Если любишь, не предаёшь - Катя Степанцева
Со скуки Антон снова полез в телефон. Настя написала:
«Пол сменила мутацией через альтаир, всё ОК!»
Антон, сдерживая смех сквозь слёзы, ответил:
«Если бы я не знал, что ты тестировщица, подумал бы, что сумасшедшая».
«Да я так и подумал в шесть утра».
Антон понаблюдал немного за чатом с Настей и вышел из «Телеграма».
Толян смылся. Девчонки уже танцевали с какими-то другими пацанами. Знакомство не задалось. На часах около одиннадцати. Антон поскучал пару шотов и уехал домой.
– В этом есть один плюс, хоть высплюсь.
Он понял, что что-то не так, по кислому запаху. Из комнаты деда послышались звуки рвоты. Антон скинул кроссы и ринулся в комнату. Алкоголь выветрился из головы мгновенно.
– Давно?
Дед помотал головой. Антон набрал скорую.
– Давление измерял?
Новый приступ рвоты помешал ответить. Капотен нашелся сразу, таблетку дал.
– Голова болит.
Дед раскачивался из стороны в сторону, сложив руки на животе. Когда Антон был маленький, каждую царапину, каждый синяк показывал деду, ведь он знал волшебное заклинание, от которого всё проходило. Звучало оно так: «У киски боли, у собаки боли, а у Антона заживи». Только маленькому внуку было жалко невинных кошек и собак, он не желал им зла даже в заклинании, поэтому деду приходилось с каждым разом быть всё более и более изобретательным, произнося: «У волка в лесу боли, у медведя во бору боли, а у малыша пройди». Но и этих зверей было жалко. Поэтому появлялось что-то вроде «У осы боли, у акулы боли».
Взрослый Антон знал, что такое заклинание не сработает, потому что боль проходит только от таблеток или уколов. Скорая всё не ехала. Время тянулось медленно, словно резиновое. Антон мог только быть рядом. Измерил давление: сто восемьдесят на сто десять. Очень много.
Антон проверил телефон. Никто не звонил. Уже час прошёл. Набрал ещё раз скорую. Раздражённый голос диспетчера разъяснил, что вызовов много, приедут скоро, не волнуйтесь.
Настя написала:
«Что молчишь? Скучно со мной?»
Антон ответил:
«Некогда сейчас, у деда приступ, скорая не едет».
«Напиши свой адрес, я медсестра».
«Бывшая, правда».
Антон не верил своим глазам, набирая адрес на телефоне. Нет, он не думал, что почти не знает эту девчонку, что дома не прибрано и пахнет желчью. Он думал о том, что есть Бог на свете, который послал ему чудо откуда не ждали.
Она приехала на такси. Поднялась по лестнице почти бегом, перешагивая через ступеньки. Антон встретил в дверях, не веря ещё своим глазам. Она была собранная, строгая, одетая в синий спортивный костюм и ботинки на мягкой подошве. Было ощущение, что она сорвалась в чём была. Не накрашена, волосы собраны в конский хвост.
Измерили давление. Сто шестьдесят на сто. Немного снизилось. Настя открыла форточку и вдохнула полной грудью свежий воздух.
– Стакан дашь?
Антон принёс из кухни гранёный стакан. Настя достала из сумки пузырёк пустырника и накапала.
– Разбавь водой и дай выпить. И полотенечко смочи, надо сделать компресс на лоб и на затылок. Шприцы дома есть?
Антон пожал плечами:
– Надо искать.
– Если не найдёшь, купим.
Вместе они напоили деда успокоительным и сделали охлаждающий компресс.
Раздался звонок. Врачи ворвались в дом:
– Где больной?
Осмотрели, расспросили, сняли кардиограмму, еле нашли вены и поставили укол. Настя спросила:
– Доктор, может подскажете, чем лечить? Что купить?
Уходя, молодой врач сказал:
– От старости лекарства нет.
Дед уснул.
Они сидели на кухне. В темноте. Только свет фонарей освещал их силуэты. В руках по чашке зелёного чая, на белой клеёнке молочная шоколадка.
Антона мучал вопрос, и он его задал:
– Тоже скажешь, что его сдать куда-нибудь надо?
Настя поняла без лишних пояснений.
– Дурак, что ли? У меня, когда бабушка умирала, я сидела рядом, держала её за руку и говорила: «Не бойся, я с тобой».
Она помолчала немного и добавила:
– Я бы тоже так хотела умереть, зная, что меня любят. Тогда будет не так страшно. Наверное.
Шоколад закончился. Чай остыл. За окном было всё ещё темно и хмуро. Моросил дождь. Очень по-февральски.
– Спасибо, что приехала.
– Пожалуйста, я правда ничего этакого не сделала.
– Главное, что ты приехала. А почему медсестрой больше не работаешь?
– Платят мало. Вот решила войти в IT.
Они проболтали всю ночь до утра и задремали, только когда рассвело.
Воскресенье прошло тихо. Дед проснулся бодрый и долго благодарил гостью за беспокойство. Извинялся. Настя обняла его как родного.
– Ну что вы, деда Слав, всё нормально. Если вы не против, то буду иногда к вам приезжать.
– Где ты её взял-то, внук?
– На работе, дедуль.
Настя и Антон переглядывались, хитро улыбаясь. Настя обулась в коридоре, собрала сумку:
– Ладно, Антон, мне пора.
– Ладно. Слушай, – Антон замешкался. – Почему ты вчера утром именно мне написала?
– Я вообще-то всем написала, но ответил только ты один.
Настя ушла. Антон ещё не мог поверить, что она здесь была. Только дед всё бормотал, глядя бесконечные лыжи по телику:
– Наконец-то есть на кого оставить моего обормота. А мне на тот свет пора, к Ниночке.
– Деда, – окликнул его Антон.
– Что?
– Вот вы с бабушкой столько лет прожили в любви, пока она не умерла, как вам это удалось?
Дед задумался, сидя на своём неизменно разобранном для сна диване.
– Она однажды сказала, что из тех людей, которые привыкли не выбрасывать вещи, а чинить их. Так и с отношениями. Над ними надо работать, а не искать бесконечно новые. Вот мать твоя никак всё счастья не найдёт, знаешь почему?
Антон не знал. Не знал, поэтому слушал внимательно, впитывая каждое слово.
– Потому что выбрасывает и выбрасывает вместо того, чтобы чинить. А вот ты не такой. И девчонка эта не такая. Береги её.
В понедельник Антон летел на работу, хотя не должен был. Он мог прийти только в четверг, но хотел увидеть Настю именно сегодня. А карман ему жгла маленькая открытка.
В офисе оживлённо болтали. Кого-то отчитывали за плохие баг-репорты. Кому-то вернули назад задачу на доработку.
Она сидела за компьютером и внимательно читала отчёт на экране. Антон подошёл и положил на стол ярко-красное сердечко. Офисные сплетники наверняка наточили уже мысленно свои карандаши и принялись записывать всё, автоматически возводя в квадрат.
Настя взяла открытку в руки:
«Сходишь со мной на свидание?» – тихо прочитала она.
– Я тебе попозже напишу, ладно?
Антон кивнул. Весь рабочий день он сидел как на иголках. Сначала он
