Остров Укенор - Анна Удьярова
– Ты опоздал, – скривился Тьер. – И зря явился: ничто твоим трусливым согорожанам не угрожает. Даже не испортил игру, потому что и портить-то было нечего. Вон в твой портрет стрелять отказались. Могу я хотя бы рассказать последнюю сказку?
Унимо кивнул, налил себе вина и устроился на одном из ящиков.
– Так вот, я вам говорил про мастеров. В детстве мы с другом любили по весне разорять птичьи гнёзда. Забираться на тополя и со смехом скидывать вниз перламутровые сокровища или устраивали шутливую перестрелку, пока эти пеночки заполошно хлопали крыльями, летая вокруг нас. Потом, конечно, мы поняли, что это нехорошо, и перестали. Но тогда мы были для этих птичек настоящими мастерами. Понимаете?
Тьер замолчал. Он смотрел в пол, не отрываясь.
Гости стали расходиться. Тари чуть задержалась на пороге, словно не решаясь уйти. Но потом обменялась взглядами с новоприбывшим и всё-таки ушла.
– Дай им, пожалуйста, потом деньги, которые ты обещал, – сказал Унимо.
– Но за что? – возмутился Тьер. – Они так ничего не сделали!
– Как раз за это. А ещё потому что я прошу, – ответил Мастер Реальнейшего.
– Ты просишь! – горько воскликнул Бессмертный. И тут же сник: – Хорошо, конечно, как скажешь.
Птицелов просит птичек летать пониже. Но ох уж эти птички: ничего-то не понимают.
– Пойдём домой? – примирительно улыбнулся Унимо.
Огонь потух, холод мышиными перебежками занимал пространство. Дом опускался на дно зимней ночи. Свечи одна за другой гасли, словно почувствовав, что игра закончена.
Тьер медленно поднялся и пошёл снимать портрет со стены.
– Вообще-то он хотел учиться в Университете. Так и говорил. Кто ему это внушил, не знаю. А там ведь, сколько ни готовься, поступает один из десяти. А заканчивают и того меньше. Так чем время тратить, лучше дело изучить. Он и согласился, – женщина смотрела прямо перед собой и рассказывала монотонно, словно пересказывая «жизнеописание» Защитника.
Тэлли осторожно взяла её за руку. Женщина взглянула удивлённо.
– Ему ведь там нравилось, у плотника. Он сам говорил. И получаться стало.
Тари совсем сникла, как солнечный цвет в ненастную погоду.
Унимо прикрыл глаза и попытался отыскать надежду. Она всегда оставалась, стоило пройти чуть дальше в пещеру, осторожно скользя руками по ледяным камням…
От открыл глаза и едва заметно качнул головой. Тэлли поняла.
– Тари Исли, вы, наверное, слышали про мастеров?
Тари вздрогнула. Конечно, она слышала. Например, говорили, что мастера похищают детей и превращают их в птиц.
– Унимо – самый сильный мастер из тех, кого я знаю. Он может почти всё. Он может найти вашего сына.
Смотрителю хватило – он увидел свет, мелькнувший зарницей. Этого было достаточно.
– Я нашёл, – сказал он и вышел, забыв плащ.
Возвращаться Унимо не стал: вместе с надеждой в том доме жило отчаяние, золотое, блестящее, словно крыши богатых домов в Илайском Королевстве. Оно могло ослепить, сбить с пути.
Пришлось спрятать руки в карманах пальто, надвинуть шляпу и идти быстро – так, как позволяли ранне-вечерние улицы Тар-Кахола. Фонари в тумане одевались в нарядные пышные платья – и словно бы начинали кружиться, подстраиваясь под ритм шагов случайных прохожих (как будто даже в ритме этой старой городской песенки: «Гори, гори, как фонари, не говори, не говори…»). Пройти по улице Горной Стороны – но не подниматься выше, туда, где неподалёку от Ратуши светилась «Кофейная соня». Не было времени даже на кукольную чашку очень крепкого кофе, который называли «маленькой смертью». Нужно было идти без остановки, чёрными переулками, в которые не добирался даже снег, пересечь улицу Весенних Ветров, прикрывая глаза от жадных огней витрин, выбраться к пустынной площади Морской Стороны, пройти по самому краю Тёмного Города, всматриваясь в заброшенные дома, пойманные в рыбачьи сети, как огромные киты, и наконец выйти к Западным воротам. Потому что именно там, за поворотами и подъёмами неприветливой каменистой дороги – так не похожей на оживлённый, стремительный Восточный тракт – в холодной пещере жил страшный великан, ворующий детей Тар-Кахола.
Великан оказался худым и невзрачным: только чёрные глаза, словно выходящие за пределы лица, могли бы помочь желающим составить портрет чудовища. Он макал кисточку в чёрную тушь и водил ей по бумаге, изредка прищуриваясь и замирая, словно от усталости. В пещере, где жил злодей, горели светильники, а по углам сидели дети, обняв колени руками. Они не выглядели напуганными – скорее напряжённо чего-то ожидали. А совсем рядом к похитителю сидела девочка лет двенадцати – точнее, не сидела, а то и дело нетерпеливо подскакивала и заглядывала рисующему через плечо. Он, впрочем, не был против.
Когда Унимо зашёл в пещеру, то остановился в растерянности. Он ожидал увидеть что-нибудь страшное: детей в клетках или даже убитых, – но вместо этого попал на урок рисования. Потому что, коротко взглянув на непрошенного гостя, хозяин пещеры протянул кисточку девочке и что-то шепнул ей на ухо. Она вмиг подобралась, села на пятки и, долго примериваясь, начала рисовать. Унимо просто неловко наблюдал: он не знал, что делать.
И когда на смотрителя с глухим рычанием двинулось странное существо, похожее на огромного кота с длинным чешуйчатым хвостом и кожистыми крыльями, он тоже не сразу сообразил, что правильнее всего было бы отступить. Но, упустив момент, когда выход в пещеру был свободен, Унимо прижался к стене – и постарался только не закрывать глаза, когда морда с тонкими, как трещины, зрачками оказалась около его лица. Это было удачно, поскольку он успел рассмотреть тончайшие чернильные штрихи, из которых была соткана шерсть чудовища…
Хозяин пещеры что-то прошипел – и крылатый кот нехотя, с ворчливым рычанием, отступил и уселся рядом, застыв в виде прекрасной кошачьей вазы. Унимо моргнул и отлепился от стены, в которую вжался так, что мелкие камешки осыпались с лёгким шорохом, когда он шагнул вперёд. Огляделся. Дети смотрели с любопытством – и совершенно без сочувствия.
– Вы всегда так… встречаете гостей? – спросил Унимо, обводя взглядом всех.
– Вы не гость. Вы пришли испортить праздник и забрать всех домой, – когда художник это сказал, некоторые из детей испуганно вскочили на ноги.
– Нет-нет, – смотритель для верности помахал руками – словно в подтверждение того, что у него нет с собой мешка, сачка или ещё чего-нибудь, чем ловят сбежавших детей. – Я не буду никого забирать. Я хочу только проверить, что с вами всё в порядке.
Похититель тем временем быстро что-то чертил на листе бумаги – и вот уже дети восторженно провожали глазами птичку с полосатым, как у шмеля, телом, и серебристыми крыльями. Девочка, которая до этого рисовала, со смехом побежала за странным летающим существом.
Унимо
