Константин Леонтьев - Аспазия Лампради
Доктор согласился с ним и прибавил, понижая голос (чтобы жена не слыхала его из другой комнаты):
— Грубость и холодность, друг мой, большая! По ремеслу моему, мне нередко доступны и турецкие гаремы. Я жил и в Константинополе. И что же? С досадой, со стыдом, с ужасом я должен сознаться, что турчанки милее, в них больше грации и жизни, чем в наших хозяйках! Властительное положение мусульман в государстве, открытый им военный путь, их прежнее богатство и роскошь оставили до сих пор следы. Турок умеет иногда быть великодушен, наш архонт никогда; турчанка умеет быть иногда гурией, балованным ребенком, цветком, украшающим жизнь... Жена бедного грека, вышедшего из ничтожества лишь трудом и скупостью, должна была стать лишь честною и скучною хозяйкой!.. Это явно!
— Послушайте, друг мой, — продолжал доктор, еще больше понижая голос и вздыхая. — Вы видели супругу мою? Она честная женщина: послушайте меня, и вы увидите ясно и поймете все, что я перенес. Супруга моя, по желанию отца ее, была обучена хорошо. Она знакома коротко с языком Гомера, Эврипида и Софокла. И что ж? Пусть этот разговор будет моей исповедью. Года два тому назад у нее сделались ужасные нервные припадки. Припадки эти доходили до безумия. Я повез ее в Константинополь. Там ее лечили. Во время приступов болезни она говорила целые отрывки из великих поэтов наших, декламировала, пела, говорила изящным языком. Из неприступных недр души поднялись забытые познания, фантазия парила, ум блистал. И вот ей стало опять лучше, и слова мои будут излишни, вы видели и поняли ее! Я помню, друг мой, как тогда, измученный заботами о болезни ее, испуганный мыслью, что мне суждено провести всю жизнь с умалишенною женщиной, я отвечал на вопросы моих товарищей по ремеслу. Господа! — сказал я им с отчаянием, — она на себя не похожа! Она вдруг стала умна и занимательна... Она говорит вещи, на которые я и во сне не считал ее способною! А теперь вы видите ее? Судите сами и радуйтесь, что вы не женились!
Алкивиад возвратился к отцу и долго не решался обнаружить новую перемену, которая произошла в его взглядах после поездки в Эпир. Он больше рассказывал, чем рассуждал.
Иногда чуть заметно слышалось в нем против воли доброе чувство к единоверной державе...
Лукавый старик Аспреас видел это и не трогал его.
Прошло еще около месяца, вдруг разнеслась весть об ужасном для всей Греции событии при Марафонском поле. Все были поражены. Англия грозила... Со всех сторон греки слышали насмешки, клеветы и проклятия своей конституции, своим государственным людям, которых хотели сделать ответственными за всех Астрапидесов, быть может, живущих на западные же деньги...
Алкивиад, в первую минуту, с испугом спрашивал себя: что может ожидать от Европы несчастная Эллада?..
Отец его был спокоен и улыбался все тою же улыбкой веры и веселости. «Не одна Англия на свете!» — говорил он.
И Алкивиад в эту минуту почувствовал, как сходила и на него горячая отцовская вера...
С тех пор и он часто повторяет про себя его слова: «Греко-Российской церкви мы поклоняемся, человече!..»
И ему опять стала (как и в детстве, но с большею ясностью и силой) представляться прежняя картина европейского Востока... Опять он стал думать, что как бы ни были сложны вопросы, как бы ни было пышно дерево исторического развития этого европейского Востока, куда бы ни крылись его корни, куда бы ни простирались его ветви — и корни эти, и ветви, все скрыто в одном этом слове: «Греко-Российской церкви мы поклоняемся, человече!»
Алкивиад и теперь говорит нередко: «Бедный отец!», как говорил тогда, когда мыслил умом сестры и Астрапи-деса. Но тогда бедный отец! у него значило иное... А теперь оно значит: Бедный отец! как ты был прав, и как я ошибался!..
Разница между ним и отцом теперь только та, что он умереннее старика. Старик в турках даже и человеческих чувств не хотел признавать; Алкивиад же турок, как людей, часто хвалит; он говорит только, что гражданское примирение христиан с Турцией или военный союз Эллады с империей Ислама возможны лишь под влиянием России... Но и то на время!..
Примечания
1
Впервые: Русский Вестник. 1871. Т. XCIII. Кн. 6. Т. XCIV. Кн. 7. Кн. 8. N XCV. Кн. 9. Здесь по: ПССиП, Т. 3., СПб., 2001. С. 220-379.
2
Агафангел» — книжка, в которой собрано множество разных предсказаний о событиях европейской истории. Она очень распространена на Востоке.
3
Каир, Каирос — известный в Греции деист; он основал, после освобождения эллинов, школу, где проповедывал чистый деизм. Стечение учеников было большое, и греческое правительство принуждено было закрыть ее.
4
Жолуди кормят народ в том смысле, что ими торгуют для дубления кож и других целей.
5
Дэли — лицо действительное. Недавно убит в Элладе войсками.
6
Капуджи-баши — звание почетное, вроде камергера Это звание дается богатым грекам, евреям, болгарам и т д за какие-нибудь заслуги государству, люди эти, однако, не состоят при дворе, а продолжают заниматься своими делами в провинциях.
7
Кефир — гяур.
8
Записать в дьявольский список, в список дьявола — иметь человека на худом счету.
9
Словесники (логибтате) и чернильщики (каламарадес) — названия, которые дают часто в насмешку простые греки своим учителям, адвокатам, газетчикам и т. п.
10
Эльчи, эльчи-бей — посланник.
11
Поклониться — положить оружие, попросить прощения, сдаться.
12
Дерева поесть — отведать палок, побоев попробовать.
13
Кетиб (по-турецки) писец.
14
Меймур, меймурлик (по-турецки) чиновник, чиновничество.
15
Бандитами зовут иногда в Эпире бедных горожан-ремесленников, потому что они вообще очень бойки, смелы и охотно берутся за нож. Архонты не любят их и боятся.
16
Слово осел считается непристойным.
17
Целиос — албанец, мусульманский вождь иррегулярного войска, известный своими подвигами против греков во время войны за независимость.
18
Ламия — вроде ведьмы.
19
Цици — ласкательное от Василиям; Чево — от Прасковьи или Параскевы.
20
Хамал — носильщик, грубый человек.
21
Чифтлик — истинное значение этого турецкого слова относится преимущественно к тем большим имениям беев и купцов, на которых живут, не имея своей земли, крестьяне и платят за пользование известный процент владельцу Иногда же так называют всякое загородное имение.
22
Прунари — особый род дуба.
23
Четыре раза перегнанный — употребляется у греков в смысле лихой, прошедший через огонь и воду.
24
Ходжа-баши — турецкое название архонта; сильный человек, богатый из христиан, представитель христианский.
25
Джелеп (по-турецки) либо сборщик податей со стад, либо поставщик баранов.
26
Калдырим-чилибей — слово в слово: уличный барин, гранитель мостовой, побродяга.
27
Аида — поди, марш.
28
Ханджи — хозяин хана, постоялого двора.
29
Вот тебе хлеб мой! — обыкновенная у иных греков божба.
30
Бре! — вроде море, только грубее.
