Елена Ткач - Самодурка
— Ну, мы с Николай Петровичем после семи все равно пересечемся… так что… — Михаил неуверенно поглядел на друга и принял решение. — Ладно. Поверим вам на слово. Думаю, не в ваших же интересах нас обманывать…
— Да, что вы! Не сомневайтесь — он вам сам подтвердит. Спасибо за все! Может, когда-нибудь с женами в театр соберетесь — я буду очень рада! Мой телефон у вас есть. Звоните мне. Обязательно звоните, не стесняйтесь, хорошо?
Оба молча кивнули и растворились в вечерней сгустившейся мгле.
На мгновение внутри что-то дрогнуло: может, не надо было этой самодеятельности, может, зря ребят отпустила? И Коля рассердится…
Но, отбросив сомнения, она уже мчалась к цели — к ей одной ведомой цели: замкнуть круг, восстать! И любые попутчики на этом пути были ей помехой.
— Ларион, я бегу! Потерпи ещё капельку… — выдохнула, подлетая к стоянке такси.
У стоянки — группа носильщиков с тележками. Трется какая-то шваль…
На лету зацепилась за что-то, обернулась…
— Ууууууу! Курносая! Говорил же тебе, отползай!
Бомж! Хватает за сумочку. Крючья цепких вздувшихся пальцев на ремешке. Гнусавит, пыхтит, наваливается — точно мертвец из воды наплывает… Белый голый мертвец из её сна о реке.
— Все не слушаешься! Все воюешь! Ааааааа, труха ментовская! Ааааааа, сука! Колечко отдай! Дай колечко батяне на пропитание! — и цепляет за палец, на котором горит кольцо — белым светом своим алмазным горит — крепко хранит её бабушкино благословение…
Сумку выдернула из лап, отмахнулась, будто дурной сон отгоняя.
— Сгинь! — а сама нащупала в сумке баллончик газовый.
Но бомж сам отстал, раскорячился, законючил:
— Вот га-адина! Батя-аню обижать! Сама напо-о-орешься… сама сгинешь! — и, хлюпая носом, расхихикался, а потом вдруг расквохтался гундящим горлом как ошпаренный старый индюк.
Но Надя уже забаррикадировалась от вокзального бреда дверцей такси, и понеслась машина через Большую Черкизовскую, через Щелковское шоссе, мимо автовокзала к маленькой неприметной улочке на окраине города.
Светлый кирпичный дом, протянувшийся вдоль узенького отростка шоссе. Крайний подъезд справа, второй этаж. Позвонила в дверь.
Только бы Ларион был тут! — едва подумать успела, как дверь отворилась.
На пороге стояла губастая ярко накрашенная брюнетка в летах с толстым золотым браслетом на заплывшем запястье. Рукой придерживалась за косяк слегка пошатывало… она явно была сильно пьяна.
— Вам кого? — её резкий, командный голос разом перекрыл шум застолья, доносящийся из-за закрытой двери в конце коридора.
— Мне Тамару Давыдовну. Простите, я без предварительного звонка…
— Я Тамара Давыдовна. А вы, собственно, от кого? — выражение её лица не предвещало ничего доброго.
— Я… — Надя чуть не ляпнула: от Василия Степановича, но вовремя спохватилась. — Дело в том, что… в общем, мой кот у вас!
— Кот? — брюнетка нахмурилась. — Нет у меня никакого кота!
— Он был у вас… Вспомните! Двадцать четвертого декабря — две недели назад вы купили кота. На Казанском вокзале. Понимаете, этот кот… в общем, его украли. И теперь он в розыске, то есть, я хочу сказать — этим делом занимается ФСБ. И я хотела вас предупредить, чтобы у вас не было неприятностей…
Надя с ужасом осознавала, что несет чепуху, что явно сболтнула лишнее, взяла неверный тон и теперь будет трудно это исправить. Однако, результат превзошел все её ожидания — при упоминании ФСБ с хозяйки разом слетела маска лицемерного недоумения: она завизжала, брызгая слюной и пересыпая свою речь отборным зернистым матом.
— Вот… я так и знала, что этот… кот втянет меня в какую-нибудь поганую историю! Этот… мне сразу не понравился. Говнюк! Что, загребли его в ментовку?…!
— Где мой кот? — басом гаркнула Надя.
— Отдала я твоего……. кота! Людке из «Палас-отеля»! За триста баксов взяла — за триста и отдала. И ни грамма навару!
Хозяйка квартиры, продолжая одной рукой придерживаться за притолоку, другой размахивала перед Надиным носом, сжав её в кулак, облепленный массивными золотыми перстнями.
— Адрес Людки давай! Быстро! А не то сама загремишь в ментовку! прошипела Надя хриплым от отвращения шепотом.
На шум из комнаты вышел плотный мужчина кавказской национальности в шелковом спортивном костюме.
