Спящая писательница - Татьяна Грац
– Боже, Оскар. Почему ты не рассказал раньше?
– По той же причине, по которой и ты молчала о своих проблемах. Боялся быть непонятым, неверно услышанным, – пожимает плечами Ос.
– Оба хороши…
Вик тут же вспоминает все те дни, когда врывалась к мужу в кабинет и пыталась его поцеловать. Как он отпрыгивал от нее подальше и всеми возможными намеками выпроваживал за дверь. А она лишь распалялась и делала ему назло. Вскоре его триггер перенесся и на семейную жизнь, когда Оскар взвешивал даже в домашней обстановке любое свое взаимодействие с женой, будь то простые объятия, поцелуи или секс.
«Это сложно, каждый раз переступать через себя», – вздыхает Вик.
– Обещаю, я больше не стану давить на тебя, – с дрожью в голосе говорит она.
– А я постараюсь хотя бы иногда быть твоим Кощеем. Но не обещаю, – надевает очки Ос и улыбается, – моя королева.
– Об этом мы еще потом поговорим! Никогда не прощу тебе его смерть! – щурит на него глаза Вик хихикая.
– Meine Liebe5, – продолжает Ос.
– Ой, вот не надо только! Что прикажешь делать с концовкой теперь, а, соавтор?!
– Придумаем что-нибудь. Лишь бы Евгений с Ариной помирились. Они тебе все утро названивали…
– Черт!
Глава 16
– Ты точно не против? – спрашивает Вик.
Она прячет ладони в перчатки, тогда как Ос поправляет ее снуд. Мужчина хочет уравнять две дуги замкнутого шарфа, чтобы те прилегали к шее супруги, но в итоге путается, и, пока он натягивает одну сторону, вторая автоматически ослабевает. Однако Оскар не отступает: снимает с Вик снуд и повязывает свой шарф, обычный, надежный, тот, которым проще всего обмотать обнаженную шею.
– Не против. Позвони мне, когда доберешься, – с опозданием говорит Ос, убедившись, что Вик укомплектована теплыми вещами.
Они стоят во дворе многоэтажного дома, мнутся на месте, так как им нужно в разные стороны: Вик – к подруге в студию, а Оскару – к родителям за МКАД. Мужчина опасается отпускать жену одну, ведь еще вчера она лежала без сил в постели. Но дружба есть дружба. «Ребятам нужна помощь», – скрепя сердце заключает Ос.
– Закончи с этим. Я верю в тебя, – он целует Вик в лоб и открывает заднюю дверцу такси, приглашая супругу сесть.
Вик устраивается поудобнее и машет ладонью мужу перед отъездом. Вскоре он остается далеко позади, а девушка вставляет наушники и жмется к сиденью. Все ее тело одолевает слабость, голова болит после сна. Ночью ей ничего не снилось, Вик больше не писала глав в ноутбуке, не пыталась изобразить хотя бы пару строчек в блокноте… Страх сильнее, чем желание погрузиться в историю. Воспоминание еще слишком свежее, оно опаляет сознание жаром, в котором догорают остатки ее гордости. Однако сегодня утром Оскар, предложив несколько вариантов концовки, сам вручил ей компьютер с собой, чтобы она завершила рукопись. Ноутбук в черном чехле едет с ней словно вторым пассажиром, разве что не пристегнут ремнем безопасности к соседнему креслу. Вик смотрит на него как на окаянного, а потом заглядывает в спасительное окно.
Да, ее глаза чаще улавливают промозглую хмурость, образовавшуюся в пасмурный день на лицах прохожих; в голове гулом проносится вой машин в затянувшейся утренней пробке; по радио крутится реклама вместо долгожданной песни. И это нормально, что мир кажется не таким сказочным. Он учит радоваться малому. «Вот только сначала нужно найти это малое», – хмыкает Вик. А там, глядишь, и из этих самых малостей пазл сложится в сочную картинку под названием «счастливая жизнь». Только так скучно, пазл захочется дополнить новыми деталями. Это, к примеру, завести собаку, научиться играть на гитаре, сходить на йогу, купить дачу. В общем, сделать что-то, что увеличит радость в объемах. Человеку всегда недостаточно, даже если он слишком счастлив…
– Ты как будто бы постарела на лет десять, – Муся ошеломленно осматривает подругу.
– Что ж, теперь мы с Оскаром почти наравне, – усмехается Вик.
Муся выглядит так, словно все эти дни не спала. И пока Вик спокойно сидит за столиком и пьет капучино от Роберта, подруга мельтешит перед глазами, расхаживая по их книжной комнатке.
«Да? Могу?»
«Рано».
«А сейчас?»
«Нет».
«Ну же!» – Женя рвется в рыцари, терроризируя Вик эсэмэсками.
Он ждет в холле арт-студии. Вик не смогла занять лишь сторону Муси, поэтому вчера весь день общалась и с ней, и с Женей. Парочка поссорилась на ровном месте, что странно. Истеричное поведение Муси – тоже странно. А уж тем более странно, что уверенная в себе и довольная своим положением в обществе девушка решила отдаться первому мужчине, обратившему на нее внимание.
– Это же неправда, чушь какая-то. Не понимаю, зачем ты врешь про Михаила Дмитриевича? Он даже не твой типаж! – морщится Вик.
– Я в курсе, что вы с Женей переписываетесь, вот и ляпнула тебе вчера, для прикрытия, – говорит Муся, скрестив руки на груди. Затем протягивает ладонь к Вик. – Телефон?
Вик нехотя отдает мобильник подруге. Та, не смотря в дисплей, блокирует его и кладет на книжную полку, после продолжает монотонно расхаживать по кабинету. Вик раздраженно вздыхает, но терпит. «Видимо, ситуация из ряда вон выходящая, раз уж и телефон пришлось сдать», – задумывается девушка, отпивая из кружки.
– В общем, я все решила! Мы с Женей расстаемся, я прохожу все необходимые обследования и… или… – запинается Муся, и Вик понимает, что ни фига подруга ничего не решила. – Вик, скажи, там очень все плохо, да?
– Где? – мозг Вик взрывается от непонимания, кажется, она потеряла нить разговора.
– В детдоме.
Вик чуть ли не подскакивает со стула от финального скачка. Она медленно ползет взглядом по лицу Муси и требует пояснений, хотя сознание уже самостоятельно дорисовало реальность.
– Что ты так смотришь? Да, залетела! С кем не бывает?! Слышишь, я не готова к семье! Совсем! Женя не готов! Какие из нас, к черту, родители?! Мне еще лет пять работать по договору с издательством, когда там воспитывать…
– А при чем здесь Михаил Дмитриевич?
– Да ни при чем, под руку попался, хороший повод поругаться с Женей, – пожимает плечами Муся.
Как в самых идиотских фильмах ну или по закону жанра в комнату заходит
