Фототерапия - Олег Анатольевич Рудковский
Я поспешно вскочил и отправился к машине, пока Марина не успела ничего заметить. А пленка так и осталась на витрине, и весь оставшийся день я не мог думать ни о чем, кроме нее. Она притягивала мой разум и мою душу, словно злой божок. Я не мог сконцентрироваться на работе.
Не мог, и все.
Глава 23
Я действовал машинально. Сработал механизм внутри меня, высвободив то, что было заложено в меня до рождения. Осмелюсь предположить, что Бог все же есть на небесах; Он видит на экране своего универсального телека всех смертных, и среди них Он замечает Филимона Ряскина, оператора салона Фуджи-фото. Он дает ему в руки возможность разорвать цепь несовершенных и греховных мыслей. Мне приходится видеть во всем Его волю, иначе я просто сойду с ума.
Я дождался, когда останусь в магазине один, но после этого я еще долгое время колебался, как было в случае с той женщиной, с которой мне, в конце концов, удалось переспать. Чтобы понять потом, что было мне нужно совсем не это. Почему бы не попробовать снова? Они наделены большой властью, но у меня ее еще больше. Ведь власть моя — тайна! О ней никто не подозревает. И это придает мне уверенности.
Я взял наш магазинный телефонный справочник, где тысячи фамилий выстроились в ряд, и где они все молчаливы и недоступны, не выдают никаких секретов. Но одна фамилия способна рассказать мне кое о чем. Я открыл справочник на букве «С» и пробежался глазами по колонкам с фамилиями. Меня удивил тот факт, что Скворцов оказалось двое: Скворец И.А. и Скворец И.Р. Вот так штука! Неужто у них еще и одинаковые имена?
Я набрал первый номер и долго ждал, пока на том конце снимут трубку, вслушиваясь в механические гудки. Я не испытывал ни возбуждения, ни воодушевления, ни других чувств, как тогда, в первый раз. Теперь я был спокоен, даже можно сказать — холоден. Привычка, что же еще. Всегда чувствуешь страх, впервые ступив на шаткий мостик бассейна на десятиметровой высоте. Но потом ты уже знаешь, что падающее тело летит прямо в воду, и никто не материализуется в воздухе и не пихает тебя поближе к краю, чтобы ты врезался башкой в бордюр. Потом ты уже не переживаешь таких страхов.
— Да? — Голос недовольный и сонный. Я мысленно нарисовал себе этого типа, стоящего в одних трусах посреди комнаты и недоуменно сжимающего трубку.
— Здравствуйте. Можно пригласить Ивана?
— Какого Ивана? Ты куда звонишь?
Нет, это не моя птица. Он еще не злится, только удивлен, но уже близок к этому.
— Это квартира Скворца? — спросил я на случай, если у того парня имелся на аппарате определитель номера. Всегда нужно действовать согласно правилам, и если я изображал из себя попавшего не туда человека, следует им и выглядеть.
— Да, я Скворец. Но никакого Ивана здесь нет. Ты куда звонишь?
Куда-куда. Тебе звоню, мудило полуночный.
— Извините, — сказал я и повесил трубку.
Остался один. Скворец И. Р. Может, у моего Ивана вовсе нет телефона, но я так не считал. Я боялся другого: что он мог поменять место жительства уже после издания справочника. Однако как только на том конце взяли трубку, я без предисловий перешел в наступление. Что мне было терять?
— Здравствуйте. Вы сегодня были в фотосалоне Фуджи.
— Ну. — Я не узнавал его по голосу — телефон искажал звуки. Но он уже поддакнул, значит, это тот самый. И я опять удивился, что не испытываю даже удовлетворения. — Ну и чего?
— Вы забыли у нас пленку. Можете забрать ее, когда хотите.
— А, твою мать! Слушай, братан, выручил! — обрадовался человек на том конце. — А я думаю, куда я ее сунул. Вроде покупал, а потом смотрю в машине — нету. Спасибо, брат. Бляха, молодцы пацаны, не мухлюете.
Я уже положил трубку. Мне было неинтересно слушать его словоизлияния по телефону. Я только невесело подумал, что я его вычислил, а он еще меня и поздравляет. Мой тяжелый взгляд лег на адрес, напечатанный в телефонной книге напротив фамилии Скворца. Я смотрел на него очень долго, пока не убедился, что адрес отложился в моей памяти на долгие годы.
Глава 24
На следующей неделе я встречался с Ирой Галичевой, но почему-то старался ее избегать. Она мне в этом всецело помогала: весь ее облик обнаруживал отсутствие желания завести беседу. Может, она правда жалеет, что спуталась со мной? У Андрея просить прощения не стал. Не из-за гордости, просто мое недавнее решение исчезло столь же быстро, как и возникло. Всю неделю мои мысли текли в другом направлении. И когда Ирку сменила Марина Кудрикова, я и обратился к ней со своим делом.
— Марин, продай мне пленку.
Я сказал это будничным тоном, но ее глаза все равно разгорелись. Я не знал, рыдать мне или смеяться: ну почему она выглядит так, будто я объявил ей о своем намерении сняться в порнофильме?
— Себе покупаешь?
— Угу.
— Покажешь потом? Что будешь снимать? Свою девушку?
Она прекрасно знала, что девушки у меня нет, — я не делал из этого секрета. Ну нет девушки, что ж теперь? Однако этот огонь в ее глазах… Откуда он взялся? Или ей что-то известно обо мне, чего бы я не хотел делать доступным для чужих? Может, она думает, что я собираюсь фотографировать свой задний проход?
Я продолжал молчать, и Маринка здорово сникла. Блеск потух, теперь она смотрела на меня тем взглядом, который появился у нее, когда я осадил Селезнева.
— Какую тебе?
— Фуджи. 12 кадров, — ответил я, и она выдала мне пленку, сняв ее с витрины.
Я уже хотел возвращаться к машине, но она вдруг сказала:
— Кстати, тот клиент, помнишь, забыл у нас пленку? Короче, забрал он ее. На следующий день.
— Прекрасно, — сказал я спокойно, развернулся и отправился за рабочий агрегат.
Дома я зарядил пленку. Приготовил вспышку, проверил действенность батареек. Все было в норме, и я, довольный этим обстоятельством, уложил технику в пакет. Я понимал, что действую как зомби, выполняющий чьи-то четкие указания, но мне уже было все равно.
Вскоре я решил попить чайку. Налил в чайник воды, поставил его на конфорку. Конфорка радостно фыркнула, когда я поднес к ней спичку. Я засмотрелся на синее пламя. Не знаю, как насчет луны, но вот съемка огня у
