Повелитель четверга. Записки эмигранта - Игорь Генрихович Шестков
Иногда я пытаюсь разговорить мою новую сожительницу, но она не разговорчива. Чаще всего молчит. А если говорит, то скупо, осторожно. Смотрит на нашей домашней видеосистеме только комедии. Смеется и плачет. Телевизор мы не смотрим, радио не слушаем. Компьютер старый, интернет – очень медленный. Зато есть прекрасный проигрыватель и штук пятьсот пластинок к нему. От Баха до Бенни Гудмена.
Подолгу гуляю один.
Несколько раз предлагал Николь пройтись, но она всякий раз находила причину для отказа. Перед тем, как я отправился на прогулку в первый раз, она взяла лист бумаги и нарисовала домик. Карандашом. Как рисуют дети. И забор вокруг него. Потом нарисовала, как умела, озеро, луг, лес… А затем, нарисовала огромную стену, окружающую все это. Я понял, что она рисует карту. Карту окрестностей. Ворот у стены не было. За стеной она изобразила несколько странных существ, не похожих ни на людей, ни на волков.
Николь пояснила: «Это наше поместье. Тут достаточно земли, чтобы вволю нагуляться. Восемь или десять квадратных миль. Но через стену прошу тебя не перелезать. Там колючая проволока под током и что-то еще… Умоляю тебя, не лезь… с другой стороны плохо».
– Значит я тут заключенный?
– Нет, нет, что ты. Все тут – и дом, и я, и сад, и деревья, и тишина и одиночество – для твоего блага, для того, чтобы ты мог насладиться покоем, отвлечься от прошлой жизни. Воспринимай жизнь тут – как оздоровительный курс. Без медицинских гадостей. Лечение природой и любовью. Погоди, скоро приедет мистер Кинг и все тебе объяснит.
– Как же он заедет в поместье, если у стены даже ворот нет?
– Он прилетит на вертолете, мы тоже так сюда прилетели. Если бы у нас кончились мясо и мука, или ты или я заболели бы, я бы вызвала вертолет по спутниковому телефону. Он был бы тут через двадцать пять минут.
– Хорошо. Обещаю не лезть на стену. Но ты должна мне сказать, где мы.
– Мы в Америке, это главное. Подожди мистера Кинга, он все тебе расскажет. Я обещала ему не болтать. Прошу тебя, не спрашивай меня ни о чем. Так легче. И тебе и мне. Просто отдыхай. Поплавай в озере, там вода чистая. Поищи малину, пособирай грибы, вырежи что-нибудь из дерева. Только не терзай себя. И меня.
– Ладно. Последний вопрос. Что это ты нарисовала? Тут, за стеной? Это что, снежные человеки, бигфуты или инопланетяне?
В ответ Николь не проронила ни слова, а ушла куда-то и вернулась с толстым ластиком. Не спеша стерла эти непонятные фигурки со своей карты. И пошла готовить обед.
…
Я внял ее совету. Набрал после дождика целую корзину диких шампиньонов. Попросил Николь их поджарить, но она скорчила брезгливую мину и выбросила мою добычу в помойное ведро.
– Я не уверена, что эти грибы съедобны. Они как-то не так выглядят.
Я не обиделся. И что странно, посмотрел на мои шампиньоны еще раз – они действительно были похожи на мухоморы. Как же я это не заметил раньше?
Нашел малиновые кусты за березовой рощей. Крупные ягоды прыскали во рту соком. Но в некоторых из них сидели червяки. Жуткие, с синими крючками на коже.
Вода в озере была чистая и теплая. В ней росли лилии. Ненормальное озеро, точно геометрически круглое. Ярдов восемьдесят в диаметре. Как будто космический великан вырезал его в земле огромным ножом.
И еще – оно было необыкновенно глубоким.
Я с детства умел и любил нырять. Мог спокойно достичь глубины в двадцать ярдов.
Нырял, нырял в нашем круглом озере, но дна так и не увидел. Вместо дна подо мной темнел жутковатый провал, в глубине которого мелькали огромные темно-синие тени. Оптическая иллюзия?
Спросил об озере Николь.
– Ради бога, не ныряй глубоко. Жившие тут раньше индейцы верили в то, что озеро это – заполненный водой вертикальный туннель в ад, прорытый исполинским кротом, их предком. Что где-то там, в глубине живут бобры размером с гризли, которые воруют девушек на суше и тащит их в свои подводные жилища.
– Поэтому кроме тебя на этих десяти квадратных милях нет больше ни одной женщины? Всех забрали бобры?
– Мужчин тоже нет. Кроме тебя. И так – лучше, поверь.
– А как же мистер Кинг? Он что, никогда тут не живет?
– Ты так говоришь о нем… без уважения… Он спас меня. Я уже погибала. Продавала себя, чтобы достать деньги на героин. Перестала заботиться о своем теле. Жила жизнью бездомной собаки в Сан-Франциско. Он вытащил меня из клоаки, вылечил и сделал человеком, вернул мне радость жизни и достоинство.
Черные глаза Николь сверкнули.
– Так он, что, врач-филантроп? Психо-доктор? Это многое бы объяснило. Но что ему в этом случае нужно от меня? Я вроде не болен. Только профессия у меня не легкая.
– Подожди, все прояснится.
…
Доходил я и до стены.
Стена? Нет, скорее бетонный забор высотой ярдов в шесть-семь.
На расстоянии до сорока ярдов от забора все деревья были аккуратно спилены. Так что забраться на дерево и перелезть через забор было невозможно.
Любопытство заставило меня залезть на высокий дуб, росший неподалеку, и посмотреть на то, что там, за стеной. Может и правда, бигфуты…
Ничего загадочного там не было. Такой же лес, насколько хватало глаз… никакой цивилизации. На горизонте посверкивали снежные вершины гор.
Только далеко-далеко от нас, в сизоватом небе круглилось и мерцало нечто похожее на дирижабль или воздушный шар. Может быть, в эти дикие места занесло ветрами какую-то надувную рекламу – нового пива или кока-колы…
Довольно скоро я убедился в том, что внутри ограниченного забором пространства живут разные звери и птицы.
На полянке паслось стадо длинношеих оленей с огромными глазами и маленькими рожками. Один из них подошел ко мне и ткнулся мордой в живот. Кто-то его приручил. Я погладил ему шею. И сразу заметил под шерстью черных клещей. Отдернул руку…
В лесу я не раз наталкивался на зайцев, невольно спугнул несколько белок в чаще, однажды заметил прошмыгнувшую мимо меня лису на высоких лапах с очаровательным хвостом.
Не раз наблюдал за небесными маневрами стаи скворцов или каких-то других черных птиц. Завораживающее зрелище!
Видел дятлов, диких лесных голубей и ласточек. Слышал кукушку. Один раз надо мной медленно пролетел белоголовый орел. Погрозил ему кулаком. Он даже не посмотрел на меня.
Видел фазана. Удивительная птица. Поначалу