— Томик, что за дела? Гости ждут… Мадам, — он испытующе пробуравил Надю блестящими черными глазами с красными прожилками на белках, — вы по какому делу?
— Тамара Давыдовна по ошибке, случайно… — Надя намеренно выделила эти слова, — купила краденого кота и отдала его своей подруге. Этой историей заинтересовались органы, а я просто хочу избавить Тамару Давыдовну от лишних неприятностей. Новый адрес кота и фамилия Тамары Давыдовны не всплывут в деле ни при каких обстоятельствах… — она смотрела в черные зияющие дыры зрачков появившегося человека, а тот, не мигая, глядел на нее.
— Рамаз, что они все меня достали?! — заныла хозяйка, придав лицу детски-капризное выражение. — Я же ничего такого…
— Заткнись! — отрезал Рамаз. — Иди и закрой поплотнее дверь. У меня день рождения сегодня мадам, — он кивнул в сторону комнаты, из которой доносился шум застолья. — Гости собрались. Друзья! Не хотите к нам присоединиться?
Он говорил медленно, с расстановкой, будто гипнотизировал Надю, не сводя с неё глаз. От дымящейся в его папиросы исходил сладковатый специфический запах.
— Поздравляю вас! И спасибо за приглашение, но я очень спешу! — она попыталась вежливо улыбнуться. — Мне нужен адрес Люды из «Палас-отеля».
— Очень нужен?
Именинник, широко расставив ноги носками врозь, несколько раз пружинисто качнулся с пятки на носок, не переставая в упор разглядывать Надю.
— Очень! Времени у меня в обрез, а вас гости уже заждались — так не будем терять время…
— На такую красавицу время терять не жалко! — приторно улыбаясь, все также медленно процедил Рамаз. — Жаль, что вы так спешите.
Видимо, что-то взвесив в уме, он вырвал из телефонной книжки, лежащей на полочке, чистый листок и что-то на нем написал.
— Вот, возьмите. Второй телефон — мой. Я живу в гостинице «Метрополь». Кажется, я вас вчера там видел…
Этого ещё не хватало! — пронеслось в голове.
— Только, если б вы вчера выходили из моего номера, — он сделал паузу и смерил Надину фигурку с головы до ног оценивающим взглядом, — на вас была бы уже другая шуба! Эта вас недостойна. Понимаете, я из Грозного. А у нас принято делать красивым женщинам красивые подарки…
— Эту шубу я привезла из Парижа, — в тон ему, с расстановкой, глядя прямо в стеклянно блестевшие выпуклые глаза, выпалила Надя. — И ни один ваш мужчина из Грозного не смог бы там на неё заработать… легально, конечно!
Она резко повернулась и зацокала каблучками по лестнице под раскатистый наглый хохот. Хлопнула за спиной дверь подъезда и порыв ледяного ветра швырнул в разгоряченое лицо горсть махровых снежинок. Надя заставила себя дышать ровно и глубоко и, когда это ей удалось, не спеша побрела к Щелковскому шоссе. Денег на такси уже не было и по новому адресу добираться придется теперь на метро.
Подойдя к ближайшему фонарю, она развернула записку и разглядела адрес: улица Приорова, дом 26, квартира 17.
Приорова… — пыталась на припомнить, — где ж это? Карту надо купить! Может, домой вернуться, хоть немного прийти в себя и завтра со свежими силами… — её снова тошнило.
Да, похоже, придется делать аборт. На таком нерве ей ребенка не выносить… Не понятно, каким родится ребенок, когда мать в таком состоянии! Бегает по притонам вместо того, чтобы дома на кушетке ногами кверху лежать!
Ну, это, милая, отговорки… — хмыкнула про себя. — Просто в Володьке ты не уверена — вот что. А одной в наше время ребеночка поднимать… это уму непостижимо! Да и в себе ты не уверена — чего греха таить… Нужен тебе ЕГО ребенок? Ох, что за чертовщина такая! Ребенок — он мой и больше ничей! Вот о чем надо думать. И о том, что аборт — страшный грех! Да, но тогда придется отказаться от роли. От того, о чем всю жизнь мечтала. Господи, и тут выбор! Разве нельзя жить спокойно, не разрываясь на части?! Конечно, репетиции сейчас пойдут полным ходом, надо быть в форме… И Петер… ох, Петер! Он ведь ждет в гостинице. Ждет ее… И Маргота сказала, что он заболел…
Она вспомнила как он испугался вчера, когда её чудом не раздавило… Как пошел домой провожать, как по дороге разговорились — он делал поразительные успехи в русском языке и мог вполне обходиться без переводчицы. Предложил зайти в ресторан… хотел обсудить с ней свой замысел роли. А когда она вдруг почувствовала себя совершенно беспомощной в шикарном зале гостиницы «Метрополь», когда вся боль, все её одиночество вскипели в душе ключом, он мгновенно это почувствовал, заволновался, постарался её отвлечь… И его страсть! Грозовая, неистовая…
