Год порно - Илья Мамаев-Найлз
Маму недавно выписали из больницы, и все в этом плане вроде как складывалось хорошо. Но отец старел на глазах и пугал своими речами о политике. То, что он тогда говорил про Марка, как тот был прав и все остальное, оказалось неправдой. Отец об этом не знал, конечно. Но он имел в виду не позицию Марка, а то, как он сам ее понимал. В конце концов выяснилось, что он просто снова признал себя правым. А Марк к этому моменту уже не заботился о том, чтобы как-то победить отца. Он просто хотел, чтобы они наконец друг друга поняли.
Зине пришлось лечь на пол к Марку, потому что потерянный парень распластался по всему дивану и сдвинуть его не получилось даже вдвоем. У Марка были вертолеты. Он водил руками то ли в поисках баланса, то ли отгоняя крутящийся перед глазами потолок. Как бы то ни было, он случайно задел Зину и вместо того, чтобы убрать руку, оставил ее на какой-то очень горячей дрожащей части Зининого тела. Дыхание Зины содрогнулось от такой близости. Марк стал ее целовать, она жадно ответила. Во всей этой ситуации его возбуждало только то, что, кроме них, в одной комнате был еще один человек, настолько пьяный, что его ничто не разбудит. И тот никогда и не узнает, что тут происходило.
Зина так дрожала под его телом, что Марк даже через подступающее похмелье ощутил, как давно и сильно ей не хватало того, что происходит. Может, это его и отпугнуло. Он лег обратно на спину и закрылся простыней. И почти сразу уснул.
Наутро, как только вспомнил про вчерашнее, его тут же вырвало.
Прости, сказал Марк Зине.
Ничего. Я уберу.
Марк обулся и ушел, сославшись на работу или что-то еще. Он умирал весь день и повторял похмельное обещание никогда больше не пить. Выпил он уже вечером, а с теми парнями больше не виделся никогда.
* * *
Марк стоял в алкогольном отделе и осматривал полки с пивом. Он потянулся было за бутылкой, но передумал и взял другую, на тридцать рублей дороже. Потом услышал за спиной свое имя и повернулся. Соня по-детски бросилась ему на шею и взвизгнула.
Сколько лет.
Сколько зим, сказала она низким тембром, закатив глаза.
Они улыбнулись, и Соня спросила, чем он занимается.
Шикую, сказал Марк и продемонстрировал неоплаченные товары.
Соня пфыкнула так, что Марку попала слюна на лицо. Он протер и сказал спасибо.
На здоровье. Грант, это Марк. Марк, это Грант.
Черноглазый парень в пальто вяло пожал Марку руку и посмотрел на Соню.
Это друг, сказала она. Бывший моей лучшей подруги.
Которой? — спросил Грант.
Леси.
Соболезную.
А это, начала было Соня, но Марк поднял руку, дав понять, что догадался.
Так чем ты теперь все-таки занимаешься?
Разливаю кофе. Перевожу порно.
Грант улыбнулся. Марк впервые ощутил силу своих жизненных обстоятельств: никто никогда не был знаком с переводчиками порно. Никто наверняка даже не задумывался о том, что порно переводят. Это делало его интересным собеседником. Соня переспросила, чтобы убедиться, не стебется ли он, и, удостоверившись, совсем растерялась, что говорить. Марк поделился парой забавных фактов про перевод мата и все это время ощущал, как имя Леси прошло сквозь него и образовало в легких свистящую дырку, из которой по всей спине тянуло сквозняком.
Гранта позабавили его слова, и он предложил зайти к нему, если у Марка нет никаких планов.
Давайте, сказал Марк.
Грант снимал в центре города старую однушку с таким же скрипучим паркетом и ободранными стенами, как у Марка. Но его квартиру меньше захламляли артефакты советского быта, отчего дышалось и ходилось свободнее. В спальной-гостиной между высокими окнами стоял шкаф с пятью полками, доверху забитый книгами. Марк спросил разрешения посмотреть. Грант сказал конечно и закурил. Он тоже брал «Мальборо» красный. Марк обнаружил много древнегреческих авторов, Cantos Эзры Паунда, пару томиков Жижека.
Не хочешь сыграть в шахматы? — спросилГрант, уже раскладывая доску.
Курить можно?
Грант кивнул. Марк сел к нему за стол и помог расставить фигуры. Потом достал сигарету и закурил.
Нет, это неправильно, сказал он, меняя местами ферзя и короля.
Я давно не играл.
Ничего. В какой руке?
Марк показал на левую, и ему выпали черные. Грант долго обдумывал ход. Марк заскучал и еще раз оглядел комнату. На тумбочке стоял виниловый проигрыватель, под ним лежало с десяток пластинок. Кроме книг и проигрывателя, больше ничего примечательного не было. Наконец Грант сделал ход. Марк ответил.
Какое у тебя любимое порно? — спросил Грант.
Из того, что переводил?
Пусть так.
Марк рассказал про фильм, который он причислил к постмодернистскому порно. Главная героиня как бы проводит экскурсию по порно-индустрии, обращаясь напрямую к зрителю. Она идет по съемочной площадке, знакомит зрителей с операторами, костюмерами и другими актерами, а потом заходит в сцену и играет, как будто забыв о том, что на нее смотрят. Для сцены взяли классический порносюжет с доставщиком пиццы. Женщина усаживает его на диван и запрыгивает сверху, прижимая его лицо к своей груди. Они обмениваются сальными репликами, в которых проводится параллель между доставкой пиццы и доставлением удовольствия, потом актриса поворачивается на камеру и спрашивает кто вообще пишет эти тупые сценарии? И как ни в чем не бывало возвращается обратно в сцену заниматься сексом с курьером, не глядя в объектив.
Знаешь, Жижек сказал, что порно потеряло свое обаяние. Когда актриса начала смотреть на зрителя, порно погибло.
Дрочить под такой фильм я бы не стал, но забавно, что они иронизируют по поводу себя и индустрии.
Грант затянулся, не спеша взял коня за гриву и поставил на другую клетку. Марк осмотрел фигуры, кажется, понял, что тот собирается сделать, и сходил так, чтобы воспрепятствовать ему. Он угадал, потому что Грант глубоко выдохнул так-так-так и начал мять подбородок. У Гранта было крупное и неплохо сложенное тело, но двигался он неуклюже. Когда Грант закинул под столом ногу на ногу, фигуры пошатнулись, и он выставил руки вперед, будто падали не фигуры, а он.
О, а можно потом я?
Ты еще и в шахматы научилась играть?
Она, кстати, неплохо стала играть, сказал Грант. На удивление.
Соня сказала, что вообще отлично
