Элли и арфист - Хейзел Прайор
Я стараюсь делать как она. Получается хорошо, только я путаю некоторые ноты.
– Нет, указательный палец – вот сюда. Видишь? Он на аккордах ре минор и до минор. Как только ты научишься это делать, ты сможешь импровизировать, вот так.
Она добавляет правую руку и начинает играть намного быстрее, создавая искрящуюся красотой мелодию. Ее волосы свисают золотыми волнами, и она раскачивается взад и вперед в такт музыке. Это завораживающее зрелище. Как для глаз, так и для ушей. Мне хотелось бы – и я ничего не могу с собой поделать – чтобы она не была девушкой Дэна.
Рода приближается к кульминации, но тут звонит ее телефон. Она замирает как громом пораженная.
– Прости, ты не против, если я отвечу?
– Давай! – Я готовлюсь к долгому ожиданию.
Уроки игры на арфе у Роды получаются вечно разорванными из-за громадного количества телефонных звонков, которые ей поступают. Иногда она их скидывает, а иногда уходит в соседнюю комнату, чтобы поговорить. Дверь между комнатами имеет обыкновение открываться, едва она ее закроет, так что до меня часто доносятся обрывки ее разговоров.
Судя по всему, у нее большой фан-клуб. Она играет в дуэте с гитаристом, и многие звонки поступают от него. Я его не видела, но, кажется, он от нее без ума. Держу пари, что она этим наслаждается. Всякий раз, отвечая на его звонок, она говорит медовым голосом с хрипотцой и играет со своими волосами. Я стала невольной свидетельницей множества кокетливых обрывков разговоров. Я из-за этого нервничаю и беспокоюсь за Дэна.
– Продолжай играть левой рукой, – наставляет меня Рода и спешит в другую комнату. Перед тем, как она закрывает за собой дверь, я слышу «Привет, мам». Это будет один из самых неинтересных разговоров. Я ковыряюсь в арфе.
Дверь медленно открывается. Это делает подслушивание не только простым, но и почти неизбежным.
– Нет, мама, – говорит она. – Мы это уже проходили!.. Да, я уверена. Мне наплевать, что он задает вопросы. Просто смени тему. Я очень, очень не хочу, чтобы он узнал!
Ее мама что-то говорит, и Рода отвечает:
– Вероятно, так оно и есть, но в данный момент я просто не готова этим заниматься. Он не готов, я не готова! Мне нужно думать о карьере, для меня она сейчас на первом месте.
Мама что-то коротко отвечает.
– Нет, я не имела в виду, что она важнее, чем он, конечно нет! Но она важнее, чем то, чтобы ему об этом рассказывать.
Следует более развернутый ответ.
– Раньше ты говорила, что была бы счастлива это сделать. Ты передумала?
Мама предлагает что-то еще.
– Нет! Плохая идея! И да, конечно, это бы его травмировало. Он счастлив таким, какой он есть. Ты только выведешь его из равновесия. Затем он будет настаивать на том, чтобы его познакомили с его отцом, а я этого не хочу. Последствиям не будет конца. Пытаться со всем этим справиться – это был бы кошмар для меня.
Я выпрямляю спину. Его отец. Чей отец? О ком речь? Подозрение проникает глубоко в меня и тяжестью оседает внутри. Я напрягаю слух, но в этот момент Рода начинает говорить еще тише, и я больше ничего не слышу.
Однако стремительный ход моего воображения уже не остановить. Оно помимо моей воли рисует разные картинки. Мне с ним не совладать. Я беспорядочно перебираю струны арфы и все думаю, думаю. Затем слышу, как Рода говорит, чуть громче:
– Только пока ничего не говори, мама, умоляю! Обсудим это чуть позже. Сейчас я не могу, у меня урок. Позвоню тебе после обеда.
Она возвращается в комнату, раздраженная и насупившаяся. Весь остаток урока она выглядит рассеянной, и я бы даже сказала, что ей не терпится от меня избавиться.
* * *
Сад выглядит таким же растрепанным, как и я. Но здесь по крайней мере тихо. Я начинаю обрезать отмершие цветы на границе участка. На дне тачки собирается влажная коричневая куча. Я продолжаю думать о Роде и задаваться вопросом, верно ли я истолковала ее слова, но тут же говорю себе, что это не мое дело, и пытаюсь сосредоточиться на чем-то другом. Через мгновение мыслями я снова возвращаюсь к подслушанному разговору. Это сводит меня с ума.
Паулина выглядывает из-за забора и здоровается со мной.
– Элли, ты сегодня не поднималась на холм во время твоей обычной прогулки.
Как же она любит подсматривать за людьми.
– Нет, Клайв сильно простудился и не поехал на работу. Я держусь ближе к дому, чтобы за ним присматривать, – объясняю я.
Сегодня я еще даже не доехала до амбара. Но откладывать поездку больше нельзя. Дэн будет беспокоиться, не случилось ли со мной чего-нибудь, и его повязки не сменятся сами по себе.
Паулина машет совком в сторону Амбара «Арфы»:
– Куда ты вообще так часто ходишь?
Я вижу ее насквозь. Соседка помнит, мы с Дэном шли почти в обнимку, когда она на днях увидела нас в церкви. Ее привыкший к сплетням ум быстро складывает два и два, и получается пятьсот.
Я вымученно улыбаюсь.
– О, никуда. Просто гуляю.
– А ты смелая, – иронично замечает она, сверкнув серыми глазами. – Тебя не пугает даже ненастная погода. Я видела, как ты выходила на днях на улицу, хотя дождь лил как из ведра!
– Что ж, мне нравится двигаться. – Я ужасаюсь от собственной лжи. – А сейчас мне лучше пойти домой и посмотреть, все ли в порядке с Клайвом.
Я практически бегу внутрь, чтобы скорее от нее избавиться.
– Это ты, детка? – доносится из гостиной голос Клайва.
– Да. Конечно, я. Как ты себя чувствуешь? Тебе лучше?
– Не совсем.
– Еще один лимон?
– Ну, если ты не против…
Я ставлю чайник, выуживаю из холодильника лимон, выжимаю его и добавляю ложку меда. Я очень устала.
Я несу чашку с горячим чаем в гостиную. Клайв лежит на диване. Когда я протягиваю ему напиток, он берет меня за руку, подносит мою ладонь к лицу и трется о нее щекой.
– Мм-мм, какая у тебя приятная и мягкая кожа. Но ты так коротко подстригла ногти! Зачем?
Я снова краснею. Мне бы хотелось, чтобы все это прекратилось.
– Просто захотелось примерить на себя новый образ.
– С каких это пор ты заботишься о новых образах?
– Ну, с длинными ногтями неудобно заниматься садоводством и вообще вести хозяйство, не так ли?
Он хихикает.
– Садоводство? С чего это ты вдруг заговорила о садоводстве? Я думал, ты давно
