Записки патологоанатома - Андрей Левонович Шляхов
Мужчина пролежал дома около трех недель. Лежал при наглухо закрытых окнах, неподалеку от батареи отопления. Тепло стимулировало гнилостные процессы, а закрытые окна и хорошо подогнанная входная дверь долго не давали запаху разложения распространиться по дому.
Когда Астраханцев открыл дверь, ведущую из коридора в тамбур, вонь стала невыносимой. Ира побледнела, лоб ее покрылся испариной. Данилов, которому на «скорой» несколько раз приходилось возить донельзя грязных бомжей, покрытых гноящимися ранами, подумал о том, что некондиционные трупы пахнут все же хуже.
– Надевайте фартуки и можете заткнуть носы ватой, – Астраханцеву, кажется, смрад не досаждал совершенно; видимо, доктор успел привыкнуть.
Фартуки висели на стене, рядом со стеклянной полочкой, на которой лежали початая упаковка ваты, широкий и узкий бинт, несколько полосок лейкопластыря, а между ними стояли пузырьки с йодом, перекисью и зеленкой.
– Пункт первичной обработки ран, – прокомментировал Астраханцев, пока ординаторы надевали фартуки и помогали друг другу завязать их на спине.
Носы затыкать не стали. Одернули фартуки, натянули на руки перчатки и, задержав дыхание, вошли в секционную.
Труп был ужасен: сине-зеленый, раздувшийся, с просвечивающими через натянутую кожу сосудами. Кожа на боках расслоилась. Образовавшиеся пузыри были заполнены мутной желто-бурой жидкостью, похожей на гной. Один или два пузыря успели лопнуть, другие пока еще ждали.
Раздувшаяся шея словно исчезла, казалось, что голова покойника сидит прямо на плечах. Увеличившиеся глазные яблоки резко выпячивались наружу, между толстых, словно карикатурных, губ свешивался влево огромный черный потрескавшийся язык.
Огромные конечности покойника (газы, всюду газы!) были раскинуты в стороны, мошонка своими размерами напоминала голову.
– Красавец, – выдохнула Ира, цепляясь за руку Данилова, чтобы не упасть.
Студентам на кафедре судебной медицины демонстрируют разложившиеся трупы – учебный процесс, как-никак. Но одно дело, зажав нос, из-за спин более стойких однокурсников смотреть на преподавателя, а другое – подойти вплотную к «разложенцу» и начать вскрытие. Осматривать, переворачивать, разрезать, выпуская наружу зловонные газы, копаться в склизких внутренностях… Мало с чем можно сравнить это сомнительное удовольствие.
– Если уж невыносимо – можете выйти, – снизошел Астраханцев. – Еще один труп мне здесь ни к чему.
– Все нормально, – Ира постаралась взять себя в руки, но даниловскую не отпустила.
– Я намеренно пригласил вас за полчаса до начала вскрытия, чтобы обратить ваше внимание на кое-какие нюансы. Подойдите поближе…
Астраханцев встал у головы покойника. Данилов – справа от него, Ира – слева.
– Проведем наружный осмотр на предмет поиска ран и прочих следов внешнего воздействия. Разумеется – прижизненных. Ворочайте осторожно!
Осмотр занял несколько минут.
– Ну, что? – поторопил Астраханцев, наблюдавший за действиями Данилова и Иры не сходя с места. – Есть или нет?
– Нет, – ответил Данилов.
– Посмотрите лучше, – посоветовал доцент, указывая на недлинную «рану», проходящую наискось у левого соска трупа. – Вот это что такое?
– Кожа под давлением газов лопнула, – ответил Данилов.
– Обоснуйте, – потребовал Астраханцев.
– Ну, во-первых, следует обратить внимание на края… – начал Данилов.
Пока он отвечал, Ира стояла с закрытыми глазами и пыталась перебороть тошноту. Ей это удалось, хотя и с трудом.
– А вы молодцы, держитесь, – похвалил Астраханцев. – Первый раз тяжело, второй – противно, а третий – уже в порядке вещей.
