Ион Друцэ - Избранное в 2-х томах (Том 1, Повести и рассказы)
Ни бесконечные блуждания сверстников по залитым лунным светом улицам села, ни их красивые, переворачивающие душу песни, ни загадочные намеки соседских дочерей, пи томные молодухи, ни восхваляемое всеми молодое вино ничего его не занимало, так что стали уж поговаривать: а сын ли он своего отца, течет ли в его жилах кровь? Может ли так быть, чтобы один сгорел ярким пламенем, а другой едва-едва дымился?!
9
Во двор пробрался теплый ветерок и треплет ржаные соломинки, выбившиеся из-под застрехи, блеет ягненок, пробуя свой голос, и на крыше у соседей весело заливается ветрячок.
А в хате! Боже, что творится в этой хате! Громадная печь с потертыми боками, двойные оконные рамы с айвой между ними, с айвой, на которую и дети уже не обращают внимания, коврики, постеленные у самого порога, чтобы не дуло из сеней, и вечно они вылезают за порог, как только откроешь дверь, смотришь на все это, и так досадно, и так неловко, когда приходит чужой человек.
Русанда кончила ткать, расстелила ковер и долго глядела на него. Хорош. Ну конечно же, хорош! На стене он будет красивым, еще каким красивым!
Кошка долго мяукала в сенях, потом стала царапать дверь. Русанда открыла ей, а куры как сумасшедшие кинулись кто куда, подняв столб пыли и опрокинув пустое ведро.
- Ну входи же...
В саду увидела кролика. Тот обгладывал веточку и, услышав собачий лай, сел на задние лапки, насторожил уши.
- Какой хорошенький! Дай-ка я тебя поймаю!
Быстро сунула ноги в старые калоши, что дежурили возле чулана со времен Ноя, и побежала в сад. Но не успела дойти до погреба, взглянула на свои ноги и остановилась - пройдет еще кто-нибудь мимо и увидит ее в этом старье...
Меж деревьев пронеслась ласточка, серенький комочек мелькнул над головой; девушка взглянула из-под ладони: эге-ге, где твоя ласточка!
Пахло распускающимися почками, так хорошо и заразительно пахло, что чем больше вдыхаешь этот запах, тем больше, кажется, остается места в груди.
А сверху струился мягкий и теплый свет. Русанда, запрокинув голову, глядела в небо, прозрачное и такое высокое, что если бы между теми двумя облачками был мостик и упасть с того мостика - брр! - Русанда передернула плечами, будто капля холодной воды попала ей за ворот. Еще раз взглянула на небо и улыбнулась - прозрачная, далекая синева, но, чу, что такое там, вдали, над горизонтом?!
"Журавли! Летят журавли!"
Оглянулась вокруг - кому бы сказать? Некому. Заволновалась, как хозяйка, застигнутая гостями врасплох.
Двери у соседей закрыты, дороги пусты, и Русанда принялась в одиночку считать журавлей. Их было семеро. Летели они кривым клином, похожим на плужный лемех, и так славно, так мощно тот лемех вспарывал синеву над ее головой!
Интересно бы у кого расспросить, где они зимовали, потому что лютые стояли в том году морозы...
Вдруг услышала, как тонко отзванивает обух топора после каждого удара за домом отец чинил забор, - и бросилась к нему.
- Вы видели журавлей?
Бадя Михалаке, человек степенный, сперва вогнал топор в колоду, тыльной стороной ладони осторожно, чтобы не запачкать, сдвинул шапку на затылок любил чистые вещи, аккуратно носил их. Только потом спросил:
- Где они?
- Э, если так долго возиться! - Она взяла его за руку и потащила за угол. - Глядите!
- Ничего не вижу.
- Ну как же? - Девушка волновалась. - Смотрите - повыше вон того облачка, которое похоже на спящего теленка.
- Ага. Погоди, я сосчитаю.
Русанда пристально смотрела, как двигаются губы у отца.
- Ну сколько?
- Кажется, семь.
Улыбнулась, довольная: быстро считает отец.
- Как вы думаете, где они зимовали?
- Наверно, там, где тепло. У тальянцев или в Австрии, может...
- Ну, в Австрии тоже холодно зимой.
- Значит, у тальянцев, больше им негде...
По улице прошла тетка Докица, неся под мышкой новенькую ручку для сапы, - видно, поручала кому-то купить на базаре.
- Беседуете?
Бадя Михалаке тут же нагнулся и стал подбирать с земли занесенные ветром листья.
Прошлой осенью его позвали в сельсовет на собрание, где нужно было что-то решить. И так как его специально позвали, он хотел сказать несколько слов. И только он начал говорить, как эта вот Докица заорала во весь голос:
- Тю, а я забыла курятник закрыть!
Спутала ему всю речь. "Старая ворона. Сидела бы со своими курами и не сбивала людей с толку".
И он проворчал не глядя:
- Беседуем, да...
Но Русанда тут же подбежала к ней:
- Тетушка Докица, вы видели журавлей?
- Как? Уже прилетели?
