Не сдавайся! - Сара Тернер
Я закрываю лицо руками.
– Простите, пожалуйста, – прошу я, но Альберт уже сам смеется.
– Не знаю, наверное, – отвечает он.
– Может, пойдем в парк? Не будем мешать бедному Альберту. – Я подталкиваю Теда вперед по тропинке.
– Мы идем на кулусель! – сообщает он.
«Мы» – это он, слоненок Мистер Хоботовски и мышка Маузи, которых он заставил меня положить в сумку.
– Хорошо вам повеселиться, – желает Альберт.
В конце дороги у автобусной остановки мы переходим проезжую часть и поднимаемся по зеленой лужайке. Тед отпускает мою руку и мчится на детскую площадку так быстро, как только позволяют его ножки. Игровая зона огорожена невысоким деревянным заборчиком, карусель и качели давно заменили, но горка осталась точно такой же, как в нашем с Эмми детстве. Тот же блестящий металлический склон, который обжигает ноги летом, а после дождя катапультирует тебя со скоростью света. Удивительно, как эта горка вообще прошла проверку на соответствие современным нормам безопасности и ее не снесли.
– Не поймаешь, не догонишь! – Тед открывает калитку и забегает внутрь.
Может, и не поймаю – учитывая мой уровень физической подготовки, мне даже притворяться не нужно. Подбегаю к нему и тяжело выдыхаю:
– Ты победил, – признаю я. – Какой же ты быстрый!
Он хихикает, и я поднимаю его на качели.
– Сделай ракету! – просит он, ерзая на сиденье в предвкушении.
Ракета – еще одна из затей Дуга: надо отвести качели с уже сидящим там Тедом как можно выше назад и запустить обратный отсчет, а потом отпустить. Как и в случае со сказкой на ночь и сырными гренками, в первый раз ракета у меня запустилась плоховато, но я потихоньку приноравливаюсь.
Он выжидающе смотрит на меня. Я хватаю качели и тяну их на себя как можно выше.
– Ну, готов? Отлично. Три, два, один, пуск! – Я отпускаю его и с улыбкой наблюдаю, как он радостно смеется. – Хочешь взять с собой игрушки?
Он кивает, и я, достав из сумки Мистера Хоботовски и Маузи, пристраиваю их позади него у спинки качелей. На телефоне высветился пропущенный вызов с неизвестного номера. Обычно я гордилась своей способностью игнорировать пропущенные звонки, следуя девизу «Если что-то важное, они перезвонят», но со дня аварии от любого пропущенного звонка мне становится нехорошо, и надо срочно узнать, кто это и почему звонил. Никакого голосового сообщения или СМС нет. Перезваниваю, встав за спиной Теда, чтобы одновременно качать его и говорить по телефону.
– Добрый день, Бет? Это Сьюзи. Мама Рози, – после паузы добавляет она.
– О, привет. Как ваши дела? – Я выдыхаю с облегчением, узнав, что это не из больницы, и в то же время гадаю, что за люди, которые все еще звонят по телефону, а не пишут сообщения.
– Все хорошо. Сказать по правде, немного переживаю за Рози, вот и решила позвонить вам, ведь у вас наверняка то же самое с Полли.
– То же самое?
Понятия не имею, о чем она вообще говорит, разве что Рози тоже постоянно прячется в спальне и ходит с хмурым видом.
– С тех пор как мы получили сообщение из школы о той вечеринке, ни о чем другом и думать не могу. Просто хотела узнать, что удалось выяснить вам. Так сказать, обменяться информацией.
Сообщение из школы? Вечеринка? Я настолько растеряна, будто она ошиблась номером, но угадала имя. Тед начинает жаловаться, что он хочет выше, и я толкаю качели сильнее.
– Простите, я не очень понимаю. Хотя на самом деле совсем не понимаю. Что за вечеринка? Там были наши девочки? Когда?
– Ох, Бет, простите, я думала, вы знаете. Вечеринка была в прошлую пятницу, – отвечает Сьюзи.
– Но в пятницу они же оставались с ночевкой у вас. – Желудок неприятно сжимается.
– Нет. Они все поехали к Микаэле.
– Так, теперь я совсем ничего не понимаю. Полли сказала, что в ту ночь была у вас.
– Знаю, а Рози сказала мне, что она у Микаэлы, и там она и была, вот только родителей Микаэлы дома не было. Им Микаэла сказала, что будет в гостях у Полли! Так что нам всем соврали, – вздыхает Сьюзи.
Тед протягивает ручки, чтобы его сняли, и я снимаю его с качелей, а потом иду за ним к карусели, прижав телефон плечом.
– Поверить не могу. – Вспоминаю разговор с Полли о ночевке, и мысли путаются только больше. – Но я же написала вам сообщение, и вы мне ответили. У меня сохранилось. – Перехватываю телефон и роюсь в контактах, пока не нахожу запись «Мама Рози». – Ваш номер заканчивается на два-шесть-пять?
– Нет, это номер Рози.
– М-да. Так и что, вечеринка… – Сглатываю, сомневаясь, хочу ли я вообще об этом знать. – Что случилось? Как про нее узнали в школе?
– Там было много ребят из выпускного класса. Они шумели, и соседи вызвали полицию. – В голосе Сьюзи слышится беспокойство. – Они выпивали.
– Господи… – Я вспоминаю утро субботы, когда Полли вернулась домой. Тогда я списала ее бледность на усталость, а не на злоупотребление водкой или чем там еще сейчас балуются четырнадцатилетние подростки. Если вообще только алкоголем. Когда мне было четырнадцать, мы пробовали только спиртное, но сейчас они, похоже, и растут быстрее, и пробуют все скорее. Боюсь даже представить. – Что вы собираетесь делать? Я имею в виду – с Рози?
– Я сразу же забрала ее телефон – самое тяжелое наказание, которое пришло в голову: для нее это словно кислород перекрыть.
Несмотря на серьезность ситуации, я смеюсь.
– Не сомневаюсь, что для Полли тоже, но, наверное, нам нужно сделать что-то еще, чтобы в следующий раз они сначала подумали, а потом делали что-то подобное?
– Да. Простите, Бет. На вас и так много всего свалилось, возможно, не стоило добавлять вам проблем до кучи.
– Нет, лучше знать правду. Спасибо, что позвонили. – Попрощавшись, убираю телефон в задний карман джинсов.
Тед уже спустился с карусели и сейчас тянется вверх, обеими ручками показывая на небо. Я легонько глажу его по голове:
– Не взрослей, Тед. Это ловушка.
– Смотри, тетя Бет! Самолетик пыхтит!
Я запрокидываю голову и смотрю, как над нами высоко в небе пролетает крошечный самолет.
– Это называется «шлейф», или «инверсионный след». В основном это просто вода, но выглядит как след из облаков, потому что… – Тед переводит взгляд на меня, и я замолкаю. – «Самолетик пыхтит» звучит гораздо лучше, правда?
Тед начинает подпрыгивать и махать:
– Они машут нам в ответ?
Самолет так высоко, что едва различим, не говоря уже про пассажиров.
– Эм-м… Не уверена.
– Машут! – настаивает он. – И мой папочка в небе, но не в самолетике. – Он смотрит на меня, будто ждет подтверждения.
– Нет, не в самолетике, – вздыхаю я.
– Но, может,
