Последней главы не будет - Полина Федоровна Елизарова
Пока аппарат заряжался, мы угостили паренька бутылочкой пива в кафе, поболтали с ним о том о сем, но о случившемся с нами, даже не сговариваясь, не проронили ни слова!
Как вскоре выяснилось, Платону, конечно же, пришла куча взволнованных сообщений и такая же куча непринятых вызовов.
Звонили ребята из нашей группы, звонила жена, звонило руководство из Москвы.
И безответственно, и глупо – но мы даже и не занервничали ни разу за все это время! Как будто бы на эти часы нас просто кто-то взял и стер из привычной жизни…
Но возвращаться в реальность пришлось.
Первым делом Платон позвонил домой и доложил жене, что жив-здоров.
Остальных же он решил на время проигнорировать.
Денег Платона, чтобы купить билеты на ближайший рейс в Москву, нам явно не хватало.
Я понимала, что с его стороны вариантов – ноль.
Скорей всего, там, дома, у его жены и есть какая-никакая кубышка с деньгами на черный день, но просить ее купить билет (да еще и два!) Платон не стал.
Конечно, дело было во мне…
Я даже не стала советоваться с Платоном, просто попросила у него телефон и позвонила профессору.
Когда я услышала на том конце его жуткий, находящийся на грани истерики голос, я даже сначала не поняла – с чего это он так…
Господи, ну, конечно, я перед ним сейчас была хуже, чем последняя аморальная сука!
Он еще вчера, в ночи, оборвал мой мобильный, который, по понятным причинам, не отвечал, он раз сто позвонил в аэропорт, уточняя, во сколько приземлились все возможные рейсы, сегодня с утра он, проведя бессонную, на успокоительных ночь, дозвонился до клуба, и там ему никто так и не смог толком ничего рассказать, куда и в каком направлении я отбилась от группы!
Он даже позвонил в посольство Кипра, он отменил все операции в клинике!
По счастью, он не смог подключить ни ментов, ни Интерпол (да и на фига мы им с Платоном нужны!), ведь по документам я профессору – никто…
И еще, похоже, он так до сих пор и не знал, что все это время я была не одна.
Да уж… у меня и в самом деле с башкой беда.
Я действительно почти что забыла про профессора.
И позвонила-то ему в основном затем, чтобы он в срочном порядке оплатил через Интернет два авиабилета до Москвы.
Выяснять все подробности по чужому для него номеру телефона профессор не стал, когда истерика его прошла, он простился со мной вдруг резко, сухо и сказал, что поговорим мы в следующий раз при встрече.
Вскоре на мобильный Платона пришло подтверждение о том, что профессор купил для нас билеты на ближайший рейс в Москву, который был только через пять часов.
Встречать меня профессор не обещал, но я и не просила…
А еще говорят, что мы, женщины, нелогичны!
На что же я до дома-то доеду?
Я раз десять ему сказала, что у меня нет больше кошелька и нет ни копейки денег!
А еще ведь каких-то несколько минут назад мой старик не находил себе места, поднял на уши суперзанятую Аду, выпытывал все возможное о случившемся у руководства клуба, и еще он находился, с его слов, все это время в предынфарктном состоянии!
Хм, интересно, а Лидию Матвеевну, свою «ближайшую» родственницу, он в известность поставил?!
А теперь-то я нашлась, я жива-здорова, а то, что какие-то несколько часов назад на меня напали вооруженные до зубов грабители, – это, типа, так… мелочи жизни.
Это чисто моя проблема.
Или – моя фантазия…
Чемоданы наши, как выяснилось из сообщений на мобильном Платона, ребята (дай бог им здоровья!) сдали в комнату для розыска багажа, объяснив, что мы потерялись.
Вот там-то, когда мы кинулись за ними, нас и ждал сюрприз.
Сотрудники аэропорта, услышав наши имена и фамилии, тут же позвонили куда надо, и за нами пришли местные мусора.
Отвели в полицейский участок на территории аэропорта, вежливо объяснили, что пока мы не дадим показания – на рейс нас зарегистрировать не смогут.
Опрашивали (читай – допрашивали!) нас раздельно.
Я написала максимально подробное объяснение о том, что произошло вчера на дороге.
Но оно получилось очень коротким.
Вскоре к нам присоединился еще один сотрудник аэропорта, прекрасно владеющий русским языком, и все им перевел. Потом, как-то очень быстро, приехал представитель российского консульства и всем своим видом выказывал такое отношение, словно это не на нас на территории чужой страны напали, а это мы с Платоном зачем-то взяли и посягнули на покой киприотов!
Ох уж эта русская ментальность!
Живет себе человек уже давно в другой стране, а все равно не перестает мыслить по-совковому: раз тебя задержали, значит, ты автоматически никто и звать тебя никак.
Хоть бы извинился.
Какое там…
Полицейские же на меня все это время косились как на умалишенную. Я же почти беспрерывно улыбалась.
И ответы мои были идиотские.
И тут – «не видела», и там – «не знаю».
А чего мне было знать-то?
Я просто сидела и все это время вспоминала проведенную рядом с Платоном ночь.
Я просто сидела и вспоминала, как мы, практически не прекращая, целовались сегодня в попутной машине, которая везла нас в аэропорт (и плевать нам было на то, что мы толком-то и не умылись!), а смуглый водитель все косил на нас удивленные глаза в зеркало заднего вида.
Я больше не одна.
И теперь мне ничего не страшно.
А что Платон? Да он такой же придурочный, как и я.
Он, правда, честно пробовал включиться в жизнь раньше, как только мы вышли из машины и попали в здание аэропорта. Вся эта суета, все это привычное течение жизни вокруг напомнили ему о семье. Конечно, у него же есть жена и ребенок…
Он не сказал прямо, но я почувствовала, как он начал о них думать и психовать.
А как домой дозвонился – так снова стал спокоен.
Эх, как жаль, что нет у нас, у простых смертных людей, возможности хоть на минуту приоткрыть для себя мысли другого человека!
Но тем не менее я была уверена в том, что, пока он сидел и ждал меня там, за стеклом в коридоре, он думал не только о доме и о работе, а еще вот это, наше, на двоих, вспоминал.
И
