чтобы не замерзнуть на продуваемых всеми ветрами скалах. Местность настолько пустынная, что здесь не растут даже карликовые березы. Уула спросил у местных жителей, где можно купить дрова, желательно уже распиленные. Ему посоветовали сходить в домик на краю города – там продавали сухие дрова для камина. Уула купил поленья и сложил их в багажное отделение автобуса Корпелы. Заодно вылили содержимое автобусного туалета в местный септик – этого «добра» изрядно набралось, пока кружили по Финляндии. Из Альты поехали на северо-восток, к горному кряжу. Впереди тарахтела местная развалюха, которую флагман Корпелы без труда обогнал. В зеркало Корпела увидел, что автобус движется по дороге между Альтой и Хаммерфестом. Корпела подумал, что новехонький «Джамбо Стариа» – слишком дорогая игрушка, чтобы просто так топить его в волнах Северного Ледовитого океана. Тут вполне сгодился бы автобус похуже, вроде того, который Корпела только что обогнал. Может, сделать последнее доброе дело, обменять свой автобус класса люкс на местную развалюху и тем самым принести пользу норвежской экономике? Корпела в микрофон спросил совета у самоубийц. Они тоже считали, что совершать массовое самоубийство на таком великолепном автобусе – непозволительная роскошь, и охотно согласились умереть в менее шикарных условиях. Корпела прижал к краю дороги тащившийся позади местный автобус, спросил у своих пассажиров, говорит ли кто-нибудь из них по-норвежски? Переводить вызвалась светская дама, жительница Хельсинки госпожа Ауликки Грандштедт пятидесяти пяти лет. Она всю дорогу провела в раздумьях, но сейчас, когда понадобилось ее знание иностранного языка, очнулась. Корпела и Грандштедт отправились заключать сделку с водителем хаммерфестского автобуса. Норвежский шофер поначалу злился на Корпелу за то, что тот так дерзко прижал его к обочине, но прекратил ворчать, когда услышал заманчивое предложение. Поменяться автобусами посреди дороги? Этот финский водитель совсем, что ли, спятил? Норвежец заявил, что некогда ему шутки шутить, по расписанию он должен попасть в Хаммерфест к вечеру. Пассажиров в автобусе было десятка полтора, и большинство боялись не успеть на паром «Хуртигрутен». Корпела попытался объяснить коллеге, что прямо сейчас тот может совершить самую выгодную сделку в жизни. Он окажется за баранкой шикарного туристического автобуса без всякой доплаты. Документы на машину в порядке, автобус оплачен без кредита. Неужели он не понимает, что ему представляется уникальная возможность разбогатеть прямо здесь, на трассе? Мысль о внезапном обогащении не укладывалась у норвежского шофера в голове. Корпела предложил его пассажирам посмотреть его финский автобус. Заинтересованные, норвежцы отправились на экскурсию, сочли сделку выгодной и стали ворчать, сетуя на нелепую трусость своего водителя. В кои-то веки предлагают удачный вариант – лови момент! Но местные жители хорошо знали своего шофера и теперь проклинали его бесхребетность и излишний бюрократизм. Норвежец разозлился и заупрямился пуще прежнего. Он объяснял, что никто не заключает сделки посреди тундры, что автобус вообще не его, это собственность государства, и передавать его кому-либо он не имеет права, даже в обмен на первоклассную машину. Между водителем и пассажирами разгорелся спор. Норвежцы хотели иметь новый автобус на маршруте Альта – Хаммерфест, но остолоп шофер никак не соглашался на сделку. Он твердил про строгое расписание и государственную собственность. Полный болван, единодушно решили все. Корпеле тоже все это скоро надоело, и он отозвал свое царское предложение. Вместе с переводчицей сев в свой автобус, он скрылся из виду. Упрямый же водитель местного транспорта понуро тащился дальше в Хаммерфест согласно расписанию. Пассажиры всю дорогу его ругали. После неполного часа быстрой езды дорога резко повернула к океану. Подъезжали к Порсангер-фьорду. Чем дальше продвигался автобус, тем меньше пассажирам хотелось общаться. При виде темно-серой волнистой поверхности океана самоубийцы вообще, казалось, утратили дар речи. Скоро эта мертвая зыбь, по которой друг за другом катятся волны, станет их могилой: они въедут в устье фьорда, затем через десять миль морского пути достигнут острова Магерёйа, в северной части которого голый мыс Нордкап выдается в ледяной океан. Последний путь обрывался слишком быстро. Казалось, Нордкап сам несся навстречу автобусу, короткий миг на пароме – и они снова очутились на твердой земле. Корпела не мешкал, гнал без остановки из Хоннингсвога к Нордкапу. На самый северный скалистый обрыв группа прибыла поздно вечером. Корпела остановил автобус в километре от острия мыса Нордкап и приказал Ууле Лисманки и Сеппо Сорьонену забрать вещи, дрова и попрощаться со всеми. Это было хорошее место для обустройства лагеря. Можно было подойти к краю обрыва и посмотреть, как Корпела разгонит автобус и прорвется через предохранительные бортики прямо в море.
– Да, была бы сейчас видеокамера, получился бы отличный фильм! – сожалел Уула Лисманки, кидавший вместе с Сорьоненом дрова из автобуса на землю тундры. Еды на двоих было вполне достаточно.
– А водка? Может, ее не стоит топить? – спросил Уула. И правда, из более чем сорока бутылок, которые добыл сухопутный капитан Хейкинен, почти ничего не выпили. Сам же он успел опустошить одну бутылку и принялся было за вторую.
Полковник согласился, что не хорошо выбрасывать запасы спиртного, и выгрузил бутылки в вересковые заросли – теперь за них отвечал Уула. Глаза оленевода заблестели, он явно одобрял это решение. К месту стоянки подъехал Релонен и автоторговец Лямся на машине полковника. Кемпайнен попросил передать Сорьонену ключи от машины. Он считал, что глупо топить две машины, когда все смертники помещались в одну. Полковник сказал Релонену и Лямсе, что пришло время садиться в автобус. Мужчины медленно поднялись в салон. Корпела завел автобус. Мощный мотор фатально заворчал. Впереди открывалась узкая дорожка, которая шла по плоскому скалистому нагорью к самому мысу Нордкап. Там виднелась какая-то постройка. Они находились на высоте трехсот метров над уровнем моря. Самоубийцы сидели на своих местах в безмолвном оцепенении. Наступил решающий момент. Одни закрыли глаза, другие обхватили голову руками. И только Хейкинен пил водку. Уула Лисманки и Сеппо Сорьонен бежали рядом с автобусом к острию мыса. Они торопились, чтобы не пропустить последний полет своих друзей.
– Такое не каждый день увидишь, – пыхтел на бегу Уула. Автобус ждал, пока Уула и Сорьонен домчатся до острого края мыса. Полковник подошел к Корпеле и спросил, может ли он теперь, когда они уже на пороге смерти, открыть причину своего самоубийства. Корпела внимательно посмотрел в глаза полковнику и произнес:
– Мы, жители Пори, не любим распространяться о личных делах… оставим это.
Двое уже почти подбежали. Корпела повернулся, взглянул на своих спутников и объявил в микрофон, что пришло время отправляться в последний путь.
– Ну, прощайте, и спасибо за все. Я выжму из машины
