Аркадий Аверченко - Том 4. Сорные травы
— Он.
— Что вам, добрые люди, от меня надо?
— Поздравить, значить, вас пришли, как говорится, с праздником. С наступающим.
— После, после поздравите. Сейчас некогда. — Нет, не после, еловая голова! Нам тебя сейчас поздравить нужно, а это «после» мы знаем.
— Да не хочу я ваших поздравлений!..
— Как это так — не хочешь? Уж от этого, брат, не отвертишься. Верно ребята?
— Уж это так! Вот, стало быть, мы тебя поздравляем и — поздравляем — хоть ты мне черта дай!
— Вот наказание-то… Сколько вас?
— Пятеро.
— Ну, нате — вам.
— Э, нет, барин. Это на троих будет. Трое, значит, только и проздравили, а двое, значит, еще и не проздравляли. Значит, вот мы и хотим все, как есть, вас проздравить.
— А, чтоб вам провалиться, ироды, мерзавцы, хулиганы! На те, лопайте! Подавитесь!
— Балдарим покорниче! Все, ребята?
— Все. Поздравили…
— Тэк-с! Вали, ребята, следующего проздравлять.
— Проваливайте! Чтоб вам по дороге ноги себе переломать.
— Хо-хо-хо!.. Не любишь?..
Удивительная газета
В течение 4-х дней «Новое Время» смешало журналиста Бриссона с президентом палаты, его однофамильцем, превратило город Гриммзби в депутата, а Ллойд-Джорджа в город, и заявило, что герцог Бенавенте происходит из рода Веласкеcа, в то время, когда последним только был написан портрет Бенавенте…
Автор приводит целиком один из ближайших номеров газеты «Новое Время».
Передовая
Мы давно уже указывали на необходимость решительных шагов в отношении Финляндии. По слухам, город Михелин глухо волнуется, и начальник красной гвардии Таммерфорс уже выехал в Свинхвууд для свидания с революционными главарями тайного общества «Капля молока» — шведом Росмерсгольм и чухонцем Куоккала.
Телеграммы собственных корреспондентов
Вилла Боргезе. — Опасно заболел бывший турецкий султан Магомет-Али. Экстренно вызван знаменитый гинеколог Веласкес.
Тегеран. — Бывший главарь персидских революционеров, нынешний полициймейстер Ефрон выступил с войском против персидского разбойника Брокгауза.
Шемаха. — Отсюда сообщают, что отряды Брокгауза и Ефрона соединились. Берлин. — Блестящий прием был устроен германским императором Вильгельмом Теллем испанскому королю Христофору Колумбу. Во время парада беспрерывно звонили пушки и был произведен залп из колоколов.
Брюссель. — На похороны бельгийского короля Леопольда-да-Винчи прибыли три его дочери: Эстляндия, Лифляндия и Курляндия.
Рио-де-Жанейро. — Морозы в 40° по Робеспьеру. Гвадалквивир стал.
Фельетон
После всей этой современной писательской свистопляски приятно отдохнуть на настоящей старой литературе… На днях мне удалось прочесть знаменитую «Анфису» популярного историка Костомарова, и невольно поражаешься: какая глубина, какая свежесть! Будто бы это не 80 лет тому назад написано, а вчера… И такими жалкими кажутся все эти Леониды Андреевы с их «Саввами Мамонтовыми», и Брюсовы, с устаревшими уже календарями того же названия…
Смесь
Как приготовить бульон для выздоравливающих: На тарелку воды берут два фунта говядины, перцу, английской соли, рюмку царской водки и немного серной кислоты.
Склеенные этим составом вещи не дают трещин и, как всякое животное, любящее ласку, они страшно привязываются к своему хозяину. Другие растения можно поливать тем же составом, но гораздо реже…
Редактор М.А. Суворин.
Теоретики
Однажды я подслушал разговор двух дураков — моих соседей по ресторанной комнате. Чтобы не смущать их и не спугнуть, я закрылся газетным листом.
Привелось мне услышать вот что:
— Слушайте… Почему это, когда выпьешь, то голова болит?
— Не пей, тогда и болеть не будет.
— Предположим. Ну, а если я уже выпил?
— Так тебе и надо. Пусть болит.
— Я не о том. Раз, так сказать, факт совершен, то будем говорить в пост фактум.
— Ты бы не в пост об этом говорил, а на масленной. Теперь что ж, после драки кулаками махать…
— Ах, как вы меня не понимаете! Я интересуюсь научной подкладкой, а вы мне обыденные факты.
— Да тебе что надо?
— Я спрашиваю: почему, когда человек выпьет у него голова болит?
— За свою глупость платить надо.