- Гляньте!
Тетушка близоруко посмотрела сквозь ветви, не увидела их, да, кажется, и не очень старалась.
- Знать, время, - философски заключила она. Потом, вздохнув, переложила палку для сапы в другую руку и пошла своей дорогой.
И бадя Михалаке поднял топор.
- Подержи немного ту перекладину. Достану гвоздь из кармана.
Русанда подержала ему перекладину, потом просто постояла около него. Стояла бы так целый день и смотрела, как делает отец плетень: каждую хворостину он пристраивает на свое место и так ловко, что кажется, будто нарочно выросла такая кривая, чтобы лучше приладиться к плетню.
А журавли все летели и летели - уже в голубой дали еле видны семь черных точек. Вот и улетели, а она так и не узнала, где они зимовали.
Тальянцы! Что он знает, отец! Вот если бы мимо них прошел бадя Георге... Он все знает. Спросила бы? Ей-богу, спросила!
Русанда приподнялась на цыпочках, высматривая меж других соломенных крыш ту, единственную. Наверно, и он чинит плетень. Теперь, весной, все село чинит плетни.
А что, если сходить к ним? Ей-богу, она пойдет, ведь ходит же тетушка Фрэсына к ним, и никто не удивляется, чего это она приходит.
Девушка быстро разобрала ткацкий станок, надела туфельки и вышла из дома.
Светилось голубое, вернувшееся откуда-то издалека небо, и ветер ласкал девушку, упрашивая взять его с собой, и какая-то птичка сидела на ветке с крохотной соломинкой в клюве, - казалось, хотела спросить у нее совета, где бы ей лучше гнездышко свить.
Все проснулось, заиграло, и Русанда шла, опьяненная, обласканная, шла все быстрей, и чудилось ей, будто у нее такие легкие ноги, что казалось, еще немного, еще миг и она сама оторвется от земли, взлетит.
10
Тетушка Фрэсына как раз собрала цыплят в сито, чтобы вынести во двор. Десяток махоньких, мяконьких клювиков, быстрые, наивные глазенки, и все эти живые комочки чирикали, били поклоны, пытались взлететь - птицы как-никак.
Хотя у тетушки Фрэсыны сегодня дел было по горло, она уселась на минуту поиграть с цыплятами. Рядом тревожно квохтала наседка, кружась вокруг хозяйки, и время от времени вытягивала шею, чтобы посмотреть, что делают в сите ее птенцы.
Тетушка Фрэсына перебирала цыплят пальцами, касаясь то головок, то крылышек, и пыталась сказать им что-то на их птичьем языке:
- Ти-ти-ти...
Внезапно она услышала шаги перед домом. Подняла голову - на пороге стояла Русанда и мяла в руках платочек.
- Добрый день.
- Добрый день, дочка.
Тетушка быстрым взглядом окинула стройную фигурку, полюбовалась такими красивыми карими глазами и улыбнулась ей, как улыбаются матери, увидев и у других очень красивого ребенка.
- Садись. Я пойду выпущу цыплят во двор.
Но когда она, заботливо прижимая к себе сито, дошла до порога, Русанда попросила:
- Дайте, я понесу.
Осторожно вынесла, поставила сито перед домом и выпустила цыплят на землю. А те сбились в кучу, не дышат. Боятся. Девушка хотела взять в руку одного, а влезли трое, и наседка стала беспокойно кружиться вокруг. Тетушка долго смотрела на ее тонкие брови, длинные ресницы, которые бросали тень на щеки, и думала: "Ох, и красивая же будет, плутовка! Сколько парней из-за нее передерутся!"
Когда они вернулись в хату, девушка спросила ее:
- Я слышала, у вас есть семена георгинов. Не дадите мне немного?
Тетушка чуть распустила платок под подбородком. "Все мы когда-то ходили за георгинами".
- Нет их у меня, дочка. Было несколько, да я их уже сама посадила. Вот приходи осенью и возьми сколько хочешь.
- Осенью-то я приду!
Уже взялась за дверную ручку, но у них не так просто открываются двери. И тут заметила под зеркалом полотенце с вышитыми на нем листьями.
- Кто это вам вышивал?
- Я. Только я плохо вижу, и листья получились какие-то вымученные. Правда?
И не хотела бы огорчать тетушку, да что поделаешь!
- Нитки не те. - И, как будто для того, чтобы утешить ее, спросила: - А у вас нет какого-нибудь чистого полотенца?
- Есть, как не быть.
- Если хотите, дайте, я вам вышью колокольчики. У меня как раз есть подходящие нитки.
Тетушка Фрэсына вынула полотенце из сундука с огромным замком, ключ от которого потерял еще ее дед, и замок висел в кольце без толку.
Русанда аккуратно сложила полотенце, попрощалась и вышла из дому. Так волновалась, что даже в кончиках пальцев чувствовала биение сердца, и почему-то горели щеки. Господи, хоть бы тетушка Фрэсына не смотрела так пристально... А тут еще не успела спросить о самом главном и даже не знает, как это сделать.
