутые мною сто баксов: «Желаю приятного отдыха!»
Даю по газам, выскакиваю опять на Ленинградку и, так сказать, боковым зрением пытаюсь разглядеть мою спутницу. Но темнотища же! Вижу только, что она небольшого росточка, совсем легкая курточка на ней поверх свитерка, чуть проступает силуэт груди – номер эдак второй, самый мой любимый, поскольку каждая такая грудка целиком ложится в ладонь.
И вот тут-то меня осеняет: «Блин! За каким чертом я ее взял? Куда повезу? Не домой же, где полный набор – и жена, и теща, и, кажется, женина сестра!»
Так мы и едем в область: я молчу, потому что лихорадочно соображаю, что делать. Она молчит, потому что, видимо, молчу я. А решения – нет.
– Ты не голодна? – говорю первое, что приходит в голову, повернувшись к ней.
– Нет, – тихо
