Нерастраченное время - Мария Слуницкая
– Всё… хорошо. Есть будешь?
– Нет, спасибо! Я неголодная.
Она пулей вылетает из детской и сбегает в спальню. Быстро прибрав воспоминания, прячу их в ящик стола и отправляюсь на кухню. Чувствую себя отвратительно, как будто ударила Свету или обругала… В надежде, что вкусная еда сотворит чудо, принимаюсь за готовку. Как выяснилось, Свете очень приглянулись мои котлеты, так что я нажарила целую гору и теперь мнусь у двери в спальню, не решаясь войти.
Наконец, заставляю себя постучать.
– Уходите… – раздаётся в ответ грубый голос. – Я не буду есть…
День 1052-й. Ссора
Шаткое взаимопонимание, которое возникло между нами за эти месяцы, рассыпалось в одночасье и исчезло без следа. Будто и не было. Настороженность из глаз Светы исчезла, но свято место пусто не бывает – её сменило презрение. Я ощущаю его затылком. Кожей. Душой…
Любой вопрос – в штыки. Каждая просьба – в пустоту… Мы топчемся по кругу: я прошу, уговариваю, а в ответ – море желчи и горы вранья.
Вчера она пришла со школы почти в девять вечера. Я вся издёргалась, места себе не находила и глотала валерьянку. Несколько раз порывалась набрать 02, но так и не решилась – они ведь обязаны ждать сутки, прежде чем начать искать. А ещё эти каверзные вопросы… Уходил ли из дома ребёнок раньше? Стоит мне сказать правду, и милиция точно махнёт рукой…
Стоило ключу повернуться в замочной скважине, как я тут же бросилась в прихожую. Света стояла вся грязная, растрёпанные волосы торчали из-под ещё совсем недавно белоснежной шапочки…
– Ты где была?.. – спросила я, еле сдерживаясь, чтобы не повысить голос.
– Не ваше дело! – в глазах её не было ни тени раскаяния, только злость и кипучая ярость. – Вы мне не мать, а я вам не дочь!
Бросив рюкзак, она молнией пронеслась мимо и исчезла в спальне, громко хлопнув дверью.
Впервые за долгое время я плакала не из-за Сонечки. Закрывшись в детской, я легла на тахту. Рыдания рвались наружу, и я укуталась в плед с головой, чтобы хоть как-то их заглушить.
Все не так, как я представляла. Мне-то казалось, что две покалеченные души смогут друг другу помочь, а мы только и делаем, что причиняем боль, да такую, что сердце в клочья.
Но сегодня на поле брани более-менее тихо. Нет, мы все так же не разговариваем, но со школы, по крайней мере, Света пришла вовремя. Молча прошла в спальню, переоделась и отправилась на кухню. Все молча, будто её языка лишили. Слышу, как гремит посуда – наверное, разогревает ужин.
День 1064-й. Скандал
Разувшись, замечаю, что дверь в Сонину комнату почему-то приоткрыта, хотя обычно я её плотно закрываю. Оставляю пакеты в прихожей – с ними разберусь позже, и иду в детскую. Распахиваю дверь и вижу Свету с фарфоровой девочкой на шаре в руках – Сонечка получила её в награду за первое место в конкурсе рисунков. От неожиданности Света выпускает статуэтку из рук, и та летит на пол. Удар. Фарфор разлетается на осколки.
– Ты что делаешь?!
Я бросаюсь к ней, но на полпути замираю как вкопанная – Света вмиг съёживается, прикрывая голову руками, словно ожидает затрещины.
– Ну, давайте! Бейте! – плечи её распрямляются, а голос набирает силу. – Чего же вы ждёте?!
– Свет, я не собиралась тебя бить… – растеряно произношу я.
– Да бейте! Мне не привыкать! – с высоко поднятой головой она походит на маленького гордого воина. – Вы такая же, как они!
– Ну зачем ты так?.. Я ведь изо всех сил стараюсь тебя…
– Полюбить? – с сарказмом подсказывает она. – Не нужно. Если уж родная мать не полюбила, то вряд ли кто другой сможет, – её слова горчат, как прогорклое старое масло.
– Свет, давай сядем и все обсудим…
– А что тут обсуждать? Вы привели меня и сказали: «Теперь это твой дом!» только все не так. Это её дом. Она, – Света кивает на фотографии Сони, развешенные на стене, – царь и бог! Думаете я не вижу, как вы смотрите на меня, а мечтаете о ней? И жалеете, что здесь только я… – Света делает пару шагов вперёд и в отчаянии срывает со стены несколько фотографий и швыряет в меня. – Я гостья, и не дай Бог мне вытеснить Соню из вашего сердца! – маленькие ладошки сжимаются в кулачки, а в глазах бушует серое пламя. – А мне больно, понимаете, вы?! Больно!
Я гляжу на худенькую девочку с огромными глазами, в которых плещется столько боли, что запросто можно утонуть, и сердце моё, давно заржавевшее и покрывшееся пылью, всё-таки ожило и заскрипело, подобному истёртому ветхому колесу. У неё ведь кроме меня никого нет. Только, выходит, и меня нет тоже… Порываюсь обнять её, но понимаю – все равно не примет.
– Так что сдайте меня обратно в детдом!
И снова я вижу застывшую в окне радужного здания одинокую фигурку, только на этот раз никто за ней уже не придёт. Глаза начинает предательски щипать.
– Неужели там тебе лучше, чем со мной?..
– Нет, не лучше. Но там хотя бы не врут, что я нужна!
– Но я не вру, ты мне нужна… – и ведь ни капли не лгу.
– Нет, не нужна. Вам нужна ваша дочь. Но я – не она и никогда ею не стану. – Света качает головой. – Вы впустили меня в свою квартиру, только от души своей дать ключик забыли. Или не захотели…
От её замечания что-то внутри меня ломается с хрустом. Моя совесть? Глаза все-таки наполняются слезами. Она права. Отчасти. Но разве есть разница?
– Она, – продолжает Света, – уже ничего не чувствует, а я… я поверила вам. Только не надо было.
Наступив на валяющиеся на полу снимки, она проносится мимо меня и бросается вон из комнаты.
– Света, стой!
Мгновение, и входная дверь хлопает, будто по сердцу проехалась. Неужели ушла?! Выбегаю из детской и, сунув ноги в ботинки и схватив куртку, бегу вслед за ней на улицу. Оглядываю двор, надеясь увидеть тёмную макушку, но Света как будто растворилась в воздухе.
Огибаю дом, заглядываю в соседние дворы, дохожу до супермаркета, но девочки нигде нет. Куда она могла пойти? Что мне делать… Обойти весь город? Отправиться в милицию? Но они примут заявление только через
