Александр Хургин - Возвращение желаний (рассказы)
Но нет таких задач, которые не могли бы решить майоры недавнего прошлого. И сейчас на повестке дня у майора Макухи стояла как раз эта, вышеупомянутая задача. И он шел, чтобы снять ее с повестки одним точечным ударом. Непростое решение было им найдено. Осталось воплотить его в свою жизнь. Конечно, решение не самое лучшее и не самое благородное. И чистые руки о него вполне можно было замарать. Но работа требует жертв. И всегда требовала она именно их.
Будущего спонсора майор Макуха выбирал себе по принципу "на кого бог пошлет", методом тыка. Из экономического раздела картотеки. Открыл диван, стал к нему спиной и вытащил никуда не глядя карточку. И вот с этой самой карточкой и со всем досье в целом майор Макуха отправился к гражданину Борщевскому Е.Е., 1962-го года рождения, беспартийному украинцу с высшим техническим образованием.
По пути он купил себе два пирожка с капустой. Чтоб закусить виски и заодно позавтракать. Жир с пальцев вытер о внутренность карманов пальто. Дошел до конторы Борщевского. То есть до его офиса. Вошел.
Никакой охраны в приемном помещении не обнаружилось. Хотя суммы здесь оборачивались нешуточные и астрономические. И вообще никого не обнаружилось в помещении. Правда, через минуту из бокового кабинета вышла секретарша. И спросила:
- Вы по какому вопросу?
- Я к гражданину Борщевскому. В смысле - к господину.
- Женя, к тебе, - крикнула секретарша и села за компьютер.
"Даже у этой девки есть компьютер", - позавидовал майор Макуха.
- Пускай заходят, - ответили - также криком - из кабинета через закрытую дверь.
Майор Макуха по диагонали пересек приемную и вошел в кабинет господина Борщевского.
- Слушаю, - сказал господин Борщевский.
- Это продается, - сказал майор Макуха и положил на стол досье. На папке все-таки отпечатался один палец майора, испачканный пирожковым жиром.
Господин Борщевский скучно полистал бумаги, закрыл папку, спросил:
- Почем?
- Компьютер. Одна штука.
- Конфигурация?
Майор Макуха не предвидел подобных дополнительных вопросов и к ответу оказался неготовым.
Господин Борщевский подумал и изменил вопрос на более понятный:
- Какие задачи должен выполнять компьютер?
Майор Макуха тоже подумал и ответил:
- Картотека.
- База данных, что ли? - уточнил господин Борщевский.
- Да, - сказал майор. - База.
На что господин Борщевский сказал:
- Оставьте адрес у секретаря. Доставка в течение суток. Бумаги отдадите тем, кто привезет машину.
- Какую машину? - не понял майор Макуха.
- Компьютер, - объяснил господин Борщевский и открыл ежедневник в черном кожаном переплете, и в него уткнулся.
Майор Макуха забрал папку, вышел из кабинета, молча и разборчиво написал секретарше свой адрес, и как лучше проехать - написал. В том числе и городским транспортом. На всякий какой-либо случай.
В общем, успех подкрался незаметно. Чего майор Макуха не ожидал и не предполагал. Он думал, что этого жулика, злостно подрывающего экономику страны переводом безналичных денег в наличные и наоборот, придется уговаривать, брать за горло, шантажировать. А этого майор Макуха не приветствовал. Считая неподобающим для боевого, можно сказать, офицера, для заслуженного бойца невидимого фронта. Фронта, которого сегодня, правда, нет. Но он был. И это всем следует помнить. Потому что не может быть, что его нет и не будет, он снова будет, возродясь из пепла, в чем нет сомнений ни у кого, кто хоть что-нибудь понимает в жизни и развитии общества по спирали.
Майор Макуха почти что уже ушел, но вспомнил немаловажное, опять заглянул в кабинет Борщевского и сказал:
- Чуть не забыл.
- Что?
- Интернет мне. Вдобавок.
Борщевский посмотрел на часы и сказал:
- Хорошо.
Дома Петр Сергеевич пообедал. У него все для этого в наличии было - и хлеб, и лук, и квашеная капуста, и тонкое, с мясными прослойками, сало, которое он покупал на рынке в свежем виде и своими руками засаливал с перцем, тмином и чесноком. Его научил когда-то этому искусству один еврей, сотрудничавший с Петром Сергеевичем на общественных внештатных началах и на взаимовыгодных основаниях. Чай у Петра Сергеевича вообще никогда в доме не переводился. И макароны не переводились никогда. А что еще нужно человеку для сытного обеда? Разве что рюмка водки. И Петр Сергеевич зашел в супермаркет "Солнечный" и купил себе маленькую плоскую бутылочку очень хорошей водки "Карат". Хотя и дороговата она для пенсионера постсоветского типа. Но Петр Сергеевич решил на себе и собственном организме сегодня не экономить. Чтобы отметить свой молниеносный сокрушительный успех как положено и в свое удовольствие. А не считая каждую копейку по два раза. И удовольствие он от обеда получил полное и максимальное, граничащее с райским, как говорится, наслаждением. Потому что ел и выпивал не спеша. Думая на разные интересные темы в форме внутреннего диалога, то есть как будто беседуя с кем-то - таким же умным, но воображаемым. А кроме того, он вспоминал гениальные стихи поэта Пушкина Александра Сергеевича, вернее, одну их строчку, ту, которая "Нет, весь я не умру".
