Вацлав Михальский - Одинокому везде пустыня
- Возьмите, Маруся, пожалуйста. Он вас обязательно выручит. Мне подарил его в кругосветке цейлонский царек.
Машенька отказывалась, но при молчаливой поддержке адмирала Герасимова Беренц настоял на своем.
- Возьмите, Маруся, я на это имею право: мы с вашим отцом прошли весь Пажеский корпус и даже братались на крови - порезали, дурачки, руки, и каждый лизнул друг у друга его крови. - Адмирал Беренц улыбнулся и сразу помолодел лет на пятнадцать.
Матросы собирались убирать трап, рассуждать и спорить было некогда, так и отплыла Мария с перстнем в кулачке. И этот перстень, действительно, спас ее от голода и холода в первые месяцы пражского выживания - она сдала его в скупку, ей заплатили гораздо больше, чем она рассчитывала.
Мария намеревалась сойти вниз, на первый этаж дворца, чтобы сначала приветствовать Михаила Александровича Беренца, а потом обойти всех по кругу, начиная с Хадижи и Фатимы. Да, она намеревалась сойти вниз, но тут на красной ковровой дорожке появилось лицо вполне неординарное. Это был молодой мужчина очень высокого роста в белых национальных одеждах, а точнее, в джаллалабии (рубаха до пят из легкой ткани, с разрезами по бокам и вырезами для рук и головы, обшитыми тонким серым шнуром), в маленькой такии на голове (белая матерчатая шапочка) и обутый в светлые бабуши (что-то вроде закрытых шлепанцев), которые высовывались в шагу из-под длинной, просторной рубахи. Он шел, опираясь на костыли, и расставлял их слишком широко, видно, начал пользоваться ими совсем недавно. Мария обратила внимание, что костыли новенькие. Обратила она внимание и на его аккуратно подстриженную черную бородку-эспаньолку (точь-в-точь такую носил когда-то адмирал дядя Паша), отметила властный, дерзкий и в то же время улыбчивый взгляд больших черных глаз на крупном холеном лице.
Спустившись на нижнюю балюстраду дворца, Мария, к своему удовольствию, тотчас столкнулась с доктором Франсуа.
- Узнайте: кто этот, с костылями? - шепнула она ему на ухо. - И чего хромает? Как доктору вам удобно. Хорошо?
- Будет исполнено! - браво козырнул Франсуа, который всегда преображался при виде Марии и с охотой принимал любую ее игру.
Мария успела не только поздороваться, но и переговорить с Михаилом Александровичем Беренцем; подошла развлечь напряженно скучающих Хадижу и Фатиму, когда наконец доктор Франсуа отозвал ее в сторонку:
- Это туарегский царек Иса, ваш несостоявшийся обладатель. Упал с лошади. По-моему, банальное смещение позвонка и легкое защемление нерва, но в этом вы разбираетесь гораздо лучше меня… Я сказал, что осмотрю его.
- Какая вы умница, доктор! - И Мария, к удивлению Хадижи и Фатимы и еще нескольких дам, наблюдавших за этой сценкой, чмокнула полковника в щеку.
Перед ужином Мария и доктор Франсуа нашли укромный уголок в парке и еще раз пошушукались насчет туарега. Решили, что перед танцами доктор отведет Ису в библиотеку, уложит там на кушетке - ровной и пригодной для данного больного, а далее по плану…
- Помните, Мари, как вы меня вылечили в Сахаре? - спросил доктор Франсуа. - У вас золотые пальчики, вы меня подняли на ноги с моим старым радикулитом.
- Да, я могла бы зарабатывать этим делом. Я уже было начала на заводе в Биянкуре пользовать знакомых, но чуть не попала в тюрьму.
- Вы? В тюрьму?
- Ну а как же? Французы охотно сажали русских за любую мелочь! Кто-то донес, что, не имея диплома врача, я занимаюсь частной практикой. И меня чуть не притянули как самозваную колдунью. Во времена инквизиции наверняка бы сожгли на костре. С тех пор я всем отказывала - опасность была слишком велика и реальна. Но здесь не Франция да и все другое… У меня был хороший учитель, настоящий ас народной медицины. Как говорили: костоправ среди костоправов и знахарь среди знахарей.
- Молодой адмирал?
- Да. Но теперь, наверное, уже и не адмирал, и не такой молодой…
- Я его хорошо помню, - сказал доктор Франсуа, - мы беседовали с ним много раз. Это был человек великих познаний, и не только в медицине. Я больше не встречал таких людей…
- Что правда, то правда, - светло улыбнувшись, вздохнула Мария. - А народной медициной он занимался со мной очень много. И не только мануальной терапией, но и лечением травами. Кстати, здесь, в Тунизии, довольно богатая растительность в смысле целебности, я и сейчас хочу этим заняться. Пока нет времени за бумажками. Адмирал считал, что я способная ученица…
- Вы не способная, вы талантливая! - горячо сказал доктор Франсуа. - Вам все удается!
