Часовой дождя - Татьяна де Ронэ
Линден поблагодарил их. Распрощавшись, он опять по плохо освещенному коридору дошел до палаты отца. Таким подавленным и удрученным он не чувствовал себя уже давно.
В двадцать четвертой палате Мистраль, сидя у постели Поля, по-прежнему лежавшего с закрытыми глазами, беседовала с ним как ни в чем не бывало. Она держала его за руку, и голос был ласковым и веселым. Она рассказывала ему про Сену, про старика на мосту Альма, который уверял, что вода будет прибывать и дальше. Она велела ему не беспокоиться, они позаботятся о нем, все будет хорошо. Когда Линден вошел в палату, она шепнула ему, что дедушка не реагирует, но она, как ни странно, уверена, что он ее слышит. Какая милая и отважная девчонка, с ума сойти. Линден притянул к себе племянницу за плечи и поцеловал в макушку. Достав из кармана книгу Жионо, он, стоя рядом с кроватью, принялся громко читать. Мистраль слушала. Ее захватила история пастуха Эльзеара Буффье, посадившего тысячи деревьев. Поль был безучастен. Его грудь ритмично поднималась. Когда полчаса спустя Линден закончил читать, Мистраль встала со стула. Теперь она оставит его наедине с отцом, только вдвоем. Они встретятся с дядей позже, на улице Деламбр. Она вышла, послав им воздушный поцелуй. Линден почувствовал себя одиноким и покинутым, он совершенно не представлял, что делать. Ни единой мысли. Он просто сидел, сложив руки на коленях. По стеклам барабанил дождь. Он думал про воды Сены, которые там, внизу, постепенно обступают покинутую больницу, словно беря ее в окружение. Здание напоминало огромный тонущий корабль. Может, все-таки есть возможность вывести отсюда отца пораньше, не дожидаясь завтрашнего утра? Кровать на колесиках, он сможет докатить ее до лифта. Да, но что потом? Как перевезти отца в Кошен? Такси он не найдет. А «скорая»? Хоть какая-нибудь! Что он несет? Отец под капельницей, а на лице кислородная маска. Линден пододвинул стул к отцовской кровати, почувствовал исходящий от Поля запах антисептика. Этим утром медсестра его умыла. Линден коснулся руки отца, кожа горячая, сухая… Эти руки знали все, что только можно знать о деревьях. Он внимательно осмотрел ладонь, она, обычно покрытая пылью или землей, теперь была сияюще белой.
– Папа… Ты меня слышишь? Это я, Линден. Я здесь.
Никакой реакции. Линден откашлялся, по-прежнему не выпуская руку отца из своей руки. Наверно, со стороны это очень глупо выглядит – пытаться разговаривать с кем-то, кто, возможно, тебя и не слышит, но он не хотел отступать. Он рассказал Полю, что видел врача, что в больнице все вверх дном из-за эвакуации, но беспокоиться Полю не надо: Линден все проконтролирует. Как жаль, что отец не может видеть это наводнение, зрелище одновременно пугающее и завораживающее, Поль бы оценил. Он попытался описать странные, торчащие из воды выступы – все, что осталось от мостов, цвет стремительного потока, собравшуюся на набережной толпу. Говорил про дождь, который не прекращался со дня их приезда, про свое ощущение, что он разгуливает по сумеречному болотистому городу, не имеющему ничего общего с обычным Парижем, про то, как город потерял свой блеск, яркость, привычные контуры, теперь словно расплывшиеся в каком-то туманном мареве, на это хочется смотреть без конца и фотографировать.
Отпустив руку отца, Линден замолчал. Ему пришла в голову мысль: он поискал в кармане телефон, просмотрел список музыкальных записей, отыскал Дэвида Боуи. Он не такой его фанат, как отец, но десяток песен у него есть. Первой ему попалась «Печаль». Прибавив звук, он поднес телефон к уху отца. Зазвучал знакомый голос, отражаясь от зеленых голых стен. Линден словно увидел отца, который слушает Боуи в своем грузовичке. Хотя тогда он был совсем маленьким, но уже понимал, какое важное место в жизни Поля занимает Боуи. Отец никогда не подпевал, но его палец отбивал на руле ритм, и Линден представлял себе этот крепкий указательный палец, вибрирующий в такт музыке. Следующей песней была «Лазарь» из последнего альбома «Блэк стар», вышедшего за несколько недель до его смерти. «Взгляни наверх, я в раю, На мне невидимые шрамы… Мне нечего больше терять», – пел Боуи с необыкновенным, мучительным напором. В тот воскресный день 10 января 2016 года, когда пришла весть о смерти Боуи, Линден был дома. Они с Сашей только