Данилов вдруг понял, что трупный запах, а если точнее, смердящая вонь, больше не досаждает ему. Притерпелся, перевозбужденное обоняние решило взять тайм-аут.
– Сейчас уже придет доктор Равлик, – посмотрев на часы, сказал Астраханцев. – Есть желание ассистировать ему?
– Есть! – ответила Ира.
– Вот и прекрасно. В час я жду вас у себя.
Астраханцев ушел.
– Прогуляемся? – предложил Ире Данилов.
– Не стоит, – преувеличенно бодро ответила Ира. – Потом же возвращаться придется. Как же хорошо, что я стала патологоанатомом, а не судебным врачом!
– Ну, пока еще не стала, – поддел ее Данилов.
– О, помощников бог послал! – прозвучало от дверей.
Доктор Равлик оказался тем самым унылым типом, которого Данилов вчера принял за санитара.
– Зовут меня Виктор Тарасович, – представился он, вооружившись скальпелем.
– Ирина.
– Владимир.
– Ну, начнем!
Скальпель вонзился в труп, и Данилов сразу же ощутил дурноту. Он рано обрадовался тому, что обоняние якобы притупилось.
Работал доктор Равлик профессионально, быстро и четко. Участие ординаторов было чисто символическим – принять, подержать, переложить.
– Трансмуральный инфаркт! – оповестил он, поднимая вверх разрезанное сердце, похожее на бурую медузу.
Данилов знал, как выглядит участок некроза на сердечной мышце, но на том, что лежало в широкой ладони Равлика, ничего толком не увидел. Осталось поверить на слово…
– Голову у «разложенцев» я всегда оставляю напоследок, – сказал Равлик, поднимая пилу.
– Почему? – спросил Данилов.
– Да потому, что мозги – скоропортящийся товар. Чего там искать?
Мозги и впрямь успели превратиться в зеленовато-бурую студенистую слизь.
– Трансмуральный нижний инфаркт, – подвел итог судмедэксперт, заканчивая вскрытие. – Смерть от естественных причин.
– А как его зашивать будут? – поинтересовалась Ира. – Он же весь расползается.
– А зачем? – удивился Равлик. – Таких выдают родным в закрытых герметичных гробах, которые в народе называются цинковыми. Складывают туда в разукомплектованном виде – земля все примет. Этот еще красавчик, вот, помню, в августе был у меня один труп, пролежавший месяц в реке и изрядно обгрызенный раками… М-м-м! – Равлик закатил глаза кверху и почмокал, словно гурман, пробующий экзотическое блюдо.
– Так я нашел в нем пулю, порылся – и нашел! Дело – оно мастера боится! Ну все, можно и покурить…
– Такое впечатление, что я вся пропиталась этим запахом! – сказала Ира, поднимаясь по лестнице.
– Можно душ принять.
В каждом морге непременно есть душевая.
– Принять можно, только вот полотенца у меня нет, – развела руками Ира.
– Тогда давай выйдем на улицу – хотя бы проветримся, – улыбнулся Данилов.
– Это мысль! – поддержала Ира.
Они вышли на крыльцо прямо в халатах. Дальше идти не хотелось – шел дождь. Постояв под козырьком минут пять, ординаторы вернулись в здание.
– Теперь можно жить, – сказала Ира. – Есть, наверное, до вечера не захочется.
– Странно, что до сих пор никто не догадался водить в морг экскурсии из желающих похудеть, – Данилов пошутил, но Ира восприняла его слова, как намек.
– Я поправилась? – всполошилась она, оглаживая себя по животу и бедрам. – Точно!
– Нисколько не поправилась, – поспешил исправиться Владимир. – Наоборот – даже похудела и осунулась после сегодняшнего.
– Какое там осунулась! – фыркнула Ира. – Даже не стошнило. Но наш доцент прав – теперь уже нет ужаса при мысли о разложившемся трупе.
– Подожди, – предостерег Данилов. – Ты еще не видела того, которого обгрызли раки…
Астраханцев сидел за своим столом, сосредоточившись на экране жидкокристаллического монитора.
– Никак не пойму, где должен быть этот проклятый артефакт! – нисколько не стесняясь того, что проводит рабочее
