Бывший лучший друг - Элена Макнамара
Она, наконец, уходит, позволяя мне на секунду выдохнуть, пока голова опять не наполняется мыслями о ней.
Совершенно не хочу смотреть, но всё же вижу их вместе. Влад обнимает Миллу за талию, а свободной рукой сжимает её стройное бедро под лёгкой тканью платья. Что-то шепчет, отчего девушка заливается громким заразительным смехом. Непроизвольно тоже улыбаюсь, пока во всей этой картине не появляется Лика. Проведя столько лет в боях, научился прослеживать ситуации наперёд, так сказать, для выработки стратегии. Лика, крадучись, направляется к Милле и Владу, в руке она держит бокал с шампанским, хотя я знаю, что девушка не пьёт. За секунду до того, как произошла трагедия, я уже знал, что Лика сделает. И она сделала, но я ни за что бы не успел.
Проходя мимо смеющейся пары, она очень театрально спотыкается о невидимый предмет на полу и картинно летит на Миллу, щедро поливая её платье сладким напитком.
Нет. Лика всё-таки, дура!
Милла
Перед тем как произошло это ужасное столкновение моего платья и липкой жидкости, я как раз отсчитывала последние тридцать минут нашего пребывания здесь.
— Ох, мне очень жаль, — лепечет напыщенная блондинка, которая явно забыла сегодня одеться. Прежде чем закатить истерику, пробегаюсь глазами по её откровенному платью и надменному лицу.
Лика! Так, кажется, её зовут. И нет, ей совсем не жаль, она сделала это специально.
— Вот чёрт! — хватаю со стола салфетки, пытаюсь оттереть это безобразие, пусть и тщетно. Шампанское успело впитаться и на фоне светло серого платья выглядит огромным пятном грифельного цвета.
— Но мне правда очень жаль, — наигранно жалобно скулит девушка, подходя ко мне неприлично близко. Владик своим могучим телом пытается оттеснить её подальше, но у него это плохо получается. Уж больно она юркая, как ящерица. — Ко-тя! — протяжно выдыхает Лика, а я ошеломлённо смотрю, к кому она обращается.
— Исчезни, Лик, — сквозь зубы говорит Паша этой рептилии.
Так это его она «Котей» назвала?
Боже, меня сейчас стошнит. Огромный ком застревает в горле.
Разочарование. Тотальное.
— Но я… — изображает растерянность Лика.
— Исчезни, — повторяет чемпион, даже не смотря в её сторону.
Она бросает что-то типа «прости» напоследок, разворачивается и уходит, а я замечаю довольный оскал на её лице.
— Это бесполезно, — неистово тру пятно на груди. — Давай уйдём, — шепчу Владу, который подбирает и комкает разбросанные мной салфетки.
— Милла, — зовёт Паша, а я делаю вид, что не слышу. Поверить не могу, что он до сих пор находится в обществе этой сделанной-переделанной девицы Франкенштейн.
— Всё нормально, друган, — хлопает его по плечу Владик. — Мы, наверное, поедем.
— Ничего не нормально, — всё-таки завожусь, отбрасывая последнюю салфетку в сторону. — Какого черта она это сделала? — шиплю в лицо бывшему другу, привлекая всеобщее внимание к нашей веселенькой компании.
— Я прошу прощения за неё, — он ещё и извиняется за эту… что б её.
— Мне ничего от тебя не нужно. Ни извинений, ни внимания. Просто оставь нас, ладно?
— Успокойся, Милк-Милк, — примирительно шепчет Пашка, протягивая ко мне руку.
Боже, он еще и шутить пытается, произнося дурацкое прозвище из детства.
Но мне совсем не весело. Окружающие вокруг будто притихли, вслушиваясь в нашу перепалку, а я ненавижу быть в центре внимания. Кто-то за спиной смеётся, подхватывая это «Милк-Милк», чёрт бы его побрал.
— Не называй меня так, — отпихиваю руку Пашки, но его это не останавливает. Он пробует обхватить меня за кисть, а я как дура прячусь за спиной Влада.
И мне кажется, что между парнями происходит тяжёлый зрительный контакт, переполненный враждебностью. Всего на каких-то пару секунд, мне мерещится, будто прошлые обиды решили выползти наружу. Словно в бреду представляю, как Влад и Пашка набрасываются друг на друга. Но эта схватка закончится не успев начаться. Не в пользу Влада… Впрочем, наваждение быстро рассеивается.
И нам пора уходить.
Время вышло.
— Я подожду тебя на улице, — бросаю Владу, избегая взгляда Павла.
Быстро пересекаю банкетный зал, а уже на улице перевожу дыхание.
Какая же я дура! Мне не нужно было приезжать. Вновь вспоминать минувшие годы, и гадать, а если бы…?
— Ну ты даёшь, Милл! — восхищённо говорит Владик, выходя из двери гостиницы. Снимает машину с сигнализации, открывает для меня пассажирскую дверь. — Ты что как ошпаренная убежала? Даже не попрощалась…
— Ты знаешь, почему, — прежде чем сесть, многозначительно смотрю на своего спутника.
— Он изменился, я говорил тебе.
— Да, я знаю, — нехотя соглашаюсь, пристраиваясь в кресле. Влад обходит машину и занимает место водителя.
— К тому же я рад, что это платье безнадежно испорченно, — лукаво говорит, выезжая с парковки. — Оно ужасно и тебе совсем не идёт.
— Да? — прожигаю его правую скулу взглядом.
— Да, — смеётся Владик. — Откуда оно у тебя?
Не хочу отвечать, не могу же я признаться, что купила его давно, вот именно для такого случая. Знала, что когда-нибудь придется встретиться с Пашей. Мы вообще не должны об этом разговаривать.
Тяну руку к магнитоле, прибавляю громкость на полную и откидываю голову на мягкий подголовник кресла. Машину заполняет какой-то задушевный рэп о любви, и на сердце всё сильнее скребут кошки.
Как же мне его не хватает! А поменять уже ничего нельзя. У меня есть Влад, и неважно, куда зайдут наши отношения. А у него… Лика и ещё куча всяких разных женщин. А когда-то он был только моим. Другом, может, больше чем другом. Да неважно, кем, просто был и всё!
— Ты плачешь? — с тревогой смотрит на меня Влад.
— Нет, — быстро смахиваю влагу с глаз. — Нет, всё нормально.
— Да что с тобой? Неужели из-за платья?
— На дорогу смотри! — резко выкрикиваю, увидев, что мы проскочили красный сигнал светофора, на широком перекрёстке. Влад чертыхается, давит тормоз в пол. Шины с визгом скребут по асфальту. Моё тело бросает вперёд, но оно возвращается обратно в кресло, сдерживаемое ремнём безопасности. Машина резко останавливается и глохнет.
В панике смотрю на Влада. Он с остервенением пытается вновь её завести, чтобы убраться с широкого перекрёстка. Но всё происходит слишком быстро. Оглушительный вой автомобильных гудков, поворачиваю голову на этот звук. Яркий свет фар ослепляет, и тут же происходит удар. Чувствую, как моё тело сминает железо, пережевывает кости правой руки, а голова ударяется и издаёт приглушённый треск.
Состояние кружащего полёта… металлический вкус во рту… тошнота.
А потом карусель замирает, а сознание проваливается в бездну. Она засасывает.
Тихо и темно.
Холодно.
— Милла! МИЛЛА! — слышу голос и вой сирен, но такой далёкий. — НЕ ОТКЛЮЧАЙСЯ! Посмотри на меня! Милла, не
