Меня уже не существует - Дмитрий Геннадиевич Федюшин
Бодрствуя я не раз к этому мысленно возвращался и пытался вспомнить, уловить те особые значения и понимание этой силы. Но передо мной словно стоял блок, не дающий мне проникнуть дальше.
Я помню, что за моим пониманием следовали какие-то умозаключения. Очень важные, очень особенные. Раз за разом после этого сна я пытаюсь воссоздать его во всех деталях, чтобы по последовательности прейти к этим выводам. Но вижу лишь табличку с надписью «мысль» на двери с матовым стеклом, за которым мелькают неясные силуэты.
Также я не помню, происходят ли далее в этом сне какие-то события или он на этом заканчивается. События вообще дело второстепенное во снах. Они, в отличии от эмоций, наоборот более тусклые, размытые и легко перетекают из одного в другое, без соблюдения законов логики. Внешний мир конечно совершенно другой, его можно назвать логичным (хотя не стоит забывать, что логика, рациональность – это только слова, не существующие без нас, сами по себе, и обличают они лишь инструмент нашего понимания действительности), но воспринимаем мы его события довольно похоже, как и события в мире сновидений. Скачками, временами смутно. Ко всем пяти органам чувств добавляем воспоминания, ассоциации, размышления. Наше восприятие «теперь» всегда смешивается со знанием прошлого и мыслями о будущем. И хоть реальность развивается вокруг нас линейно с точки зрения времени, мы ее проживаем отрывочно, потому наше восприятие внешнего мира гораздо ближе к нашим снам, чем к самому внешнему миру. Только во сне мы закупорены внутри себя, а в жизни выходим на контакт с окружающим, но продолжаем пропускать все, стучащееся снаружи, через внутренние сенсоры.
Единственный вывод, который я сделал из этого странного сна, что я вижу его чаще, когда процесс моего уменьшения становится интенсивнее. Ведь он тоже проходит всплесками, бывает я за день-два стану ниже всего на полсантиметра, а порой теряю по 3-4 сантиметра в сутки.
4
Очевидно, сейчас происходит очередной всплеск, потому что я уже третью ночь в подряд вижу этот сон и мой рост сегодня составляет 145 сантиметров.
Я обнаружил, что у меня заканчиваются продукты. Сигарет еще было больше блока, то есть хватит на дней 12-15, а вот еды осталось всего на 2-3 дня. Значит, надо выйти в магазин и никуда от этого не деться. Хорошо еще, что денег хватает. Но в этот раз нужно запастись максимально, и не только провиантом и сигаретами, а и взять побольше алкоголя.
Совсем не хочется быть снедаемым желанием выпить, от нечего делать, от полной безысходности, но бояться выйти на улицу. И терзаться в этой дилемме, наматывать круги по всей квартире из-за такого пустяка, впадать в паническую ярость и разбивать позолоченную статуэтку коня, которую мне подарила мама в год Лошади. Совсем не хочется того, что было вчера, так что из этой вылазки необходимо выжать максимум. И похоже придется сцепить зубы, закрыть глаза на весь мир и сходить дважды, потому что мои «грузоподъемные» способности снизились с моим ростом.
Я будто глотал отраву, когда думал, как буду идти в магазин. Это преддверие сокрушало меня постоянно, и когда уже казалось, что я готов отказаться от данной затеи, я выплевывал отраву и наполнял себя циничным мужеством. Горьким, но бодрящим.
Неудивительно, что в прошлый раз я не скупился как следует, ведь я не знал на сколько времени нужно запасаться.
На следующий день после встречи со знакомым, когда он с трудом меня узнал, мой рост уже был меньше 170 сантиметров. Собираясь на работу, я обнаружил, что одежда висит на мне, как на вешалке. Рукава стали длиннее, плечи обвисли, словно на девушке, которая замерзла и накинула на себя куртку своего парня.
Я стоял перед зеркалом и разглядывал свой убогий вид, а внутри у меня все стягивалось в тугой пучок от страха и стыда, когда я представлял, что пойду вот так на работу. На самом деле тогда разница еще не была настолько большой, как мне казалось, просто конфуз и шок от моей резкой трансформации дорисовал размеры.
В лифте я встретил соседа и машинально поздоровался, а сам сцепил ладони перед собой, чтобы рукава не казались такими длинными. Он поздоровался в ответ и на его лице отразилось несколько неожиданных эмоций. Он меня явно не узнал, однако пару раз бросил вроде бы небрежный, но внимательный взгляд, словно никак не мог вспомнить – где и когда встречал меня раньше. От этого взгляда я похолодел, у меня вдруг возникло странное ощущение, что я оказался в совершенно чужом месте. И хотя я понимал, что в самом взгляде не было ничего, кроме обычного любопытства, этот кадр прочно засел у меня в голове и прокручивался снова и снова.
Добираясь на работу, я все ждал, что буду ловить на себе пристальные взоры всех окружающих из-за висящей на мне одежды и порой с опаской осматривался по сторонам. Но люди лишь несколько раз посмотрели на меня с интересом, и то в ответ на мои лихорадочные оглядывания. В остальное время окружающие, как обычно, были заняты самосозерцанием, своими мыслями, убиванием времени с помощью телефонов и суматошной спешкой, при которой внутри ничего не происходит, кроме шелеста пустоты.
По пути от метро до офиса я собрался с силами и позвонил своему товарищу-врачу. Он был рентгенолог, но обладал неплохими познаниями в медицине, и лучше посоветоваться сначала с ним. Как только он взял трубку я тут же выпалил, что творятся невероятные вещи, что, похоже, я уменьшаюсь, и выдал целую тираду обо всех тонкостях моего состояния. Он сперва меня не узнал, но я не обращал внимания на его смущение, заранее подготовившись к такой ситуации. Вскорости Коля меня вспомнил, но все равно по его ответам и реакции казалось, что за моим именем в телефонной книжке для него не скрывается почти ничего. Поначалу он внимательно слушал и задавал вопросы, но когда узнал все нюансы моего недуга, то стал смеяться и переводить все в шутку. Я возмущался и пытался вернуть беседу в серьезное русло, но встречал непробиваемую стену юмора. После он добродушно извинился, сказал, что ему надо бежать и пообещал перезвонить позже. Разумеется, никакого следующего звонка так и не состоялось.
Я пришел в офис и сразу же направился к начальству. До зарплаты оставалось четыре дня, и я попросил выдать мне ее сейчас по чрезвычайным обстоятельствам, также сообщил, что мне срочно требуется