- Ну это наш туарег покажет! - засмеялась Мария, и с тем они разошлись до условленного момента.
На ужине все было, как обычно на подобных званых ужинах: лакеи в белых нитяных перчатках, дорогая посуда, столовое серебро, масса ненужных закусок, которые фактически отвращали преждевременно насытившихся гостей от главных блюд, и люди уже не чувствовали их настоящего вкуса; были витиеватые тосты мужчин во славу губернатора и его жены Николь, пожелания им многая лета и процветания Тунизии под крылом Франции; были непременные перешептывания дам о длине рукавов в Париже, о кружевах и рюшках.
После ужина гостей призвали к музицированию, вернее, к слушанию музыки. Как и двенадцать лет назад, Николь и Мария пели в два голоса неаполитанские песни и на "бис" "Баркароллу" Оффенбаха. Аккомпанировал им на рояле, как и давным-давно, сам генерал-губернатор. Потом взялся блеснуть мсье Пиккар и сыграл седьмой вальс Шопена. Утонченная музыка и виртуозное исполнение Пиккара попали в цель - Мария взглянула на него другими глазами, хотя многие слушатели и позевывали тайно в кулак и на глазах у них выступили слезы, но не от восторга, а от нестерпимой скуки, - Шопен был слишком далек от привычных им звуков зурны и барабана. Аплодировали мсье Пиккару Мария, Николь, губернатор, доктор Франсуа. Остальные слушатели вяло их поддерживали и думали лишь о том, вставать им или еще посидеть для приличия в ожидании следующего номера.
И тут Николь подняла руку, призывая ко всеобщему вниманию.
- Мы собрали вас сегодня по торжественному случаю, - волнуясь, начала Николь. Подошла к Марии, положила ей руку на плечо. - Я хочу вам представить возвратившуюся к нам издалека мою дорогую единственную кузину графиню Мари Мерзловска! - Она обняла Марию и поцеловала.
- Ты что говоришь? - шепнула ей Мария.
- Ты сама мне подсказала. У тебя есть названная кузина, а теперь и у меня есть! - так же шепотом, скороговоркой отвечала ей Николь. - Не сердись!
- Я тебя обожаю! - Мария крепко обняла Николь и расцеловала ее трижды, по-русски. На глазах ее выступили слезы.
Сюрприз удался. Все встали и долго, взволнованно аплодировали сестрам. Генерал-губернатор растерянно улыбался, для него это был тоже сюрприз - за что он и обожал Николь: с ней не соскучишься.
Из бального зала раздались плавные пышные звуки "Сказок венского леса" - у тех, кто помоложе, начинались танцы, у тех, кто постарше, светские беседы (в которых, увы, решалось походя очень многое) и карточные игры за изящными черными ломберными столиками, обтянутыми зеленым сукном…
Доктор Франсуа завел огромного туарега в его широченной белой рубахе до пят в библиотеку, уложил животом вниз на жесткой кушетке, поднял рубаху так, что она взбугрилась у него на голове, для проформы тщательно прощупал его спину.
- Так больно?
- Нет.
- А так?
- Чуть-чуть.
- А так?
- М-м…
- Значит, больно?
- Да.
- Хорошо. Не пугайтесь, сейчас подойдет мой коллега, только не пугайтесь!
- Постараюсь, - с усмешкой пробормотал царек Иса. - Я пуганый!
И в это время в библиотеку вошла Мария в белом медицинском халате, слишком широком и поэтому обмотанном на ней чуть ли не дважды и завязанном белым пояском, - халат выделил из своих запасов доктор Франсуа.
Скосив правый глаз, Иса увидел, кто пришел, и лицо его исказилось гримасой гнева.
- Не пугайтесь! Мадемуазель Мари не сделает вам больно, - заметив реакцию туарега, успокоил его доктор Франсуа.
- Да, - подтвердила Мария, - не бойтесь меня. Пожалуйста, расслабьтесь. - Она положила руки на его широкую спину и легонько прошлась по позвоночнику. - Понятно. Расслабьтесь! - добавила она властно. - Расслабьтесь, и тогда мы с вами пойдем танцевать. Вы умеете танцевать? - вдруг перешла она с французского на туарегский, и в ту же секунду молниеносно нажала на позвоночник в известном ей месте.
Туарег дернулся всем телом, и даже показалось, что послышался едва уловимый щелчок.
- Доктор Франсуа, поднимайте больного! - Мария сняла белый халат и вручила его доктору. - Я за дверью!
Когда туарег появился на пороге библиотеки, лицо его было белее одежд, глаза обалдело смотрели в разные стороны. Он сделал несколько неуверенных шагов, как бы прислушиваясь к своему организму, и лицо его расплылось в глупой, счастливой улыбке.
