Глаза Фемиды - Аркадий Петрович Захаров
Горькая обида на весь несправедливо устроенный мир переполняла Миронова, когда насквозь пропитанный пылью всех проселков автобус выплюнул его у невзрачной двухэтажки, по недоразумению наименованной гостиницей. Ничтожные размеры гостиницы компенсировались грандиозностью анкеты для желающих поселиться, содержанием обязательных для заполнения граф наводит на мысль, что она происходит из Министерства иностранных дел и предназначена для лиц, собирающихся раз и навсегда расстаться с советским гражданством, чтобы выехать за рубеж для вступления в наследственные права на имущество мультимиллионера Моргана. Попав, видимо, по чистому недоразумению, в районный центр Умрихино, анкета эта так приглянулась руководству, что была утверждена в качестве непременной для всех претендующих на койко-место в заезжей избе под вывеской «гостиница Умрихино». Однако вполне вероятно и то, что разработчик анкеты мог быть и специалистом-аналитиком внешней разведки, получившим спецзадание — отловить заброшенных в коммунальное хозяйство района Мату Хари и Джеймса Бонда.
- И все эти бесчисленные графы я должен заполнить? — иронично поинтересовался Миронов у официального вида дамы под аншлагом «Администратор».
- Безусловно, — заступилась за честь гостиницы административная дама, — все анкеты тщательно изучаются милицией. Ее утверждение Антон решил проверить. В графе 18 на вопрос «куда приехал?» ответил: «В Умрихино». В графе 19 — «зачем приехал?» — написал: «за деньгами». В графе 20 — «цель приезда» каллиграфически вывел: «ограбление банка». Дальше следовало дать подписку, что Миронов выедет по первому требованию администрации, не будет: курить и распивать спиртные напитки, приглашать к себе женщин, петь песни по ночам, а будет соблюдать чистоту, пожарную безопасность и тушить свет уходя. Административная дама мельком глянула в первые графы, бросила анкету в ящик стола и предложила постояльцу самостоятельно пройти в номер, поскольку он не запирается. Утомленный долгой дорогой и не менее длинной анкетой, Антон рухнул на видавшую еще нашествие белочехов кровать и, несмотря на то, что кровать-«пенсионерка» отзывалась возмущенным скрипом на каждый его выдох, заснул, как провалился. Снилась ему Татьяна со сломанным пионом в руке. А на пальце — кольцо с зеленым гранатом.
Бывший тесть Антона тем временем коротал вечер за изучением тезисов двадцать второго съезда. От этого занятия его отвлек телефонный звонок: звонил старый приятель по Высшей партийной школе — умрихинский первый секретарь. После обмена обычными в таких случаях любезностями, умрихинский Первый конфиденциальным тоном сообщил, как бы между прочим: «Тут у меня твой зятек в командировке…»
- Бывший, бывший зятек, — поспешил его поправить бывший Антонов тесть. — Пришлось ради благополучия семьи с ним расстаться: с отклонениями оказался. Ну и что он опять учудил?
- Я, Данила Софронович, потому с Вами и советуюсь, что отклонения обнаружились: представляете, в анкете написал, что цель приезда — ограбление банка. А в нашем районе пока еще и банка нет. А ведь анкета — документ. Я же прореагировать обязан: вдруг что?
- Он все может, — подтвердил бывший тесть. И непонятно, на что намекнул: то ли на запись в анкете, то ли на ограбление. — Ему бы под наблюдение врачей: он же из детдомовцев и какая у него наследственность, одному Богу известно. Опять же профессию и нервное переутомление нельзя не учитывать. Не исключено, как ты намекаешь, мы за ним и раньше замечали. Я бы и на месте консультацию специалистов организовал, да, понимаешь, психиатрия дело тонкое, огласка для меня нежелательна: от него у меня внучка растет. Еще пойдут разговоры про наследственность, потом ее замуж не выдать. А у тебя на руках документ — вот ты и реагируй как положено. У вас же психолечебница рядом.
- Ясно, Данила Софроныч, — понял намек умрихинский Первый. — Я распоряжусь, чтобы его понаблюдали. Вдруг он на самом деле помешался на ограблении — отвечай за него потом.
- Вы там с ним особо не нежничайте — таких принудительно лечить надо, — дал последнюю установку Данила Софронович. Умрихинский Первый принял ее к исполнению: для карьеры зачтется.
Через час в гостиничный номер ворвались два дюжих санитара в сопровождении милицейского наряда: «Пройдемте с нами, гражданин». — «Куда?» — не понял спросонья Миронов. — «В банк», — ласково пообещал дюжий санитар. Сопротивляться оказалось бесполезно. Еще через полчаса санитарный «уазик» увозил его по проселочной дороге в сторону от райцентра, к областной психолечебнице. Сколько бы там продержали Миронова — неизвестно. Возможно, там бы история жизни переросла в историю болезни и тем бы и закончилась. Но освободиться ему помог случай.
Работал в областном совете профсоюзов один уважаемый дедок, ревизором. Жил он одиноко, делу отдавался самозабвенно, в командировках не скучал, и за это его держали на нищенской ставке ревизора, хотя пенсионный возраст давным-давно для дедка наступил. И все бы ничего, но имелись у этого ревизора две особенности: во-первых, он воевал против Колчака в краснопартизанском отряде Платона Лопарева, был пойман, осужден, приговорен к расстрелу и чудом вызволен. За революционные заслуги потом получил звание «красный партизан», соответствующее удостоверение и льготы, какие не снились и кавалерам «Золотой Звезды». Но, надо отдать ему должное, партизан не зазнался и своим званием не бравировал, вспоминая о нем только накануне великих праздников. Вторая особенность нашего ревизора заключалась в его пристрастии к древней индийской науке йоге, какой ее секты — не берусь сказать, но определенно, что той, в основе учения которой лежит мудрая мысль о необходимости закалки организма. Ее фанатичный приверженец йог-ревизор в любую погоду, будь то хоть сильный мороз, хоть ненастье, имел обычай обливаться холодной водой на открытом воздухе или растираться снежком, а после этого совершать непременную пробежку босиком и в одних трусах. Впрочем, на работе его причуды никак не отражались. Так и бегал бы дедок по снегу и лужам, потом растирался полотенцем и пил горячее молоко, одновременно листая главные бухгалтерские книги и сверяя сальдо с бульдо, да вот не повезло ему попасть на ревизию Умрихинского райкома профсоюза накануне