— Так-с. Это моральная оценка события. А я интересуюсь физиологической стороной.
— Ничего я тебя, братец мой, не пойму.
— Ну, вот: берете вы рюмку и вливаете ее в рот, так? Куда она идет?
— Явно — в желудок.
— Хорошо-с. Желудок, ведь, находится по отношению к голове внизу? — Ну?
— Так вот меня интересует — почему, если хмель скопляется в желудке, почему — он попадает в голову. Как мы знаем — земное притяжение…
— Дурак ты дурак, как я на тебя посмотрю!
— Почему, разрешите узнать? Как нам известно, земное притяжение…
— Видал ты когда-нибудь живого пьяного?
— Хи-хи… Приходилось.
— Идет это он по улице — песни поет. Язык и горло работают во всю, — а ноги не держат! Почему? Ясно, что водка из живота в ноги просачивается. Голова свежая, а ноги пьяные. И вот, братец ты мой, когда ноги уже окончательно подкосятся — этот человек падает прямо-таки головой вниз на мостовую. Вот — тут-то, когда голова ниже живота — все ему в голову и переливается… А поэтому: пока человек на ногах держится — он еще ни капельки не пьян…
Цепи (Диалог)
Посвящается петербургской газете.
Наивный зритель: — Господин режиссер! Мне очень странно…
Режиссер: — Что вам такое там странно?
Наивный зритель: — Да вот… Читаю я в газете, что публика на вашем вчерашнем спектакле смертельно скучала, артисты играли пьесу с гримасой отвращения, и премьер был похож на высеченного могильщика, хотя играл самую комическую роль… А я вчера сам видел, как публика хохотала, артисты были в ударе и премьер играл, как никогда. В чем здесь дело? Почему так написано?
Режиссер: — Боже ты мой! Это ясно, как день… Потому и написано, что инженер Царапов разошелся со своей женой!
Наивный зритель: — Причем же здесь инженер Царапов?
Режиссер: — Как причем?! Разойдясь с женой, он сошелся со вдовой Бедровой.
Наивный зритель: — А что такое — Бедрова?!
Режиссер: — А у Бедровой есть брат — помещик Ляпкин.
Наивный зритель: — Какое же Ляпкин имеет отношение к театру и газете?
Режиссер: — Ляпкин не имеет отношения. Но у него есть племянница Куксина.
Наивный зритель: — Какая Куксина?
Режиссер: — Никакая. Просто Куксина. А у этой Куксиной есть зять, сестра которого, Червякова, играла в нашем театре.
Наивный зритель: — Ну?
Режиссер: — А мы третьего дня уволили ее за полной неспособностью и бездарностью!
Наивный зритель: — Убейте меня — не пойму, причем здесь зять Куксиной, Куксина, Ляпкин, Бедрова и Царапов?!
Режиссер: — Это просто, как палец! Царапов двоюродный брат рецензента, написавшего рецензию. Когда мы увольняли Червякову, то совсем позабыли, что она может пожаловаться зятю, тот Куксиной, та Ляпкину, тот Бедровой, та Царапову, а тот двоюродному брату, рецензенту…
Наивный зритель: — Какое же ваше мнение об этом?
Режиссер: — Да такое, что не нужно бы Червякову увольнять: пусть бы, черт ее возьми, получала свои сто рублей.
Стиль — человек
«Вечерние Биржевые Ведомости» сообщают данные об отце покойного художника Мясоедова: Это был человек без вершка сажень ростом и широченный в плечах. Однажды, на охоте, уронив случайно в снег кинжал, этот гигант голыми руками задушил крупного медведя.
Судя по слогу, в шубе из этого медведя теперь щеголяет Николай Николаевич Брешко-Брешковский. Если вы встретите его, читатель, спросите:
— Неужели голыми руками можно задушить крупного медведя?
— Ну, не крупного, — скажет Н. Н., подумавши. — Небольшого роста.
— Задушить руками?!
— Да, руками. Он, конечно, защищался, лаял…
— И его… голыми руками?
— Очень просто. Мяукал царапался, но — его задушили.
— Руками?!
— А то чем же? Под самым карнизом окна гнездо себе свили, подлецы! Сидят, воркуют, а гигант покойник, ка-ак рукой двинет — дух вон. Одной рукой задушил!
— Рукой?
— Ну, да. Она села на лоб, а он рукой — трах! Здоровый был старик — не пикнула.
— Кто?!
— Да муха же.
— Да почему же он кинжал в снег уронил? Разве зимой мухи бывают?
— Кинжал? — Брешко задумался. — Да, кинжал он уронил в другой раз.
Совесть
— Кто вы такой?
