Сказки не нашего времени - Елена Александровна Чечёткина
*****
– Ну, вот и всё, Кики. Похоже, сегодня нам надо попрощаться. Спасибо, что пришел. Нам было хорошо вместе, правда? А теперь слушай: я хочу… нет, я приказываю тебе: иди дальше и будь счастлив.
– Конечно, Ирэн, не беспокойся обо мне. Знаешь, я вспоминаю нашу первую встречу. Тогда ты мне спела песню, только что сочиненную. И много песен потом. А я… я тебе ничего такого не дал. Сегодня ночью я сочинил свой первый стих. Послушаешь?
– Давай, мальчик, это просто здорово! Я всегда думала, что творчество заразительно – и ты это доказал. Спасибо. Читай.
– Только не смейся. Или нет, лучше смейся. Вот оно:
Я и гадать не желаю, как это будет,
Сколько еще поворотов накрутит Земля.
В кучу смешались и звери, и люди,
Рыла и лица, и всё захлестнули моря.
Годы идут – как верблюды в пустыне шагают.
Камни поют, и пески говорят.
В этих барханах лишь ветер блуждает,
В этой пустыне людей не найти и три дня.
Мир наш конечен, но как бесконечны мгновенья!
Сколько их будет, пока повернётся Земля!
В этой пустыне лежат миллионы каменьев.
Пусть их лежат. Только пусть уж лежат без меня.
– Как хорошо, Кики!
– Ну что ты, Ирэн. Это стихи кибера, не более того.
– Это стихи человека, милый. Возьми меня за руку, пожалуйста.
*****
– И знаешь, говорят, что она держала его руку до самого конца, даже когда начала бредить и стала называть Кики Алексом. Не могу поверить!
– А потом? После ее смерти?
– Я думал ты спросишь, почему «говорят». Я был в командировке, а когда приехал, по звонку Кики, всё уже было кончено. Кики не представил доклад о последней встрече, как это обычно делал. Но мне не до того было… А когда я опомнился и пришел в лабораторию, там царила тихая паника: Кики стал быстро регрессировать, и наш текущий проект без его помощи начал безбожно опаздывать. Поэтому решено было срочно переключить Кики на новый объект. Программа предусматривала пароль переключения, и всё было выполнено по инструкции. Он снова пошел в хоспис, к другой старушке. Там его встретили с распростёртыми объятиями, особенно его новая подружка Адель: она ведь знала, как он был хорош с Ирэн.
А потом началось что-то непонятное. Адель говорила, что Кики ведет себя как настоящий кибер, но она его расшевелит! Это продолжалось около месяца, и в конце концов он напал на бедную старушку. Хорошо, что она отделалась только испугом: остатки Первого Закона не позволяли Кики причинить человеку вред. Но Второй и Третий полетели напрочь. Ты бы видел, в какую кашу он превратил всю палату! Включая дорогущее оборудование. Восстановление влетело Институту в копеечку. Мне – строгий выговор. Но направление признали перспективным, и проект не закрыли.
– А что сделали с Кики? Тоже восстановили?
– Ты шутишь?! Пришлось уничтожить, конечно – таков закон. Ты же знаешь: если мозг не подчиняется Первому Закону, реабилитация уже невозможна. Дальше идет полная и необратимая деградация из-за нарастающей нестабильности. Это слишком опасно для окружающих. Я, конечно, предупреждал Кики, что операция может иметь побочные эффекты, включая нестабильность. И тебя предупреждаю. Ты – второй в серии, внесены необходимые изменения в контур, но нестабильность исключить всё-таки нельзя. Поэтому подумай хорошенько: ты согласен на операцию?
– Да, – сразу же сказал Алекс-МЭР2, и глаза его странно сверкнули. Джек удивленно вгляделся в своего собеседника. Нет, показалось. Это просто прошел официант, который нёс торт с горящими свечками: за соседним столом праздновали день рождения. Джек проводил глазами официанта и обернулся к Алексу.
– У тебя есть еще вопросы?
– Только один: кто дал мне имя?
– Фактически, Кики. Ты ведь и был тем проектом, над которым он работал, пока не слетел с катушек. Это он называл тебя Алексом, и ребята привыкли. Если хочешь, можешь сменить имя. Теперь ты, вроде бы, личность, так? А у нас, людей, после совершеннолетия можно сменить имя, которое дали родители – если имя тебе не подходит.
– Нет, имя подходит.
– Ну и хорошо. Завтра с утра – на операцию.
Лицо Алекса оставалось спокойным. Только глаза опять сверкнули. «Что за чёрт? – подумал Джек. – Опять померещилось. Переработал я, что ли? Как бы и мне не слететь с катушек. Пора в отпуск. К морю, по девочкам…
Щель
……………..
И с отвращением читая жизнь свою,
Я трепещу и проклинаю.
И горько жалуюсь, и горько слезы лью,
Но строк печальных не стираю.
А.С. Пушкин «Воспоминание»
Понедельник, 17 мая 2027 года.
Сегодня опять начали перекладывать асфальт перед домом. И ведь каждый год, гады, развлекаются! Залатают летом – а весной, чуть снег сойдёт, опять всё кусками, сплошные щели. И снова тарахтят, снова воняют… Так вот, выхожу я сегодня утром в магазин, карточки на масло отоварить. Иду вдоль старой щели, а оттуда что-то светится. Ну, не может там ничего светиться! Тем более, днём. Наклонился поближе – а там вроде глаза, и голос из щели: «Слышь, милок, маслица немножко дай!» Я, конечно, сразу ощетинился: «Ты сдурел? А мне кто даст? И вообще, ты чего там делаешь?» «А мы здесь живем, которые без карточек. Так дашь немного?». Плюнул и пошел дальше. Маслица ему!
Вторник, 18 мая 2027 года.
Всю ночь ворочался, только задремлю: «Маслица дай!» С утра пошел к щели, а она тёмная. И стало мне как-то пакостно, будто дальний родственник помер. Знаете, это когда весь век его не знал, не видел, не слышал, а сказали, что умер – и как-то жалко…Наклонился к щели и говорю туда: «Эй, ты там живой?» А он бодро так: «Привет! Принес, что ли?». Я просунул бутерброд в щель: «Держи свой кусок, дитя подземелья!», и жду благодарности. Как же! Сцапал бутерброд и лишь: «Пока! Приходи завтра». Ещё чего!
Среда, 19 мая 2027 года.
Снова не спал – то лягу, то встану. Хорошо хоть, один живу, никому не мешаю. Утром опять к проклятой щели, с бутербродом. Но решил так: давать не буду, пока не расскажет, кто такой, как попал туда, и вообще, что за жизнь такая у меня под ногами?! Смотрю: щель опять светится. Зову – не откликается. Только шум из-под земли и как бы теплым ветерком тянет. Тогда