И не заметил Петр Сергеевич, как за окном безнадежно стемнело. На исходе осени темнеет рано, а светает поздно. И он лег на свой диван, под которым хранил, как зеницу ока, свою бесценную картотеку, и уснул. И спал до утра на спине. Часов до половины пятого. Он бы и дольше спал, но в дверь без уважения позвонили. Петр Сергеевич вскочил, как молодой, прошлепал босиком в прихожую и спросил хриплым басом:
- Кто там?
А ему ответили:
- Компьютер заказывали?
Конечно, он отпер дверь. Спросонья не усомнившись ни в чем. Хотя мог бы, будучи многоопытным майором, задать себе вопрос - чего это они в такую несусветную рань, когда и магазины все закрыты, компьютер привезли? А он не задал. И, значит, чего уж теперь говорить - мог, не мог. Теперь уже поздно об этом говорить. Теперь нет у Петра Сергеевича компьютера. И картотеки, служившей ему смыслом жизни, нет. Да и самого его скоро не будет, по всей вероятности, которая высока, а что будет со страной и миром, и будут они или их тоже не будет - пока неясно.
ГУМАНОИД
С точки зрения остальных - Шурик был существом необычным и подпадал под емкое определение "ну что с него возьмешь!" Сам он насчет "что возьмешь" с остальными согласиться не мог, а насчет необычности - как раз мог. Только он не до конца понимал - необычен он? Или эти самые остальные.
По здравому размышлению Шурик склонялся к первому: а именно к тому, что необычность лежит в нем, в его, значит, личной области. Он даже иногда по ночам думал о себе: "А может, - думал, - я инопланетянин? Гуманоид, так сказать, и пришелец? Но тогда, - думал, - почему мне жрать хочется до боли? Тем более ночью, когда надо спать". И сам же себе объяснял: "Так, наверно, потому и хочется. Может, - объяснял, - они, в смысле, мы-гуманоиды, ночью должны есть, а днем - спать. Может, у нас природа такая нечеловеческая". Тут, конечно, у Шурика сразу возникали сомнения. Потому что жена его и супруга Светик - которая гуманоидом не была на сто десять процентов - тоже ночью любила встать и перекусить чего-нибудь на скорую руку. Она даже на дверь холодильника бумажку самоклеющуюся прилепила и на ней себе написала: "Ночью не жрать! И так корова". Но, с другой стороны, а почему бы людям и гуманоидам не иметь каких-нибудь общих черт и сходств. Как бы там ни было, а все мы - дети галактики, все, до самого последнего человека, будь он хоть трижды гуманоидом и пришельцем.
Кстати, в чем состояла необычность Шурика - а некоторые трактовали ее как ненормальность, - никто толком сформулировать не взялся бы. Просто ясно было как божий день, что он то ли не от мира сего, то ли не в себе. И никаких сомнений на эту тему ни у кого не рождалось - ни у Шурика, ни у остальных. Но у остальных вообще сомнения рождаются нечасто. Это истина широко известная. Про остальных говорить - вообще особого смысла не имеет. Потому как, ну что такое "остальные"? Это все, что ли, скопом? Так и Шурик один из всех. Все - они разные бывают.
Во что верится с ощутимым трудом.
Но больше всего волновало Шурика не это. Его волновало, что будет с его детьми и потомками. Когда дети и потомки у них со Светиком появятся. Вернее, Шурика волновало - кем будут считаться их общие дети в том случае, если он действительно пришелец миров. Тоже пришельцами - по отцу? Или людьми в полном смысле этого слова - по матери? Тут подход может быть диаметрально различный. Как у разных народов к национальности. У русских или у тех же, например, украинцев она определяется хоть по отцу, хоть по матери - неважно и несущественно. А у евреев - строго по матери. И если твое отчество Абрамович, фамилия Абрамович, а мама у тебя турчанка, то для евреев ты не еврей, а турок. Хотя, конечно, и Абрамович.
Эти детские, если можно так их назвать, вопросы Шурик задавал себе регулярно. А ответа на них не имел ни малейшего. Может, потому не имел, что в собственном пришельчестве никакой уверенности у него не было. А сомнения опять-таки были. И он их в конце концов задумал разрешить и развеять. Очень простым, гениальным, надо сказать, путем. Он придумал сдать в больницу свои анализы. И если они - результаты анализов крови и всего такого - будут положительными, то есть не будут лезть ни в какие установленные человеческой медициной рамки, значит, и сомневаться нечего.
